И вырастут крылья (СИ) - Кадуцкая Татьяна Владимировна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я, наконец, прислушался к тому, что говорил отец. Тем более, речь пошла обо мне.
– …Не могу не сказать, что удивлён твоим решением, – сейчас он выглядел откровенно растерянным.
– Считаешь это глупостью? – усмехнулся я.
Но отец был серьёзен как никогда:
– Ты понимаешь, чем чреват твой выбор?
– Да.
– Давно решил?
– Ещё в белояре.
– Я видел вас вместе, – признался родитель. – Случайно… В городе… Только не думал, что всё так серьёзно.
Нервный смешок сорвался с моих губ. Я сам не ожидал. Даже не предполагал, что так удачно всё сложится… По телу пробежала сладкая дрожь предвкушения. Везучий я сукин сын!
Отец похлопал меня по плечу.
– Что ж, Артемий, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Будет трудно, – предупредил он. – Это затронет буквально всё: нашу жизнь, наш бизнес, наш круг общения. Всё изменится!.. Ты готов рискнуть?
«Нет!» – на секунду внутри что-то дрогнуло.
– Да! – сказал я вслух.
Решение принято! Выбор сделан!
***Я нетерпеливо поглядывала на часы, ожидая Артёма. Он обещал прийти к обеду, а потом вместе с нами погулять во дворе. И пропал! На него это не похоже. Как бы чего не случилось! Я посмотрела на остывший обед. Ещё раз греть?.. На всякий случай подошла к окну, вглядываясь в лица вечно спешащих прохожих. Воронцова среди них не было. Я меряла шагами кухню, изредка выглядывая в комнату, где играла Лина. В итоге так накрутила себя, что, когда раздался гилайонный звонок, подпрыгнула, больно прикусив язык. Морщась, приняла вызов.
– Слушаю!
Это был Воронцов.
– Даш, извини! Я сегодня задержусь. Гуляйте без меня.
– Что случилось?.. Снова рейд?
– Хуже!
У Артёма был такой убитый голос, что я перепугалась не на шутку.
– Что?!
– Мама упросила сопровождать её в забеге по магазинам. Добила слезами, что взрослым детям она не нужна, – мрачно проговорил мужчина и признался: – Я думал, управлюсь за пару часов, но, похоже, влип надолго…
Артём обречённо выдохнул, смиряясь со своей участью. А я засмеялась.
– Это же мама! Конечно, она скучает, – и пожелала на прощание. – Иди и хорошо проведи время.
Воронцов перевёл дух. Наверное, он ждал и боялся, что я устрою скандал.
– Даша, ты лучшая! – и весело подмигнул. – С меня подарок.
– Не надо!
– Мне так хочется.
Мужчина отключился. Несмотря на лёгкий осадок, я понимала Артёма. Он не только мой. У Воронцова есть родители, брат, друзья. И требовать, чтобы он сидел рядом со мной сутки напролёт, глупо и эгоистично. К тому же мужчины не любят чувствовать себя связанными, им нужно ощущение свободы. По крайней мере, что-то такое говорила бабушка Ирке, когда ту бросил очередной ухажёр.
Воронцов пришёл поздно, мы уже и не ждали. Лина спала, а я бегала в обычной хлопковой пижаме без всяких кружев и вырезов.
– Всё! – мужчина прислонился к стене. – Свой сыновий долг я выполнил на год вперёд. С мамой погулял, с отцом за душевным разговором рюмочку водки пропустил, на семейном ужине побыл. Дальше пусть младший отдувается.
Я засмеялась и обняла его за плечи.
– Устал?
Артём зарылся лицом в мои волосы.
– Эмоционально убит, – поправил он и пояснил: – Оказалось, я безнадёжно отстал от современной моды, не понимаю разницы между толстовкой и бомбером. А за то, что не смог найти отличия между пятью тюбиками бежевой помады, меня почти культурно послали в лечебницу проверить зрение.
Я прыснула и из чисто женской солидарности заявила:
– Вам, мужчинам, не понять огромную разницу между оттенками.
– Это уж точно! – Воронцов притянул меня ещё ближе и шутливо велел: – А теперь целуй меня! Мне нужно восстановить душевное равновесие.
И мы восстанавливали, долго и со вкусом.
А на следующий день позвонила Беганская.
– Дашунь, я вчера твоего видела в торговом центре. С какой-то старой коровой! Вот он козлище! Все мужики одинаковые: только скажи «да» – и всё! Интерес пропал!..
