Плата за обман - Анна Владимирская

Наконец подъехали к дачному участку, оставили машину в соседнем переулке. Катя-гестапо повела компанию к нужному дому, сама пошла огибать его с тыла.

Двое собутыльников сидели за тем же столом во дворе дачи. Хозяин дома, он же похититель Сони — толстый, с маленькими свинцовыми глазками, по кличке Муха — был уже изрядно пьян. Другой, по прозвищу Яцык, работавший охранником в Лидином театре, был ненамного трезвее.

У забора появились две неопрятные женщины. Одна, с пакетом бутылок, потешно кривила рот и пошатывалась. Пьянчужку Вера играла так, словно всю свою жизнь работала не врачом, а актрисой.

— Эй, мужики! У вас бутылки не найдется? — спросила она.

— Ты че, не видишь? Мы в процессе, — не зло ответил Муха, разморенный от водки.

— Я подожду, мужики! Я вас не тороплю. Посижу тут под забором, а вы пейте на здоровье…

— Можно мы туту вас паданцы соберем? — заканючила другая, тыча грязной лапкой в сторону сада. Она была похожа на ведьму. Спутанные грязно-коричневые космы падали на лицо и полностью его закрывали. На ней был ватник, с бедер свисали спортивные штаны, изношенные до бахромы. Узнать Лидию Завьялову в этом гриме не смог бы ни один зритель.

— Валяйте, — разрешил Яцык.

— Только к столу не подходить. А то мы сифилиса боимся! — затряс в смехе жирными складками Муха.

«Бомжихи» рассредоточились по саду и быстро отыскали в самом углу участка старую конуру, а в ней — рыжую Соню. Сеттерша счастливо подпрыгивала и повизгивала, увидев свою хозяйку. Ее умные глаза словно говорили: «Заберите меня отсюда! Вы же видите, меня посадили на цепь, и за двое суток ни разу не покормили. Даже воду не догадались поставить!» Вера погладила Соню по медовой шелковой шерсти, а Лида прижалась к ней и не могла оторваться.

— Тише! — сказала Вера. — Тише, моя хорошая! Потерпи еще немножко. Осталось совсем чуть-чуть. Mы вызволим тебя. Только еще капельку подожди. Хорошо?

Рыжая Соня слушала внимательно, склоняя свою голову то вправо, то влево. Когда женщина закончила говорить и взяла за руку Лиду, чтобы идти. Соня положила голову на передние лапы, вздохнула и принялась ждать.

— Ты думаешь, она тебя поняла? — Лида с нежностью смотрела на Соню.

— Уверена, — ответила ее подруга и добавила, нахмурившись: — Лидусь! Соберись!

— Я готова, — глубоко вздохнув, ответила актриса. — Ой, подожди. — И она напряженным полушепотом сообщила, что узнала этих двоих: один работает в театре охранником, второй однажды к нему приходил. Запинаясь, вспомнила имя и фамилию охранника. Как звали хозяина «опеля», Вера помнила по бумажке из ГАИ. Она кивнула подруге и тихонько сказала:

— Начинаем.

Они подошли к столу.

— Ну, — икнул Муха, — погуляли, а теперь пошли вон.

Вера ответила так, что каждое ее слово было будто отлито из металла:

— Тебя, Витя Мухин, разве не учили в школе, что брать чужое нельзя? А ты, Гена Яцышин, разве не слышал, что животные — братья и сестры наши меньшие?

Муха и Яцык ошеломленно уставились на сумасшедшую бабу, которая говорила странные слова и откуда-то знала их имена и фамилии.

— Ты че?! Охренела? — Яценко весь подобрался, готовясь то ли треснуть эту грязную бомжиху, то ли сбежать от ее взгляда.

— Откуда она знает наши фамилии? — рыкнул Мухин.

— Я не только ваши фамилии знаю, — строго сказала Вера, — я знаю, что вы делали и что с вами скоро будет. Например, ты, Витек, мелкий жулик и шестерка. А про Гену моя подружка рассказать может.

— Воровать нехорошо, Гена, — вступила со своей партией Лида, — Зачем же ты в театре у актеров по гримеркам рыскаешь? Они друг на друга думают, ссорятся. А ведь ты охранять должен, а не воровать! По-твоему, что они с тобой сделают, когда узнают?

Внезапно Яцык метнулся в дачный домик, чтобы взять свой газовый пистолет, положенный охраннику на дежурстве. Но не успел.

— Стой! — раздался над ним голос Кати-гестапо, вдруг оказавшейся за спиной Яцышина. Она стукнула охранника по шее, и тот присел от боли. Муха, попытавшийся напасть на Катю, тут же хлестко получил от нее в нос. Hижняя часть его лица залилась кровью.

Катя по-хозяйски обошла их и назидательно сообщила:

— Не туда вы вписались, козлы! Ты теперь кривой будешь, — поставила она диагноз Мухе. Он тихо матерился, держась за нос. — А ты завтра уволишься из доблестной театральной охраны, понял? — Она стукнула ногой по сапогу сидевшего на земле Яцышина.

