Жар небес - Сандра Браун

— Из-за этой царапины? Чушь! Ничего такого они делать не будут.

Кэш отдал Шейле бутылку и вытер пальцами мокрые губы и подбородок лесоруба.

— Не пудри мне мозги. Ее отрежут? Кэш оставил бодрящий тон.

— Не знаю, Гли, — серьезно ответил он.

Губы раненого снова скривились:

— Болит дьявольски, Кэш. Я не вру.

Он беззвучно застонал.

— Вижу, Гли. Крепись.

— Что будет с ребятишками, Кэш? Разве я смогу их кормить с такой ногой? А?

— Об этом не беспокойся. — Он улыбнулся и подмигнул. — Думай о чем-нибудь более важном. Вроде того, что теперь тебе не скоро придется танцевать с Мерибет. Будешь пока что сидеть в сторонке.

— Мерибет опять беременна. Семь месяцев уже. Работать ей нельзя. Кто же будет кормить малышей?

Он заплакал. Шейла не сводила с него глаз. Отчаяние было реальным, ощутимым, полным. Люди плачут от несчастной любви. Плачут в кинотеатре, глядя на выдуманные неудачи. Она не знала, что можно плакать оттого, что нечем кормить детей.

Господи, где же она жила до сих пор? Вот она — настоящая жизнь. Люди страдают. Им нечего есть. Она-то считала себя несчастной, много пережившей. А между тем она впервые видит истинное крушение. Его слезы обожгли ей душу.

— Это не должно тебя волновать, Гли, — ласково сказал Кэш. — Я позабочусь о том, чтобы они не голодали. Клянусь могилой матери.

Внезапно он поднял голову и прислушался.

— Слава Богу, я слышу, кто-то приехал. Наверное, они. Слышишь, Гли? У тебя начинаются долгие безмятежные каникулы.

— Кэш! — Рука раненого собрала в комок полы его рубашки. — Ты не забудешь своего обещания?

— Нет, Гли, — ответил тот, сжав в ответ руку лесоруба.

Страдающие черты лица на мгновение разгладились, но затем снова исказились болью.

Кэш положил его руку наземь и встал.

— Быстро с дороги! — крикнул он, делая отстраняющий жест рукой. Затем напустился на нерасторопных санитаров:

— Мы уж подумали, не провалились ли вы в чертово пекло?

— У нас был перерыв для завтрака.

— И чем же вы питаетесь? Свежими трупами? А ну, живее что-нибудь обезболивающее, чтобы парень отключился.

— Мы сами знаем, что делать, — запальчиво отозвался один.

— Ну и валяйте, — пробурчал Кэш сквозь сжатые зубы. — Тэни, Чип, черт бы вас побрал!

Перед Кэшем мгновенно выросли двое с дисциплинированностью юных нацистов.

— Налажен автопогрузчик?

— Готов к работе, Кэш.

— Хорошо. Все знают, кому что делать? Все знали. Все, кроме Шейлы. Она стояла с растерянным и беспомощным видом, глядя, как рабочие разошлись по всем направлениям. Кэш повернулся, едва не сбив ее.

— Посторонись. Ты мешаешься, — резко сказал он.

Она хотела возразить, но сейчас было не время сводить счеты. С достоинством, какое только она могла изобразить, она направилась по грязным кочкам к грузовику, доставившему ее сюда. Ей действительно нечего было делать на участке. Никакое равенство полов не могло изменить тот факт, что она здесь так же неуместна, как любой из этих лесорубов в ее гостиной.

Она видела Кэша, сидящего в кабине автопогрузчика и манипулирующего краном. Он осторожно поднял бревно, которое придавило лесоруба. Санитары подняли его с земли и, положив на носилки, понесли.

Оставшиеся на площадке сумрачно следили за тем, как носилки грузили в санитарную машину. Беззаботный птичий щебет казался чуть ли не богохульством в печальной тишине, которая длилась до тех пор, пока «Скорая» не исчезла среди деревьев.

Затем раздался голос Кэша:

— Что происходит? Каникулы начались? Пошевеливайся! — И чтобы смягчить приказ, добавил:

— Каждому по паре пива, если наверстаем половину вчерашнего.

В ответ раздался одобрительный гул.

— Пошевеливай задницами. Почему лесовоз все еще вверх ногами? Там нужен новый упор сзади. Нагрузку полегче. И чтоб я не видел постных физиономий. Он проследил за неукоснительным выполнением приказов и взглянул на часы. Казалось, его не занимает ничто, кроме работы.

— Я, по-моему, уволила тебя вчера? Ты что, забыл? Он резко поднял голову.

— Ты не уехала?

— Я здесь хозяйка. Ты слышал, что я сказала? Он пристально посмотрел на нее. Это был взгляд самца.

— Слышал. И отвечаю: я не забыл ничего из того, что случилось вчера.

— Я уволила тебя, — повторила она. — Почему ты вышел на работу?

— Потому что от меня не так легко избавиться, мисс Шейла. Ты наняла меня, чтобы я сделал работу, и я делаю ее. Причем не для тебя, не для Коттона. Для себя! — Он ударил себя в грудь. — Противно вспомнить, сколько лет жизни я ухлопал на это предприятие. И если кто-то хочет его прибрать к рукам, то он будет иметь дело со мной.

— Значит, мои слова не имеют никакого значения? Он снисходительно улыбнулся:

— Можешь говорить все, что тебе нравится. От этого не меняется главное — без меня ты не обойдешься. И мы оба знали это с самого начала.

Она обратила внимание на отлаженную работу бригады рабочих, приспосабливающих блок к перевернувшейся машине.

— Ты сегодня отлично справился с аварией. Учитывая эту заслугу перед компанией, я пока позволяю тебе остаться. Благодарю за то, что ты сделал для этого человека.

— Его зовут Гли.

— Я знаю, — оборвала она, сразу рассердившись на его упрек. — Гли Уильяме. Я распоряжусь, чтобы ему сохранили полную зарплату, пока он в больнице.

— Он, видимо, останется без ноги. — Это был вызов, который он бросил ей, чтобы посмотреть, далеко ли простирается ее благотворительность.

— Ему будет сохранена зарплата, пока это будет необходимо.

Кэш внимательно смотрел на нее. По какой-то необъяснимой причине она чувствовала себя так, словно должна была доказать свою невиновность некоему беспощадному судье.

— Что еще ты хочешь, чтобы я сделала?! — закричала она.

— Сегодня нельзя было работать. — Он кивнул головой в сторону опрокинутой машины. — Я знал, что это опасно. Земля слишком рыхлая. Если бревно во время погрузки даст смещение хотя бы на полсантиметра, лесовоз может перевернуться, потому что нет твердой почвы для опоры. Именно это и произошло. Моя ошибка в оценке погоды стоила мне хорошего человека. Гли отдал за нее ногу. А все потому, что я не желаю, чтобы ты спускала на меня собак, будто я валяю дурака и транжирю бесценное время. Не желаю, чтобы ты обзывала меня бездарным.

Злым рывком он надел желтые кожаные перчатки.

— И вспоминай об этом каждый раз, когда будешь выписывать зарплату Гли Уильямсу.

Он опустил на лицо сетку от насекомых, прикрепленную к каске, и повернулся к ней спиной.

Глава 28

Джигер явился домой в дурном настроении и к тому же пьяным. Он и трезвый-то был гадок. Но в целом мире нет ничего отвратительнее Джигера Флина, когда он пьян. В такие дни Гейла думала, что это дьявол во плоти, антихрист, о котором она читала в Книге откровений.