Щенки. Проза 1930-50-х годов (сборник) - Павел Зальцман

Целый день с рассвета второй щенок толкается по улицам; утром ворота – заперты. Еще никого нет. Он видит неясно и никак не может вспомнить до́ма, который нужно найти, и торопится, заглядывая. На ступеньках, на грязном снегу, всюду следы проходивших ног и частых прикосновений. Он замедляется, вынюхивая, пускается бегом от одного к другому. Просовывает голову между холодных прутьев ворот, в окнах за чистым снегом светится холодный свет, разрывающий ему душу. Он долго ожидает, часто мочась от холода. Наконец появившийся сразу из-за угла дворник открывает ворота, и выходят люди. Уставши и измучившись, щенок забегает в конец Садовой и, взойдя в галерею Гостиного двора, засыпает за бочками с известью.

Он проснулся поздно в радостном настойчивом ожидании. Со сна у него колотится сердце, но, вставши и выглянув, он увидел, что уже ночь и он опаздывает. Он выполз из-за бочек, запачкав лапы в известь, следками по пустым плитам белые пятна пальцев. Он выбежал из-под огораживающей галерею веревки на освещенный огнями снег. Ночной свет отражается в обледенелых мостовых.

Пробежавши короткий переулок, щенок уперся в решетку набережной. За ней блестела черная вода. Холодный редкий туман закрывает глубину канала. Через канал переброшен мостик. Щенок поднялся по трем скользким ступенькам и пошел по доскам вверх, но в самой середине он остановился – доски обрывались, так как мост был не достроен. Щенку приходится вернуться. Он пошел вдоль железной ограды над водой. Кое-где внизу лежат побеленные снегом барки, совершенно неживые. Вода, еще свободная ото льда, но уже томительно тихая, лоснится под фонарями и отражает окна домов. Когда он хотел повернуть обратно в переулок, он набрел на дырку в мостовой – канализационный люк с откинутой железной крышкой, от которого шло тепло. Он подумал было согреться около люка, но услышал оттуда голоса. Они были сиплые, но явно мальчишеские.

Первый: Раздобудем шамовки.

Второй: А где здесь?

Первый: Что здесь?

Второй: Кушать?

Первый: Еще надо найти что.

Второй: Так где же?!

Первый: Имей в виду, что я не буду заниматься дрочкой.

Второй: А разве что-нибудь уже есть?

Первый: Скажу только, что под юбкой тоже не железные плоскогубцы и не деревянные костыли, а что-нибудь вроде шелковых штанов и – сам понимаешь – живые ноги. Так что я ничем не рискую. Ну, пока.

Щенок видит, как из люка вылезает беспризорник. Опухшие земляные щеки, серые глаза, и жесткая челка спускается из-под финки, на голых ногах в рваных штанах лаковые полуботинки ДЖИММИ.

Еще стоя на четвереньках, он сказал в люк: «Сейчас будет колбаса», – и, вставши, побежал по переулку. Щенок приглядываясь пошел за ним, чтобы посмотреть, где он возьмет колбасу. На углу переулка мальчик остановился. Здесь светит фонарь, проходит много прохожих. Вот идет молоденькая женщина с сумочкой и покупкой, завернутой в серую бумагу и перевязанной шпагатиком. Ее лица не видно, от покупки гастрономический запах копченой брауншвейгской колбасы.

Проходя мимо витрин, женщина освещается на секунды – то бело-розовая щека с уголком губ, то светлые волосы, убранные под черную меховую шапочку. Беспризорник подошел к углу со стороны переулка, стал у витрины конской мясной со спущенной железной шторой и, протянувши руку и закрыв глаза, сказал: «Рады бы работать, но свету не видим. Неужели вы обедняете от одного рубля?!» Женщина, высчитав в сумке, дает ему серебряную мелочь и проходит. Тут он забежал ей вперед – как будто она его забыла – и снова просит. Но она вспомнила его и быстренько отвернулась. Вот она подходит к углу у игрушечного магазина с мертвыми куклами и останавливается в тени подтянуть чулок. Беспризорник, снова забежавший, высовывает серую голову из-за угла и чуть-чуть поцарапал стенку. Дамочка посмотрела, и он спрятался. Решив, что это показалось, она нагнулась и, вытянув металлическую застежку резинки из-под черных шелковых трико, подтянула чулок и зацепила его. В это время беспризорник опять зацарапал стену сильнее. Она подняла голову, но когда она оглянулась, она увидела оскаленную рожу – рот до красных ушей, гнилые зубы торчат наружу, нос расползся по вздутым щекам, и серые глаза пристально уставлены. Она вскрикнула и шатнулась, но мальчик прыгнул и подкатился ей сзади под ноги, он схватил ее за ноги обеими руками выше щиколоток и ниже икр. Лежа ничком под ней, он приподнял вверх свою голову. Она распрямилась в ужасе, расставив невольно ноги, хочет двинуть и не может снять с места, а он состроил ей опять страшную рожу и сказал:

– Чем торгуешь? Мелким рисом. Чем болеешь? Сифилисом! Дай денег, а то укушу.

