Правила боя - Борис Седов

– Лейтенант, уходи! – закричал в микрофон Барков.

– Ничего, капитан, попугаю маленько и уйду…

Ракета скользнула к вертолету и, равнодушно миновав его, разорвалась далеко в море. Но мотор вертолета вдруг замолк, и воздушная машина, накренившись, начала падать. Николаев краем глаза увидел это и крикнул в микрофон:

– Левый борт, десант!

Ему все-таки удалось прижаться вплотную к катеру, массой сухогруза погасить его скорость, и теперь на головы катерников посыпались бойцы легендарной бригады морской пехоты «Белый медведь».

– Правый борт, слева – человек за бортом! Спасайте вертолетчика, ребята!

Бой на катере закончился не начавшись, часть одетых в пятнистую форму людей была побита гранатами лейтенанта Голдинга, остальные не оказывали сопротивления. Мужик со «Стингером» первым бросил пустую трубу и поднял вверх руки.

– Раненых, убитых и пленных давайте на борт, оружие собрать, катер осмотреть! – скомандовал Николаев.

Барков выскочил из рубки и стоял с биноклем у самого борта. Спасательные шлюпки уже добрались до того места, где упал вертолет, но кроме масляного пятна на поверхности не было ничего…

Лестница была сделана надежными людьми. Крепкие широкие ступени, поставленные на ширину удобного шага, привели меня в подвал, ни разу не скрипнув.

– Выключатель на стене, справа, – сказал над головой Рингкуотер.

Я сразу наткнулся рукой на большую, трудно ошибиться в темноте, кнопку, нажал ее, и вместе с ярким светом нескольких ламп где-то загудел невидимый генератор.

Вот черти, автономное питание сделали – подумал я о неведомых строителях подземелья.

Практическим своим умом я понимал, как удобно иметь независимый источник света и, наверное, тепла, но, оставаясь русским человеком, сказал:

– Делать им больше нечего!

Правда, насколько я понял Америку, делать им действительно было нечего. Это перед нами, русскими, стояла грандиозная задача обустройства России, изгнания инородцев, размещения беженцев и доведения до конца успешно начатых реформ – административной, военной, пенсионной, экономической и таможенной. Немного подумав, я добавил в этой список судебную реформу, реформу пенитенциарной системы и системы образования, и решил пока на этом остановиться. Работы – непочатый край, тут не до генераторов в подвалах дачных домиков…

– Спускайтесь, господа! – крикнул я в распахнутый над головой люк и решил пока осмотреться.

Подполье хижины лесоруба было огромным, даже на первый взгляд было видно, что оно намного больше и комфортнее самой хижины. Вдоль стен расставлена удобная мебель, в далеком от меня конце подвала висели в несколько рядов копченые туши, окорока и другие части убитых животных, отдельно – рулоны колбас с потеками жира на каменном полу. Особое место занимали вяленые рыбины потрясающих воображение размеров.

Неужели все это поймано и отстреляно в болоте? – подумал я.

Кроме тины, мха и редких голубеньких цветочков я не заметил на болоте никаких проявлений жизни, даже кваканье лягушек не раздражало слуха. А тут такое богатство фауны…

Гомон человеческих голосов усилился, на верхних ступеньках лестницы показались обутые в высокие шнурованные ботинки ноги. Я посторонился, чтобы не мешать спускавшемуся человеку, и принялся рассматривать развешенные продукты питания. Рот наполнился слюной, вспомнилось, что с утра ничего не ел, а когда ел такое – уже и не помню…

Стукнула крышка люка. Я обернулся. На нижней ступеньке лестницы стоял капитан Сажин.

Кап-три Барков продолжал тупо смотреть на радужное пятно керосина на воде и ждал чуда. Один из его ребят скинул с себя одежду и прыгнул в самый центр радужного круга, подняв столб красивых разноцветных брызг… Желтые спасательные шлюпки, спокойная голубая вода океана, блестящее разными красками пятно – все это было чертовски красиво и чертовски неправильно.

За свою долгую жизнь капитану третьего ранга Баркову много раз довелось хоронить боевых друзей. Не все они были друзьями в том смысле, в котором употребляется это слово в гражданской жизни, с некоторыми он не ладил, ссорился, а одному даже заехал кулаком в челюсть. Но все-таки они были друзьями в бою, теми людьми, с которыми он в буквальном смысле ходил в разведку. Таким другом стал, за один этот, только начавшийся день, чернокожий лейтенант Голдинг…

Боец вынырнул, помотал головой и размашисто поплыл к ближайшей шлюпке.

