Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Ты ещё молод, Эльгрим, — фыркнул Скалди. — И это заставляет тебя говорить такие глупые вещи. Глупые и невежественные. Что-то движет этими варварами, что-то придаёт им упорство, коего я не видел никогда ранее.

Он откинулся назад. Престол Скалди представлял собой богато украшенный резьбой трон, на котором вручную были высечены сцены из долгой и славной истории его семьи. Многие из собственных побед Скалди были тщательно вырезаны в камне. Глаза изображения самого тана были выполнены из драгоценных камней, тёмных сапфиров, а капли крови, вытекающие из тел поверженных гномами врагов, были сделаны из рубинов.

Скалди занимал трон Карак Гулга уже достаточно долгое время. Его цитадель была богатой, процветающей и чрезвычайно производительной. И в литейных и в горнорудном деле работы проводились не только с упорством, но и с мастерством, которое было даровано рукам лучших из его работников. Его воины были храбры, сильны и верны. Крепость процветала и превозмогала любые попытки вторжения, что были ранее. Но этими мародёрами, казалось, двигало нечто большее, чем простая жажда наживы. Они стремились убивать ради убийства.

Столкновения между гномами и варварами севера всегда были неизбежны. Они слишком различались, были слишком далеки друг от друга, чтобы найти какие бы то ни было моменты соприкосновения, хоть для общения, хоть для торговли. Но теперь Скалди мог чувствовать горький дух порчи, который исходил от безумцев, что толпились у его ворот. Никогда ещё он не был свидетелем такой свирепости от людей, которые добровольно бросали себя в объятия смерти. Он смотрел, как срубаемые топором гномов или сражённые ружейной пулей атакующие падали один за другим. И всё-таки они продолжали атаки. Казалось, ничто не могло остановить их.

— Что-то движет ими изнутри, — наконец сказал он, умалчивая о том, что подозревал на самом деле. Эти мародёры с крайнего севера были так же тронуты Хаосом, как и остальные, которых ему когда-либо доводилось видеть. Они были так далеко за гранью разумного, что их натиск представлял собой холодную, клиническую отрешённость. Он сам прикончил нескольких из них во время последней атаки, и до сих пор помнил холодную ненависть, горевшую в умирающих глазах. — Они дерутся, как одержимые.

— Вы подозреваете, что тут не обошлось без демонов? — Эльгрим сплюнул на каменный пол зала и сделал знак рукой, отгоняющий зло, когда Скалди медленно кивнул головой. Король провёл рукой по своей бороде, кратко останавливаясь на золотых оберегах, что были вплетены в неё.

— Шёпот, что доносится до моих ушей, — спокойно произнёс Скалди. — Есть вещи, за северными пустошами, которые такие, как ты или я, не должны даже пытаться понимать. Тем не менее, это давит на Карак Гулг, как приближающаяся гроза. Мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы сломить эту волну здесь и не дать ей продвинуться дальше в Империю, — его острые голубые глаза внимательно посмотрели в такие же глаза старшего сына.

— Я благодарен за то, что столь многие ушли с Фелбьёрном на юг.

Беженцы во главе с юным принцем ушли несколько дней назад. Скалди постановил, что не было никакого смысла в том, чтобы рисковать жизнями тех, кто не мог помочь в защите Карак Гулга. Женщины, дети и те, чей возраст уже не позволял с оружием в руках выступить на защиту собственного дома, были отправлены на юг, в поисках убежища в стенах ближайшего оплота. Нетерпеливый Фелбьёрн предложил возглавить их, гарантируя, что ни один волос не упадёт с их головы. После того, как они окажутся в безопасности, он вернётся и встанет на защиту родного дома бок о бок с отцом.

Это оказалось гораздо более сложной работой, чем ожидалось — заставить сородичей покинуть дом. Многие из женщин хотели остаться и сражаться, ведь среди его оставшихся сил было изрядное количество женщин. Мрачные и решительные, они сражались с жестокостью, что, как минимум, не уступала жестокости их отцов, мужей и братьев. Какое-то время казалось, будто никто из остальных также не уйдёт, не желая покидать свои дома. Но Фелбьёрн обхаживал их с помощью своего серебряного языка и всё-таки убедил в важности выживания.

Собственная супруга принца, тяжело вынашивавшая их первенца, была из тех, кого убедить оказалось сложнее всех. Только тогда, когда Фелбьёрн выступил вперёд и предложил возглавить уходящих, она капитулировала. Тан не хотел посылать своего сына на это задание, но Фелбьёрн убедил его. Скалди никогда не мог ничего запретить своему лукавому младшему сыну.

Скалди вздохнул и провёл рукой по глазам. Никогда ещё бремя власти не было так тяжело, как сейчас.

— Я обещаю тебе одно, мой сын, — сказал он Эльгриму, который, словно ястреб, наблюдал за ним. — Хаос никогда не завладеет нашими сородичами. Люди, возможно, и падут на его пути, но мы — никогда.

Ночь прошла без инцидентов: медленно для тех, кто стоял на часах, быстро для тех, кто беспокойно дремал глубоко в сердце великой крепости. Лёгкий снегопад, который слегка припорошил тела мёртвых у подножия крепости, постепенно стал более настойчивым, пока, наконец, сильная метель не скрыла всё за своей пеленой. Периодически снеговые завитки подхватывались воющим ветром и закручивались в крошечных воронках белой ярости, что с лёгкой грацией танцевали через каменистую местность. Где-то вдалеке раздался мягкий стук, когда одно из деревьев в близлежащем лесу избавилось от веса нанесённого на него снега, сделавшегося слишком тяжёлым бременем для ветвей.

Ночь отсчитывала последние мгновения в холодном свете предрассветного утра, но метель была настолько густой, что это не могло вызвать ничего, кроме беспокойства.

Старкад заступил на часы перед самым рассветом, и именно он первым увидел фигуры, двигавшиеся в сторону крепости: чёрные силуэты, которые выделялись на фоне серого и белого.

Прокричав предупреждение, которое тут же было повторено по всей линии, Старкад взмахнул огромным боевым топором, чтобы проверить, что его оружию ничего не сможет помешать. Затем его коренастая фигура приняла оборонительную позу, и он замер и, прищурив глаза, уставился в снежную пелену.

Они были научены долгим опытом, что безумцы говорили очень мало того, что могло бы сойти за речь. Единственный раз, когда гномы общались с людьми вне боя, был во времена первых попыток ковки торговых отношений, и они нашли процесс понимания друг друга крайне затруднительным. Речь человеческих варваров представляла собой смесь гортанного рычания и жёстких слогов, которые гномы не могли понять в полной мере. Существовало лишь небольшое количество слов, которыми они могли бы объясниться, но за этими пределами люди понимали лишь один язык — язык войны.

— Стоять. Ни шагу дальше, — Старкад понимал, что шансы на то, что одетые в меха мужчины поймут его, невысоки, но, как бы то ни было, это был его долг.

Их было трое, каждый столь же большой и косматый, как и остальные. Шедший в середине поднял голову против ветра и одарил Старкада зубастой улыбкой. Буря вцепилась в гриву светло-красных волос и растрепала их в облако, окутавшее его грязное лицо. Все люди носили похожую одежду: меха и кожу, которая придавала им ещё более массивный вид. Почуяв вонь, которая даже на таком расстоянии ворвалась в ноздри Старкада, гном понял, что шкуры были содраны с недавно убитых животных. Варвар вновь улыбнулся, зрелище было не из приятных.

— Мы приходить, — сказал он глубоким голосом с сильным акцентом. — Мы говорить.

— Стойте там, — Старкад предостерегающе взмахнул топором и был крайне удивлён, когда мужчины подчинились его приказу. Это было что-то новое. За все месяцы, что варвары осаждали крепость, ни один из них никогда ещё не подходил к оплоту без огня убийства в глазах. И, конечно, никто и никогда не подходил шагом. Теперь они, подчинившись Старкаду, остановились, и снег завихрился вокруг них.

— Мы говорить, — повторил человек, слова, очевидно, давались ему с трудом. — Ваш король. Мы беседовать… — он обернулся к своим спутникам, и они недолго посовещались низкими голосами. Он снова повернул голову и поднял обе руки над головой в общепризнанном жесте капитуляции.

— Мы обсудить условия. Принесли…подарок. Мы говорим. Да?

Сообщение уже быстро сбежало вниз, в зал приёмов, и пока Старкад замер на своей позиции перед воротами, королевское слово вернулось к нему посредством подземной сети. Приказ был отрывист и краток, и его содержание поразило воина на воротах.

— Похоже, что король соблаговолит встретиться с тобой, варвар, — проговорил Старкад, скрипнув зубами при мысли о том, чтобы позволить этим существам пройти внутрь славного Карак Гулга. — При условии, что вы оставите своё оружие здесь. — Он показал им, чтобы они приблизились, и варвары подчинились. Все трое возвышались над ним, но Старкад, нахмурившись, твёрдо смотрел на них.