Защита 240 - Александр Мееров

Эверс подумал, что неудачи его друга прежде всего отразятся на нем самом: разрыв Юджина с Тайсонами закрывал почти единственный для Эверса путь к "Нэйшнл сити".

- Эдди Фридзам? Не знаю такого. Кто же он, этот счастливчик? Военный, финансист, конгрессмен?

- Ее личный шофер.

Эверс свистнул.

- О, тогда это не серьезно. Не думаю, что папаша Тайсон, поскольку я могу судить о нем, мог бы согласиться на такую нелепость.

- Э, Майкл, папаша папашей, но вы не знаете характера доченьки!

- Воображаю, - рассмеялся Эверс, - какой шум поднимут газеты. Флора Тайсон выходит замуж за своего шофера!

- Это будет почище того случая, когда Джемс Стиллмен-младший женился на кухарке своей матери.

- Нет, дружище, я думаю, мы не дадим газетчикам подработать.

- Мы?

- Да, Юджин, у меня уже созрела некая комбинация, которая, может быть, позволит нам устранить с дороги этого Фридзама. Где он был до службы у Тайсонов?

- Точно не скажу, но, кажется, служил в армии.

- Хорошо. Был в Европе?

- Как будто был.

- Прекрасно. Весьма возможно, что удастся кое-что сделать. А каково ваше положение у Флоры Тайсон?

- В воскресенье я должен был сделать предложение.

- В воскресенье? Сегодня среда. Так, я постараюсь разведать кое-что об этом парне.

- Узнаю вас, Майкл, вы только приехали и сразу же беретесь за дело. Вы, кажется, остаетесь все таким же деловым человеком, каким были, когда мы встречались с вами в Европе. Если не ошибаюсь, это было, кажется, в Бонне?

- Да, - усмехнулся Эверс. - Эмелькейленштрассе.

- И много событий у вас произошло с тех пор?

- Пожалуй, одно, но очень важное.

- И оно привело вас сюда?

- Да.

- Выкладывайте!

- Я не знаю никого, кроме вас, кто мог бы по достоинству оценить это, Юджин. Вы как военный, - Диринг отмахнулся, улыбаясь, - и как финансист можете понять, что это новое, совершенно необычное средство борьбы, о котором идет речь, затмевает все существующее. Это будет посильнее, чем атомные и водородные бомбы, и поудобнее, чем бактериологические штучки.

- Но, но, Майкл! - вяло и все же с оттенком интереса вставил Диринг.

- Да, да, - с энтузиазмом продолжал Эверс. - Если жара еще не совсем расплавила ваши мозги, Юджин, выслушайте сущность идеи.

Жара и подавленное настроение, вызванное неудачами у мисс Флоры, действительно меньше всего располагали Диринга к деловому разговору, но Эверс так обстоятельно и с таким увлечением говорил о своих планах, что Диринг невольно оживился. Он понял, что Эверс действительно затеял нечто из ряда вон выходящее.

- Последние опыты показали, - заканчивал Эверс, - что у нас в руках величайшее открытие.

- Черт возьми, Майкл! Я всегда считал, что у вас неплохо устроена голова. Вы, как мне помнится, не хлопали ушами в Принстоне, а учились кое-чему у старых олухов, именуемых профессорами.

- Я рад, Юджин. Я предлагаю вам участие в этом деле. Доведем его до конца и разделим его успехи.

Диринг спокойно и довольно долго рассматривал выразительное, ставшее сейчас одухотворенным лицо Эверса. Высокий лоб, крупный нос со слегка заметной горбинкой, стального цвета глаза, в которых всегда была строгость и только временами вспыхивала смешинка, придавали его лицу выражение волевое и властное. "Да, - подумал Диринг, - если это дело осуществимо оно находится в руках сильного человека, а если так, то надо постараться не упустить тех возможностей, которые оно сулит".

- Я благодарен вам, Майкл, за доверие, которое вы мне оказываете, хотя и не совсем понимаю, чем, собственно, я могу быть полезен?

