Виннету - Карл Май

— Если бы! — безжалостно прервал я поток излияний Сэма.

— Что значит «если бы»?

— Тангуа обещал нам освободить апачей, но про себя поклялся сделать обратное и сейчас сказал мне об этом.

— Я подозревал, что Тангуа нас обманет. Что же он задумал?

Я рассказал друзьям о разговоре с Тангуа, и это привело Сэма в такую ярость, что он бросился к вождю требовать объяснений, а я оделся и забрал сложенное на земле оружие.

Кайова не сомневались, что Нож-Молния убьет меня, и неожиданный результат поединка привел их в бешенство. Напасть на нас они не могли — мы выкурили трубку мира, но стали искать повод разорвать договор с нами. Впрочем, торопиться им было некуда — они знали, что и нам бежать некуда. Пока же, кипя злостью, индейцы занялись убитыми. Тангуа руководил ими, поэтому нетрудно было догадаться, что Сэм Хокенс не нашел в нем благосклонного слушателя. Разочарованный Сэм вернулся к нам и объявил:

— Этот негодяй действительно не намерен выполнить обещание. Похоже, он решил заморить пленных голодом. И это называется «не убить»? Ну ничего, мы ему покажем!

— Нелегко защищать других, если сам нуждаешься в помощи, — сказал я.

— Вы боитесь краснокожих?

— Сэм, вы прекрасно знаете, что это не так!

— Может быть, и знаю, да уж больно по-разному мы с вами смотрим на вещи. Там, где мне немного страшновато, вы идете напролом, как бык на красную тряпку, а там, где нужна отвага, вы начинаете сомневаться. Хотя чему тут удивляться, уж такая привычка у гринхорнов. Впрочем, о чем с таким говорить?

И тут вдруг до нас донесся леденящий кровь, устрашающий боевой клич апачей: «Хииииииих!» Видимо, Инчу-Чуна и Виннету успели вернуться и напали на врагов. Те из индейцев кайова, что в этот момент находились с нами, с ужасом внимали крикам. Тангуа приказал:

— Скорее туда, на помощь нашим братьям!

Он сорвался с места, но Сэм Хокенс встал на его пути:

— Стойте! Вы не поможете своим, боюсь, мы уже окружены. Апачи не дураки, раз напали, значит, все подготовили и сейчас будут здесь!

Маленький вестмен говорил очень быстро, но так и не успел закончить: поблизости прозвучал тот же пронзительный боевой клич апачей. Мы, правда, стояли на открытом месте, но апачам хватило и невысоких кустов, чтобы незаметно подкрасться к лагерю. Они кинулись на нас со всех сторон. Кайова открыли стрельбу и даже сразили нескольких воинов апачей, но те уже окружили нас плотным кольцом.

— Не убивайте апачей! — только и успел я крикнуть Сэму, Дику и Биллу, когда разгорелся рукопашный бой.

Только наша четверка не принимала в нем участия. Старший инженер и геодезисты защищались, и их убили. Но боя избежать не удалось. Апачи набросились на нас с ножами и томагавками и вынудили нас защищаться. Тщетно мы кричали, что мы их друзья. Защищая собственную жизнь, пришлось отбиваться прикладами ружей и уложить нескольких апачей, остальные отступили.

Воспользовавшись кратким замешательством, я осмотрелся: на каждого кайова приходилось по нескольку апачей. Хокенс тоже оценил ситуацию и крикнул:

— Скорее в кусты!

Указав на заросли, скрывавшие нас со стороны лагеря, он побежал к кустам. Дик Стоун и Билл Паркер устремились за ним. Я кинулся было на помощь коллегам геодезистам, но убедился, что им уже нельзя было помочь, и поспешил вслед за Сэмом. До кустов было еще довольно далеко, когда вдруг навстречу мне выскочил Инчу-Чуна.

Он с Виннету возглавлял небольшой отряд апачей, задачей которого было освобождение пленных. Когда все было кончено, вожди поспешили на помощь главному отряду, атаковавшему нас.