Барков опустил бинокль и повернулся к рубке. Впереди предстоял допрос пленных, надежное размещение их в трюме с дерьмом, да и не за горами уже встреча с подлодкой…

– Смотри! – крикнул полковник Николаев.

Он, с биноклем у глаз, стоял у комингса рубки и указывал на океан за спиной Баркова.

Кап-три обернулся. В кабельтове от керосинового пятна и спасательных шлюпок всплыл огромный воздушный пузырь, в котором виднелась человеческая фигура в черном костюме пилота ВВС США.

В Овальном кабинете проходило внеочередное собрание.

Председатель откинулся на спинку стула, закрыл глаза, неслышно постучал кончиками пальцев по столешнице, как пианист, разминающий руки перед исполнением сложной токкаты.

– Вы знакомы с ситуацией вокруг похищенной в Индии подводной лодки?

Тот, кому был задан этот вопрос, был командиром, генералом армии, самым молодым в современной России, и служил не в Западной группе войск, а в горячих местах страны, командовал резервом Верховного Главнокомандующего и много раз выполнял личные поручения Самого. Но несколько лет назад случилось в его жизни нечто, остановившее бешеный рост его карьеры и привлекшее внимание «Ворона», и не только…

– В общих чертах, – ответил молодой генерал армии. – Это не совсем мой профиль…

– Но вы знаете про требования террористов и угрозу ядерного залпа? Этого не было в средствах массовой информации…

– Да, по закрытым каналам я получил эти сведения.

– У нас есть человек, вернее, даже… ммм… люди, которые работают над тем, чтобы не допустить этого. Но мне сообщили, что и отсюда можно повлиять на эти… ммм… неприятные события.

– Да, я подготовил соответствующую докладную записку, вы с ней познакомитесь, проанализируете, примете решение, а я пока что устно доложу о фактах. Практически, с самого начала реального обладания ядерным оружием Советский Союз стремился распространить его среди стран, входящих в состав Варшавского Договора, а также в тех странах, которые являются нашими традиционными союзниками. Не всегда это получалось, иногда правительства этих стран решительно отказывались от подобного подарка, иногда это не получалось из-за каких-то внешних причин. Вспомните Карибский кризис начала шестидесятых. Но все-таки многие страны стали обладателями ядерного вооружения, преимущественно в форме боеголовок для баллистических ракет или ракет среднего радиуса действия. Программа распространения ядерного вооружения получила название «Эпицентр», и когда она получила достаточно широкое распространение, политическое руководство страны выразило обеспокоенность возможностью несанкционированного применения ядерного оружия его нынешними владельцами. Руководству ряда ОКБ было дано соответствующее задание, и через некоторое время были созданы опытные образцы так называемого «противоугонного устройства», получившего название «Краб». Собственно, этот «Краб» в несколько усовершенствованном виде до сих пор устанавливается на все образцы ядерного оружия, которые по тем или иным причинам покидают пределы страны.

– Так что это за «Краб» такой, что он делает? – спросил кто-то из старейшин.

– «Краб» функционально состоит из двух частей, одна – устанавливается, скажем, на боеголовку, вторая находится у правообладателя ядерного оружия, в данном случае – у России. Инициирование ядерной реакции возможно только при нажатии двух кнопок, одна из них находится, например, в Индии, и ею осуществляется запуск ракеты с ядерной боеголовкой, вторая кнопка – в России, и если эта кнопка не нажата, то разницы между, скажем, чугунной болванкой в носовой части ракеты и ядерной боеголовкой нет никакой. Ракета, конечно, прилетит в цель, но разрушения, которые она нанесет, сопоставимы с разрушениями от упавшей заводской трубы и уж, конечно, в тысячи раз меньше стоимости самой ракеты.

– А как-нибудь разобрать или отключить «Краб» можно?

– Нет. Конструктивно он сделан так, что не подлежит ремонту, при попытке его вскрытия разбивается ампула с кислотой, которая растворяет находящуюся внутри «Краба» микросхему. Изъять «Краб» тоже практически невозможно, здесь масса технических деталей, которых даже я не знаю. Могу только сказать, что заменой «Крабов» – они тоже иногда портятся и их нужно менять – заменой «Крабов» занимаются в России только два человека, и они находятся под круглосуточной опекой соответствующих служб.