Трагедия диких животных - Игорь Акимушкин

Насколько многочисленны были стада мамонтов, мы можем судить по обилию их костей, бивней, зубов, которые люди тоннами находят в земле.

Ловцы устриц, например, лишь за тринадцать лет выловили на дне Доггер-Банки более двух тысяч коренных зубов мамонтов. В одной только Швабии – небольшой германской провинции – раскопали кости трех тысяч мамонтов. Палеонтологи предполагают, что в земле этой страны скрывается еще по крайней мере сто тысяч скелетов доисторических слонов.

Но поистине неистощимый «склад» мамонтовых костей – это наша Сибирь. Новосибирские острова – самое крупное в мире кладбище мамонтов. Русский исследователь Яков Санников, один из первых побывавших там европейцев, писал, что почва некоторых из Новосибирских островов состоит почти сплошь из полуразложившихся костей мамонтов. Даже морское дно у берегов усыпано мамонтовыми клыками.

За последние двести лет Сибирь поставила на мировой рынок около шестидесяти тысяч полновесных мамонтовых бивней – так много жило когда-то в наших лесах лохматых слонов. Сколько съедали они трав, кустарников и древесных ветвей – сказать трудно. Наверное, не меньше двух миллионов тонн в день – почти миллиард тонн в год, то есть гору зелени высотой, длиной и шириной в километр {75}.

Некоторые специалисты считают, что мамонты своей прожорливостью поддерживали в тундре ее специфический ландшафт: истребляя молодые деревца, не давали лесу расти. Теперь, когда они все вымерли, тайга должна будто бы более быстрыми темпами начать наступление на тундру.

В 1788 году первые поселенцы привезли с собой в Австралию пять пушистых зверьков. Их очень берегли. Через семьдесят лет один человек был приговорен местными властями к штрафу в десять фунтов стерлингов за то, что застрелил кролика на земле некоего Робертсона. А еще несколько лет спустя тот же Робертсон истратил пять тысяч фунтов стерлингов, безуспешно пытаясь истребить кроликов в своих владениях.

Расплодившись, кролики стали национальным бедствием Австралии (ведь в этой стране мало хищников!). Они пожирают ее, опустошая луга и поля. Жители Австралии ведут с кроликами настоящую войну с применением авиации, отравляющих газов и воинских подразделений. Но кролики не сдаются, их удалось лишь несколько оттеснить во внутренние пустынные районы страны, отгородившись от них китайской стеной новейшего образца – хитроумными изгородями из колючей проволоки, которые оплели весь восток и юго-восток континента, протянувшись на тысячи километров (7 тысяч миль изгородей в одном лишь Квинсленде!).

Ежегодно Австралия экспортирует 70 миллионов кроличьих шкурок и около 16 миллионов их замороженных тушек. Но не заметно что-то, чтобы кроликов здесь стало меньше…

Некоторые исследователи считают, однако, что еще за несколько тысячелетий до нашествия настоящих кроликов «кролики» гигантские превратили большую часть пятого континента в пустыню. Плодовитые грызуны доедают теперь в ее сухих степях последние остатки зелени.

Несколько десятков тысяч лет назад в Австралии на месте каменистых пустынь росли ведь роскошные рощи, перелески и сочные травы в бескрайних степях. Тогда в Австралии еще не было людей, но по ее изумрудным лугам бродили бесчисленные стада гигантских «кроликов» – дипротодонтов.

Дипротодонты – сумчатые травоядные животные величиной с… носорога. Внешне они несколько напоминали бегемотов, но спереди на их морде, выступая из-за рассеченной, как у кролика, губы, торчали два огромных «заячьих» резца. Отсюда и название животного: дипротодонт – «тот, у которого спереди два зуба».

В 1953 году профессор Калифорнийского университета Стиртон вернулся из экспедиции в пустынные области северо-запада Южной Австралии. Он оповестил научный мир о редком открытии. Стиртон нашел в пустыне целое кладбище дипротодонтов. Около тысячи превосходно сохранившихся скелетов!

Видимо, дипротодонты бродили по землям Австралии табунами, не менее многочисленными, чем стада мамонтов или бизонов (в Австралии ведь совсем нет опасных для них хищников). И аппетиты у них были отличные. Возможно, именно дипротодонты повинны в исчезновении зеленой растительности на большей территории современной Австралии.

Истребив растительность, дипротодонты тем самым и себе подписали смертный приговор: обрекли свой род на вымирание. Им стало нечего есть, голод – самая страшная из эпидемий – губил гигантских «кроликов» тысячами. И вот умер последиий дипротодонт. Случилось это совсем еще недавно, несколько тысяч лет назад, по-видимому, уже на памяти первых людей, заселивших Австралию. Кадикамара-тжукурит – герой австралийских мифов – очень похож на дипротодонта, каким представляют его себе палеонтологи.

Здесь каждый пульс бьется в унисон с другим

Да, связь двусторонняя: живая природа, меняя лик земли, сама преобразует свои формы и свойства под действием всемогущих сил природы неживой.

Многие животные в условиях одинакового климата и ландшафта приобретают сходные изменения в окраске и телосложении. Зоологи, внимательно к этому присмотревшись, составили несколько экологических законов, или правил.

Например, правило Бергмана (названо оно так в честь его первого исследователя): животные быстрее и лучше растут в северных, холодных, областях своего обитания {76}. На юге, в странах теплого климата, водятся мелкие разновидности тех же видов. На севере, в тайге и тундре, живут самые большие – волки, лисы, зайцы, медведи, лоси.

Некоторые из них, олени и медведи например, увеличивают свой рост и с запада на восток. Бурые медведи Западной Европы просто карлики в сравнении с медведями Сибири, а те еще мельче медведей Камчатки и Аляски. Владыка лесов Аляски бурый медведь кадьяк весит около 700 килограммов, а длина его – три метра. Когда он стоит на четырех лапах, то его рост в плечах – 135 сантиметров, а европейского медведя – только один метр.

Второе экологическое правило (правило Аллена) утверждает, что в холодных местностях, на севере или в горах, у птиц и зверей уши, клювы, хвосты и ноги (то есть выступающие части тела) короче, чем у тех же животных в теплых краях. На островах у птиц клювы более длинные, чем на континентах.

Правило Глогера: во влажном климате животные более темно окрашены, чем в засушливом. Даже черный как ночь ворон, который обитает и во льдах Гренладии, и в пустынях Сахары, на юге, то есть в знойной Африке, светлеет – он здесь с каким-то коричневым оттенком {77}. Кроме того, мельче ростом и более длинноносый, чем на севере.