Инчу-Чуна первым увидел и кинулся на меня, замахнувшись прикладом своей «серебряной» винтовки.

Я парировал его удары, пытаясь в то же время крикнуть, что я не враг ему, но он не слушал и яростно наступал. Защищаясь, я вынужден был, к сожалению, причинить ему боль. В то мгновение, когда он снова замахнулся винтовкой, я отбросил свой карабин, которым до сих пор отводил его удары, и, схватив вождя левой рукой за горло, правой ударил его в висок. Старый вождь выронил из рук ружье, захрипел и свалился на землю. В тот же миг сзади меня прозвучал торжествующий крик:

— Вот Инчу-Чуна, вождь собак апачей! Его скальп будет моим!

Оглянувшись, я увидел Тангуа, предводителя кайова, который неизвестно почему побежал вместе с нами к кустам. Положив винтовку на землю, он достал из-за пояса нож и наклонился над бесчувственным апачем, чтобы снять с него скальп. Схватив Тангуа за плечо, я крикнул:

— Прочь руки! Это мой трофей!

— Молчи, белый червяк! — рявкнул Тангуа. — Только я имею право на скальп вождя. Пусти меня или…

И вне себя от бешенства Тангуа ударил меня ножом. Удар пришелся по руке, потекла кровь. Не желая его убивать, я, не прибегая к оружию, сильно толкнул Тангуа. Маневр удался, и следующим рывком я схватил его за горло, стиснув так, что кайова потерял сознание. А что с апачем? Я склонился над ним, и капли крови с моей руки упали на лицо вождя. Услышав за спиной неожиданный шорох, я обернулся, и это резкое движение спасло мне жизнь. Страшной силы удар прикладом, нацеленный в голову, непременно разнес бы ее, не придись он по спине. Удар нанес Виннету.

В ходе боя от отстал от отца и только сейчас выскочил из-за кустов. Увидев меня, склоненного над окровавленным Инчу-Чуной, Виннету в ярости нанес мне удар, к счастью, не смертельный. Тогда, отбросив винтовку, он выхватил нож и кинулся на меня.

Я оказался на краю гибели. В такой обстановке объяснить что-либо было невозможно, а вступать в схватку я тоже не мог. От удара по спине у меня парализовало руку, и молодой вождь апачей непременно вонзил бы мне нож в сердце, если бы я не сделал единственное, на что был способен, — дернулся в сторону. Вместо сердца удар пришелся по левому нагрудному карману. Нож угодил в банку из-под сардин, скользнул по ней и, вонзившись в шею, пробил мне челюсть и поранил язык. Вырвав нож из раны, Виннету схватил меня за горло и занес нож для второго удара. Смертельная опасность удваивает силы. Двигать я мог только левой рукой. Схватив Виннету, который почти лежал на мне, я сдавил так сильно его правую руку, что противник выронил нож. В тот же миг я ухватил его за левый локоть и рванул к себе, грозя сломать ему предплечье. Виннету отпустил мое горло. Согнув ноги, я что было сил нанес удар коленями, стряхнул его с себя и прижал к земле.

Теперь во что бы то ни стало надо было удержать его в этом положении, иначе мне пришел бы конец. Правым коленом я придавил ему ноги, левым — одну руку, здоровой рукой схватил за шею. Свободной рукой Виннету пытался нащупать нож, но, к счастью, это ему не удалось. Это была смертельная схватка с Виннету, никем и никогда не побежденным, с Виннету, ловким, как кошка, и сильным, как бизон. Сейчас, навалившись на него, я мог бы сказать пару слов, но кровь ручьем лилась из моего рта, а изуродованный ударом ножа язык не повиновался мне, вместо внятных слов я издавал лишь нечленораздельные звуки. Огромным усилием противник попытался сбросить меня, но я только сильнее придавил его и еще крепче сжал его горло. Нет, я не собирался задушить Виннету, надо было лишь на время обезвредить его. На миг я ослабил хватку, и он приподнял голову, которая стала прекрасной целью для удара. Я ударил два раза — и он потерял сознание. Я победил непобедимого!