- Не скромничайте, Диринг. Прежде всего, финансирование - это ваша область, затем ваши возможности создать нужное мнение в военных кругах, и, наконец, расшевелить конгрессменов.

- Это можно уладить. Конгрессмены, пресса, радио - все это, в конце-концов, в наших руках. Хуже другое.

- А именно?

- Поскольку я вас понял, вам до зарезу нужны эти... ну, как их... зоринские секреты?

- Да, Юджин, - вздохнул Эверс.

- Так в чем же дело? Ведь у вас наверняка должен быть кто-нибудь в СССР для этого дела. Не даром же вы, черт возьми, болтались там порядочное время!

- Был.

- Вот как! А теперь?

- Неприятная история, Юджин. Связь прервана. В институте Зорина у меня был некий Протасов, и он...

- Поймали?

- Неизвестно. Он исчез.

- Чепуха!

- Совершенно невозможно установить, что стало с этим человеком, и я ничего не могу получить оттуда, особенно теперь, когда... ну, вы понимаете... времена "Полевого агентства" прошли.

- Понимаю, - многозначительно протянул Диринг.

- Юджин?

- Да, Майкл.

- Вы видите, я все рассказал вам.

- Что вы мямлите, Майкл? Выкладывайте прямо!

- Я хотел сказать, мне кажется, вы все это сможете уладить.

- Я?

- Да. Ведь у вас есть контакт с заведением Уолтерсона, а они держат связь с людьми в СССР.

- Здесь какое-то недоразумение, и я...

- Что вы мямлите, Юджин. Выкладывайте прямо!

Диринг расхохотался.

- Вы молодец, Майкл. Вы можете делать дела, раз вы умеете выведать о людях больше, чем они того хотели бы. Молодец! Хорошо, я свяжусь с заведением Уолтерсона.

- Вот и прекрасно, Юджин.

- Кончим с этим. С чего вы думаете начинать сейчас?

- Мне кажется, хорошо бы начать с Тайсона.

- Пожалуй... - Диринг задумался. - Пожалуй, это правильно. Если удастся заинтересовать Томаса Тайсона, то это будет гарантией. Дело примет серьезный оборот, получит поддержку Национальной ассоциации промышленников.

Один из главных соучастников завоеван. Диринг по телефону связался с Тайсоном-старшим, и тот обещал принять Эверса сегодня же в десять вечера.

- Встреча назначена в "Серой беседке" - старик любит разговоры такого рода обставлять некоей таинственностью и уединением. Итак, сегодня в десять вечера в "Серой беседке"!

Увлечение мисс Флоры Тайсон автомобилем появилось сравнительно недавно.

Избалованная наследница одного из крупнейших состояний страны пользовалась автомобилем с детства, считая его совершенно необходимой принадлежностью обихода. Пользовалась, так сказать, не замечая автомобиля, но с тех пор, как на одной из ее машин стал работать Эдди Фридзам, загородные прогулки, многомильные пробеги по автострадам сделались ее излюбленным, если не единственным развлечением. Это становилось серьезным и вызывало в семье немало неприятных разговоров. Но мисс Флора не смущалась. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем загородные поездки. Еще больше наслаждения доставляли ей загородные поломки.

Для нее уже прошло то время, когда так приятно было просто сидеть рядом с Эдди, почти без всякой цели мчаться по дорогам и смотреть, смотреть, смотреть... Смотреть на его красивый профиль, изучать каждую черточку его спокойного лица с внимательными, всегда устремленными вперед глазами. Но и этого теперь мало Флоре. Хотелось говорить с ним, дотрагиваться до его руки, как это было однажды, когда на крутом повороте она испугалась (притворно или действительно) и схватилась за его руку. Хотелось прижаться щекой к его щеке... Но Фридзам невозмутим, всегда почтителен к своей хозяйке и, казалось, кроме: "Да, мисс" или "Нет, мисс", ничего не способен произнести.