– Ир, выдохни! – перебила я подругу и показала магоснимок. – Она?
– Да!
– Это мама Артёма!
– Вот бездна! – Ирка поморщилась, словно боялась, что я её ударю. – Даш, прости! Чуть не подставила мужика!.. – и тут же вскинулась. – Слушай, а что он в ювелирке делал?.. О-о-о-о!..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Выражение на её лице менялось так быстро, что я невольно засмотрелась: вина, удивление, страх, восторг – что следующее?
– Дашуня, поздравляю! – Беганская чуть не бросилась обнимать меня. Вовремя вспомнила, что перед ней иллюзия. – Если что, я тебе ничего не говорила и ничего не видела… И вообще вчера в магазине не была.
А я… А что я? Летала на крыльях любви! И ждала предложения руки и сердца Артёма. Сидя перед зеркалом, примеряла его фамилию:
– Дарья Воронцова!
Неплохо звучит, по-моему!
Изок (июнь – Прим. авт.) начался с жары. Горожане выходили на улицу только вечером, когда дневной зной хоть немного спадал. Линочка бегала по дому в одних трусиках. И если бы условия позволяли, я бы тоже ходила топлес. Днём столица пустела почти полностью: все спасались от обжигающих солнечных лучей и духоты. Тем неожиданнее прозвучал звонок домофона. Кого принесло такой жарой? Даже не так! Кто не побоялся выйти в это пекло и свариться там заживо?
Я оторопело уставилась на Никиту Воронцова.
– Кит?! Что случилось?
– Нормально всё, Даш. Сессию закрыл. Вечером с друзьями сваливаю на всё лето в Байани, в полевой лагерь. Зашёл попрощаться, потом не успею.
Всё-таки «лордик» не нарастил ещё панцирь снобизма и оставался обычным парнем. А ещё худым и осунувшимся. Ну, а что вы хотели? У человека – сессия.
– Есть… будешь?
Я даже не договорила. Никита активно затряс чернявой головой.
– Да. И побольше.
– Тебя что, дома не кормят?
– Я твою стряпню уважаю, – парировал Воронцов-младший. – Чтобы по-простому, сытно и вкусно. И добавка!
Какая прелесть!
– Дуй в душ, а я пока стол накрою.
Линочка помогала мне расставлять приборы.
– Тарелку поставь вот сюда, – показывала ей. – Чуть-чуть от края отступи. Ложку вот сюда… Правильно!..
– Даша, что это?
Я подскочила от неожиданности и от холода в голосе Никиты. Обернувшись, увидела приятеля с мужской рубашкой в руках. Её оставил Тёма накануне, когда после работы принял душ и переоделся в шорты.
– Рубашка, – пожала плечами.
– Я вижу, что не платье! – Никита зло сверкнул глазами. – Это – ручная работа! Не каждый может позволить себе шить одежду на заказ. Чья она?
Растерянно глянула на парня. Я была уверена, что он в курсе наших отношений с Тёмой.
– По-моему, ты знаешь ответ.
– Перефразирую вопрос: что у тебя делает рубашка моего брата? – отчеканил Кит.
Честно говоря, я не понимала, почему он злится.
– Мы с Артёмом встречаемся.
Никита буквально задохнулся от удивления… наверное. Через минуту спросил:
– Как давно?
– С Йолля.
– Почти полгода?!
Реакция приятеля сбивала с толку. Я подошла к нему.
– Кит, ты имеешь что-то против?
– Нет-нет!.. – он взъерошил чёрные волосы таким знакомым воронцовским движением. – Я удивлён… очень удивлён!
– Почему?.. Мы с Артёмом молодые, свободные. Так скажи, почему мы не можем встречаться, ходить на свидания, ужинать в ресторанах?
– Я просто не ожидал.
Миролюбиво улыбнулась магу.
– Теперь ты знаешь. Мы с твоим братом живём вместе. И у нас всё серьёзно. И я самая счастливая на свете!
Никита промолчал. А вскоре и вовсе ушёл, даже обедать не стал.
Я встревожилась, позвонила Артёму. Он спокойно выслушал меня.
– Не беспокойся! Я поговорю с братом.
– Кит не знал о нас?
– Нет, – мужчина хмыкнул. – Я мало кому говорил о тебе.
Как-то стало неприятно и даже обидно после его слов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Почему?
– Поначалу не хотел торопить события. Мало ли, вдруг бы ты меня послала и выбрала своего Федечку.
Я не поддержала шутку, и Артём тоже перестал улыбаться.