И зубами коснулся чулка на правой ноге, надавил и оставил слюни. Она схватилась руками за свою сумочку, торопится и чувствует железные зубы, а он ей шепчет: «Закричишь – кусаю».

Она уронила у его головы свой тяжелый пакет и из сумочки вынула деньги – десять рублей и еще два в кармане – уронила на замерзший тротуар и платочек и так же, как беспризорник, шепотом, говорит ему: «Вот, пожалуйста, тебе деньги».

Он повернулся на бок, не выпуская ног, и взял деньги за щеку, ощутив запах духов «Белая ночь». Не успела она пошевелиться, как он высвободил голову и дернул ее ноги обеими руками вперед, отчего она сразу же упала на спину во весь свой рост и закричала, как если бы ее резали бритвой «Жиллет», а мальчик вскочил на ноги, не забыл хватить пакет и сумочку, вылетевшую у нее из рук, и, перепрыгнув через нее, пропал в темном переулке.

Щенок подбегает к женщине, которая поднимается с четверенек, очищая снег с колен. Он приближает морду к ее лицу и вдруг узнает Лидочку.

Лидочка сбивает снег, оглядывается, ища сумочку, и он ясно видит ее лицо в темноте, такое же, как под навесом у костра; здесь оно снизу освещается белым снегом. Она поправляет одежду и не узнает его. Заметив его, она сперва пугается, но потом дотрагивается рукой до его лба и идет по переулку, а щенок бежит за ней.

Она обернулась и пошла быстрее, как если бы он был молодым человеком, но он поравнялся с ней в уверенности, что проводит ее до самого дома через много улиц. Он все время молчал, а она хотела было заговорить, но в это время увидела у моста, к которому шла, опять того же серого мальчишку-беспризорника и остановилась, чуть не плача от испуга и прячась за какую-то железную ставню. Беспризорник стоит над люком, видимо собираясь туда спуститься. Он держит в руках пакет и сумочку и в задумчивости глядит в сторону моста. А там у перил, облокотившись, стоит высокий и плотный мужчина средних лет в драповом пальто на ватине, поворачивая изредка голову над снегом, видимо, кого-то поджидая. На скрип Лидочкиных шагов он обернулся, а мальчик, видя, что он не глядит в его сторону, нырнул со звоном в люк.

Беспризорник. 1938. Б., чернила. 15x19

Тогда Лидочка быстрыми шагами подбежала к этому мужчине и воскликнула:

– Вот он, вот он в этом люке!

Мужчина спросил:

– Кто? Что случилось? Это ты кричала?

– Беспризорник отнял у меня колбасу.

– Какую колбасу?

– Хорошую, брауншвейгскую, только что у Лютова!

– И много там было?

– Конечно много, полтора кило.

Мужчина берет ее под руку и говорит:

– Видишь, как опасно ходить одной.

Он направляет Лидочку к мосту. Они всходят и идут вверх. Щенок бросается за ними, не слыша, о чем они говорят. Они идут так быстро, что он успевает догнать их только у середины. Тут он вспоминает о провале и в то же время видит, как мужчина замедляет шаги, останавливает Лидочку и поворачивает ее обратно. Она идет неохотно, возражая, видимо, не соглашаясь с ним. Проходя мимо щенка, мужчина говорит:

– Нет, вы не знаете – это касается меня. Мы остановимся на минутку. Уверяю вас, в это время там никого не бывает.

Лидочка отвечает:

– Я не понимаю, что вам за охота…

– Прекрасное такое местечко!

Лидочка, про себя: «Знаю я твои места…»

– А чем же они плохие?

– Но ведь сейчас все закрыто?

– В том-то и дело, что все закрыто.

– Но зачем это вам понадобилось?

Мужчина фыркает. Они сворачивают по одному из переулков и выходят на большую улицу. Он подводит Лидочку к ступенькам вниз под светящейся вывеской «Мужская уборная». Она, удивленная, останавливается, повернувшись к нему. Он кажется несколько смущенным и говорит:

– Уверяю вас, здесь очень мило и никого нет. Сторож мой хороший знакомый, даже мой друг. Я всегда здесь чищу сапоги.

Но в это время дверь уборной открывается изнутри и хлопает, и оттуда поднимаются какие-то фигуры с поднятым воротником.

Лидочка со словами: «Ну, знаете!» – вырывает свою руку и быстро уходит. Мужчина, скрипя по снегу, удивительно легко для своей плотности, бежит за ней, и изумленный щенок за ними. Он видит, как они поравнялись и опять направились к мосту. На пустынных улицах совсем тихо. Ночь освещают фонари и горящие кое-где огни разных цветов от разноцветных абажуров. Они всходят на мостик и быстро удаляются. Щенок в страхе бежит за ними, чтоб их остановить. В три прыжка он выносится на середину мостика и едва успевает удержаться перед провалом. Но, остановившись над черной водой и поднявши голову он слышит впереди их голоса. Он несколько раз обегает всю ширину провала, но видит прямо перед собой в темноте конец моста и внизу ледяную черную воду, а когда поднимает голову – на той стороне канала большой неосвещенный дом, но вот его окна зажигаются.