— Погодите, Катюша, — мягко остановила ее Вера. — Лучше подержите их так, чтобы не могли отвернуться.

Вера посмотрела двум горе-похитителям в глаза властным взглядом, стараясь пробудить рефлекс подчинения.

— Вы больше никогда не сможете брать чужое! — четко произнесла Вера, удерживая их в напряжении. — С этого дня всякий раз, когда у вас появится желание взять чужое, правая рука будет неметь! Спать! Через три часа проснуться, забыть нас и собаку!

Пока они шли к машине, а Соня радостно носилась вокруг, Лида поинтересовалась, действительно ли «эти гады» забудут все происходившее и правда ли, что рука будет неметь. Вера устало пожала плечом.

— Вряд ли навсегда, но достаточно надолго. Приказ забыть — это просто блокирование вспоминания, не «стирание» памяти, а программирование ее неиспользования. Но приказ со временем рассасывается… На какое-то время появится непонятное им самим отвращение к привычным гадостям. А навсегда… Если бы это было так просто! Единственное, что обещаю, — именно нам они уже не опасны. Все, лекция окончена.

И история похищения рыжей Сони на этом тоже была закончена. Однако вскоре случились еще два события, имевшие для рыжей красотки большое значение.

Объявились Сонины хозяева. И как ни стонала Лида, собаку пришлось вернуть. Оказалось, муж и жена попали в автомобильную аварию, все это время они просто лежали в больнице. Выписавшись, они сразу же приехали в клинику. Туда же в назначенный день и час Лида с Верой привезли Соню. Лида еще накануне уговорила подругу присутствовать, конечно же, для моральной поддержки. Вместе они наблюдали, как рыжая Соня влетела в маленький холл, увидела в кресле Кисина и внезапно залаяла от радости, запрыгала вокруг него, норовя лизнуть его превосходительство в лицо. Подруги хохотали, а ошалевший от внезапного напора Кисин, сладко спавший в удобном кресле, старался увернуться от Сониных поцелуев и в конце концов удрал во двор.

Все остальные тоже вышли. Какое солнце! На душе стало как-то тепло и спокойно.

Трудно, конечно, было убедить Лиду отдать собаку хозяевам. Но когда те вышли из машины и она увидела, как радуется ее любимица встрече со своими первыми владельцами, она успокоилась:

— Надо же, она их простила!

— Лидуша, — утешала ее Вера, — тем, кого мы любим, мы желаем добра, правда? Ты же видишь, как Соня счастлива, что ее владельцы вернулись за ней.

— Вижу! — всхлипнула Лида.

— Мы ведь любим животных не ради себя, а ради них. Помнишь, как Соня грустила, думая, что ее бросили? А теперь она снова с теми, кого любила с самого детства. Они — ее стая.

— Что ж, по-твоему, она меня совсем не любит?! — У Лиды в глазах заблестели целые озера слез.

— Ну конечно же, она тебя любит, ты ее приемная мать. Она всегда будет тебя любить. Может быть, ты даже сможешь ее навещать.

— Правда? — обрадовалась Лида, как девочка. Потом задумчиво посмотрела на велюрового Кисина: — Какой красивый все-таки этот кот. Может, мне его взять к себе? А, Вера?

«Ни за что», — подумал кот, дернул ухом и неторопливо отправился к своему любимому креслу.

— Нет, — вздохнула Лида, — Соню мне никто не заменит.

Вторым событием, происшедшим спустя некоторое время, стала премьера спектакля «Королева Марго», где Лидия Завьялова сыграла главную роль. На премьеру пришли подруги актрисы, нарядно одетые, с букетами алых роз. По версии Александра Дюма, король Генрих повсюду возил с собой корзинку со щенками спаниелей. Он свято верил, что песики берут на себя все его болезни. И вот в одной из душещипательных сцен зрители увидели: крохотные ушастые щеночки своими влажными мордочками нежно шекочут королевские ладони Марго-Завьяловой; она, поглаживая их, беседовала с королем. Пока королева ласкала маленьких собачек и произносила какие-то патетические слова, зал любовался игрой талантливой актрисы. Но тут один из щеночков перевернул корзинку и по сцене разбрелись толстенькие, шелковые, ушастые рыжие малыши-сеттеры.

Даша, склонившись к плечу Веры, прошептала:

— Сонины?

Та утвердительно кивнула.

— Вот дает Лидка! — восхищенно шепнула Даша Сотникова. — Перекроила самого Дюма! Что-то не припомню у него ничего о сеттерах.

На нее зашикали. Кто-то из восторженных поклонников актрисы крикнул:

— Браво, королева!

А Лида, с умилением глядя на щенков, произнесла так тихо, что никто в зрительном зале не услышал, но ее подруги прочли по губам: