Долгая дорога домой - Пол Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скачок!
– Намного ближе, – прокомментировал Мацумото, – но все еще не долетели.
На мгновение в душе полыхнула злость на тупую машину. Лэнгли удержал себя в руках и вновь занялся приборами. Сейчас расстояние до планеты составляло 45 000 миль. Он произвел новый расчет, на этот раз учитывающий движение планеты по орбите и, когда часы показали нужное время, повернул выключатель.
– Получилось!
Перед ними висел гигантский щит, опоясанный облаками, разукрашенный геральдикой континентов, выпуклости океанов собирали солнечный свет, как увеличительное стекло. Лэнгли дрожащими пальцами снял показания радара.
Сопла плюнули пламенем, вжав астронавтов в кресла, корабль устремился вперед. Пегги, Пегги, Пегги, пела его душа.
Кто родился, мальчик или девочка? Он помнил каждую подробность, словно это происходило час назад, – как они пытались выбрать ребенку имя; им не хотелось, чтобы служащий, который явится с бланком свидетельства о рождении, застал их неподготовленными. Ох, Пегги! Как я по тебе соскучился!
Они вошли в атмосферу и, не заботясь об экономии топлива и торможении на эллиптической орбите, начали снижаться прямо на двигателях. За бортом корабля ревело и грохотало.
Корабль спускался по вытянутой спирали, выводящей к месту посадки через полпланеты. Снаружи слышался зловещий посвист разреженного воздуха.
Лэнгли был слишком занят, чтобы любоваться видом, зато Блостейн, Мацумото и даже Сарис Хронна припали к экранам. Первым заговорил голатец:
– Это ваш Нью-Йорк, о котором так много говорить?
– Нет, мы, похоже, над Ближним Востоком, – сказал Блостейн, вглядываясь в ночную поверхность и сгустки мерцающих огней. – Что это за город?
– Гм… не знаю… я не помню настолько больших городов, чтобы их можно было увидеть с высоты без телескопа, – ответил Мацумото. – Анкара? Видимо, ночь на редкость безоблачная.
Тикали минуты.
– Это Альпы! – воскликнул Блостейн. – Видите лунный свет на горах? Вот только… – Он вдруг заорал: – Боб, я точно знаю – там нет города такого размера!
– Господи! Не меньше Чикаго! – Мацумото на минуту замолчал и потом сдавленным голосом произнес: – Джим, ты успел как следует посмотреть на Землю до входа в атмосферу?
– Более или менее. А что?
– До меня только сейчас дошло. Полярных шапок нет.
– Что значит «нет»?
– От радости возвращения мы, конечно, не обращали внимания на подробности, да только Северную Америку я видел так же хорошо, как сейчас вижу тебя. Арктические льды пропали. Я миллион раз смотрел на них из космоса, а сейчас там всего несколько темных пятнышек. Острова есть, а снега нет.
Молчание. Блостейн быстро проговорил:
– Попробуй включить радио.
Они пролетели над Европой и Атлантикой, торможение все еще нагревало воздух в кабине, как в духовке. То тут, то там среди водяной пустыни возникали яркие жемчужины – плавающие города, которых в этих местах отродясь не было.
Мацумото покрутил настройки радиоприемника. В кабину ворвался неразборчивый галдеж.
– Что за дьявол? – пробормотал он. – Что это за язык?
– Могу точно сказать, что не европейский, – подхватил Блостейн. – И даже не русский. Я достаточно с ним знаком, чтобы не ошибиться. Какой-нибудь восточный?
– На японский или китайский не похоже. Попробую другую частоту.
Космический корабль достиг Америки одновременно с рассветом. Береговая линия заметно съежилась. Время от времени Лэнгли корректировал гироскопы и реактивную тягу. Рот сводило от холодной горечи.
На всех каналах трещала речь на неизвестных языках. Внизу расстилались зеленые холмы, поля и леса. А где же города, деревни, фермы? Где дороги? Куда подевался прежний мир?
Командир попытался без опоры на исчезнувшие ориентиры найти космопорт в Нью-Мексико, родную базу. Корабль пока еще летел достаточно высоко, чего, несмотря на дрейфующие облака, хватало для хорошего обзора. Появилась Миссисипи. Эдварду показалось, что он узнал реку Платт, и машинально направил корабль в ее сторону.
Внизу проплыл город – слишком далеко, чтобы разглядеть подробности, однако его очертания не напоминали ни один знакомый город. Пустыня Нью-Мексико зеленела, была исчеркана нитками оросительных каналов.
– Что произошло? – спросил Блостейн тоном человека, получившего удар под дых. – Господи, что здесь произошло?
В поле зрения показалась длинная черная сигара, нагнавшая их с непостижимой легкостью. Ни реактивных двигателей, ни ракетных сопл, ни пропеллеров… Чужой корабль легко поравнялся с «Разведчиком». Лэнгли заметил на его корпусе плоские орудийные башенки.
Мелькнула дикая мысль о вторжении из космоса чудовищ с далеких звезд, за один кошмарный год захвативших и переделавших на свой нрав всю Землю. Перед носом корабля мелькнула голубовато-белая вспышка, стало больно глазам, тело встряхнула взрывная волна.
– Предупредительный выстрел, – ледяным тоном сообщил Лэнгли. – Нас принуждают к посадке.
Внизу раскинулся комплекс зданий с незастроенными промежутками. Вся поверхность, похоже, была залита бетоном. Над ней в воздухе роились черные флайеры. Комплекс окружали высокие стены. Лэнгли наклонил «Разведчика» и произвел посадку.
Когда он выключил двигатели, в ушах зазвенело от тишины. Командир расстегнул ремень безопасности и поднялся.
Он был высок ростом. Полностью выпрямившийся Лэнгли выглядел композицией оттенков серого – серая форма, серые глаза, черные волосы с сероватыми вкраплениями седины, длинное лицо с крючковатым носом, потемневшее под лучами чужих солнц. А когда заговорил, тон тоже был блеклым, серым.
– Приехали. Вылезаем, надо узнать, чего от нас хотят.
Глава 2
Лорд Браннох дху Кромбар, адмирал флота третьей степени, вельможа Тора, посол Лиги Альфы Центавра в Солнечном Технате, не походил на сановника цивилизованной державы. При огромном – под два метра – росте широкие плечи делали его фигуру квадратной. Желтая грива торского вождя заправлена за уши, с которых до самых массивных ключиц свисали покрытые драгоценными камнями кольца. Добродушный взгляд синих глаз из-под леса густых бровей, простое, тяжелое лицо, покрытое загаром и старыми шрамами. Скроенная на центаврийский манер салонная пижама кричащей расцветки, обруч с бриллиантами на шее. Браннох пользовался славой спортсмена, охотника, дуэлянта, непревзойденного любовника и гуляки, завсегдатая злачных мест десятков планет. Огромное тело, казалось, целиком заполняло квартиру, украшенную яркими росписями, орнаментами и трофеями, но лишенную даже намека на книжные диски.
Внешний блеск подчеркивал натуру обитателя квартиры и в то же время служил маскировкой для острого ума, равного которому было трудно найти в разведанной вселенной.
Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что прохлаждающийся на балконе вельможа держит в руках бокал не с типичным пойлом родной планеты, а кое-что поэлегантнее, вино лучшего венерианского урожая, и попивает его с явным удовольствием. Однако наблюдать за ним было некому – разве что чудищам, сидящим в баке, но им не было дела до его вкусов.
Балкон заливал свет утреннего
