Волчья свадьба. Книга 1 - Натали Лавру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне стало интересно, где расположены тюрьмы для волков, спецслужбы и Правительство. Раз система работает до сих пор, то она в любом случае имеет централизованное управление и действенные рычаги управления каждым членом клана.
«Кто просветит меня в этом? – саму себя спрашивала я. – Стоп, что это я делаю? Похоже, я снова начала совать свой нос куда нельзя… Это не моё дело, не моё дело…»
Нашла заявление о принятии Дилана на работу десятилетней давности, его карточку с фотографией. Тихонько усмехнулась, внимательно разглядела и положила обратно в папку.
«Ну и формалист же Седой, даже родного сына заставил заполнять анкету, карточку и гору прочих бесполезных бумаг, – подумала я. – Интересно, а какие ещё профессии приветствуются кланом? Певцы? Писатели? Полицейские? Кто ещё? Работают ли волки дворниками или продавцами? А почему нет? Ведь моя мать, например, работает диспетчером на вокзале, хотя способна куда на большее… Какой смысл в её профессии? Вдруг она на самом деле агент под прикрытием? Нет-нет, это ерунда… Может быть, для женщины приоритетным является рождение и воспитание детей?»
Похоже, моё желание стать врачом вполне удовлетворяло требованиям верховных. Пока что единственным препятствием на пути к достижению цели было моё поведение. Но ведь там, в тюрьме, я владела собой и осознавала, что делаю… Вроде бы.
Каждое мгновение того кошмарного дня прочно сидело в моей памяти. Воспоминания всё больше будоражили моё воображение и казались мне остро-сладкими на вкус. Только вот убийства не должны нравиться нормальному адекватному человеку.
Я встряхнула головой, желая переключиться на другие мысли. На часах был почти полдень. Обед. Дилан сказал, что перенёс совет директоров с шести часов вечера на четыре. О причинах он умолчал, но вполне возможно, что из-за сонливости. Как только выдалась свободная минута, я задремала на столе, а вот Дилан не мог себе позволить такой вольности. Честно говоря, мне вообще было неясно, как он умудрялся работать с отцом, таким невыносимым деспотом-кровопийцей.
Мы перекусили в столовой, затем вернулись к делам, но уже совсем без энтузиазма. Даже Дилан, такой дисциплинированный, с трудом держал себя в руках и часто зевал. На сытый желудок спать хотелось ещё больше. Высыпав в мусорный мешок очередной контейнер шредера, я сказала Дилану, что устала, он ответил, что зато я не скучаю, – если честно, я бы так не сказала…
Перед советом директоров я уехала домой на такси – спать. Моё тело свалилось на постель, как мешок. Сквозь сон я слышала, как под потолком носится ошалевшая муха, как пищит сигнализация за окном. Посторонние звуки мешали моему отдыху, раздражали демона во мне, но и у него не было сил подняться, чтобы прибить муху и закрыть окно.
За зашторенными занавесками было непонятно, темно на улице или нет. Опьяневший от безрежимного существования организм хотел пить.
Семь вечера. Только я подумала про Дилана, как в дверях заворочался ключ. По звукам голоса я поняла, что Седой ехал домой вместе с ним.
– Хочешь чего-нибудь? – спросила я Дилана.
– Да, стакан воды. Потом спать.
– Хорошо, переодевайся, я принесу, – мне было приятно ухаживать за ним, хотелось хоть чем-то реабилитировать себя в его глазах.
Я легла вместе с ним. На этот раз сон был более спокойным, пока звонок мобильного не прервал его. Звонили Дилану. Седой. В час ночи.
– Мне в голову пришла отличная идея, – послышался в трубке голос. – Ты внимательно меня слушаешь?
– Да, – ответил Дилан, включая светильник.
– Надо написать книгу о наших достижениях в целях рекламной пропаганды. Завтра к восьми утра жду от тебя полный список проектов за последние десять лет. И сообщи Михаилу, что мне нужны фотоотчёты высокого качества и теоретический материал: технологии строительства, рабочая техника, география проектов…
– Я тебя понял, сделаю, – он завершил разговор.
– С какой стати он звонит в такое время? – возмутилась я.
– А ты знаешь, благодаря чему он смог построить свою империю?
– Характеру?
– Да. Когда он чем-то недоволен, то способен достать кого угодно, чтобы это исправить.
– Как твоя мама терпит его?
– Так. Терпит. Он составляет ей список дел на день и рано утром едет работать.
Я хотела сказать, что не смогла бы ужиться с таким кошмаром, но осеклась.
Дилан молча встал с постели, оделся и принялся за работу. Мне ничего не оставалось, как уснуть.
На следующий день он снова взял меня с собой, не реагируя на мои намеки об усталости. Нужно было закончить вчерашнюю возню с бумагами, раз уж начала.
Сидя в одном кабинете, мы почти не разговаривали. Все мои попытки завести разговор рубились на корню. Дилан был по-отечески строг со мной, но после всего случившегося мне было стыдно спорить и ругаться с ним.
Пару раз заходил Пётр по каким-то пустяковым хозяйственным вопросам, но с очень важным видом. Довольно любопытный малый. Я с интересом наблюдала за его поведением, манерами: он был явно очень высокого мнения о себе. Дух соперничества в нём тоже не дремал. Когда он вышел из кабинета, я спросила Дилана, что он думает о своём «звёздном» племяннике, он коротко и ёмко ответил: «Было бы что обсуждать».
Время подходило к обеду, мне уже не сиделось, слишком скучно было заниматься разгребанием бумажек несколько часов подряд. Зачесалась спина. Так обычно бывает, когда сознание не находит, на чём сосредоточиться.
Мы отправились перекусить в ближайшее кафе. Однако спина не давала забыть о себе.
Закрывшись в туалетной кабинке, я задрала блузку вверх и стала ощупывать кожу. Сначала мне показалось, что это волдыри, но в отражении зеркала я разглядела, что кожа просто стала неровной и слегка покраснела.
Я поморщилась, пытаясь разгладить или соскрести неровность ногтями. Ничего не вышло. Кожа по-прежнему нещадно чесалась.
Мне осталось только вернуться за столик и отвлечь себя порцией супа. Дилан заметил моё ёрзанье и спросил, в чём дело. Я призналась. Его реакция была на удивление спокойной, он не спеша доел обед и наблюдал, как я заканчиваю свою трапезу.
Мы вернулись в кабинет. Мне было велено поднять блузку.
– Ба! Да у тебя лишай, милая моя! – воскликнул он и засмеялся.
Пожалуй, я впервые слышала от него такой непринуждённый смех.
– Какой ещё лишай?! Откуда у меня мог появиться лишай?
– Вот уж не знаю. Может, отголоски твоих не столь давних приключений? На обратном пути заедем в аптеку, ничего страшного.
До вечера я сидела в кресле и старалась забыть про зуд. Кое-как справилась с работой и поняла, что хочу хорошенько отдохнуть перед началом учебного года.
Дилан же, посмотрев на часы, понял, что пора собираться домой. Одного взгляда на меня ему хватило, чтобы прочесть мои мысли.
– Ну что, ещё не спишь? Ты готова?
Я послушно встала.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он с улыбкой.
– Чувствую себя собакой. Не понимаю, что тебя так развеселило?
– В Верхнем Волчке это у детей как ветрянка: один раз переболеешь и всё, но пока ты лишайный, все тычут в тебя пальцем, дразнятся и обходят стороной.
– Но мы не в Верхнем Волчке! – с обидой в голосе возразила я.
– Но мы оттуда, – был ответ. – И успокойся, идём.
Дилан, которому довелось довольно много времени прожить в волчьей деревне, успел отлично изучить местные обычаи, мне даже показалось, что я услышала в его словах ноты ностальгии.
Пока он покупал лекарства в аптеке, я дремала в машине. Пожалуй, эта бумажная работа была совсем не по мне. Я давно не веселилась и не общалась с друзьями, которых у меня теперь не было. Сквозь дрёму я видела свою жизнь как бы со стороны, и страх постепенно захватывал меня. Получается, что, кроме вечно занятого Дилана, я
