Укуси меня (СИ) - Хард Леона

- Какое правильное решение было наорать на Шакса. Вы членами меритесь, а под раздачу попадаю я. Не понимаю, почему ты бросаешься на него, ведь у него другой интерес ко мне. Не сексуального характера. Он не смотрит на меня, как на Сучку, понимаешь? Не смотрит!!! - раздраженно барабаню пальцами по столу и объясняю очевидное Волку. - Шакс смотрит на меня, как на ярмарочного уродца, над которым забавно потешаться.

Мир между мной и Альбертом опасно пошатывается. Своей ревностью и угрозой он спровоцировал змея на подобные активные, ужасающие действия. Не хочу злиться на Альберта, но с его ревностью и желанием доказать, что принадлежу ему... получается откровенный перебор, из-за которого опять же я страдаю.

Альберт резко отнимает сигарету от губ и сжимает ее в руке. Мнет, крошит ее, отчего табак падает на ковер. Перевертыш вымещает эмоции на обычной сигарете, тем самым видно пытается сдержать свой норов. Голос его звучит почти спокойно, только челюсти больно сильно сжаты для того, кто спокоен.

- Только по какой причине именно ты стала для него этим ярмарочным уродцем? Сучек вокруг достаточно, но он приходит именно к тебе и САМ. Лично. Я до тебя тоже ни к одной Сучке САМ не подходил.

В ответ на откровенную глупость закатываю глаза к потолку и устало произношу:

- По-моему это уже называется ревновать к каждому столбу. Шакс для меня столб. Я его также люблю, как обычный фонарный столб. - ничего умнее не придумываю, кроме этого ответа.

Понимаю, куда клонит Альберт, но это откровенная глупость, поскольку истинная причина интереса Шакса - добраться до предполагаемого морфа. Но эту правду я не озвучиваю вслух, ведь… ведь вдруг это правда?

Альберт не желает отступать, опять гнет свою упрямую линию:

- И да, я чувствую от Змееныша агрессию. Если человеческие сущности могут держать видимый контроль, то по нашим зверям всё видно. Его Змей на тебя клыки выпускает! - с обвинением выпаливает, будто я в этом виновата. - Да, что я распинаюсь, тебе не понять...

- Ну, да… - протягиваю задумчиво и в ответ словесно пытаюсь устыдить Волка, ведь он только что в очередной раз показал разницу между мной и собой. - Откуда мне понять проблемы чистокровных с их зверями?

Альберт понятливо замолкает и вместо этого крепко обхватывает мое тело, заканчивая неуместную ссору. Прижимает ладонью мою голову к своему плечу и меняет тон общения:

- Не волнуйся, он до тебя не доберется.

- Он и не будет добираться. Просто посадит Жучку в психиатрическую клинику и будет смотреть, как меня лечат от бешенства.

***

Даааа. Шакс хорошо умеет издеваться над людьми, окружать, давить, смыкать плотное кольцо вокруг тебя. Не замечаешь, как ловко оказываешься прижатой спиной к стене без возможности выбраться или закричать. Намертво вцепившись клыками мне в горло, Ситхе держит в захвате.

Карты для него легли очень удачно.

В этот промежуток времени пока в номере отеля думаю, как поступить, Альберт на удивление действует очень решительно, без сомнений. Договаривается с дедом, планирует первые действия. К сожалению, без связей мне не выбраться, поэтому приходится пользоваться помощью семьи Альберта. В плане Ситхе я обнаруживаю одно явное белое непродуманное пятно. Шакс опрометчиво предполагает, что мои способности распространяются только на женский облик. Действительно, сложно фантазировать по максимуму и представить, что женщина захочет стать мужчиной. Это против законов природы. Противоестественно. Не нормально. Хотя, Шакс должен понимать, что я и нормальность - вещи не совместимые. Я могу пойти на практически любой опрометчивый и аморальный шаг для своей выгоды, а Ситхе больше реалист и мыслит в рамках реальности, допустимости. Надо признать, что действительно перестраивать женский организм в мужской очень не приятно. Мне пришлось дома у бабушки долго тренироваться, чтобы привыкнуть к диким опоясывающим болям, сопровождающим трансформацию.

Довольно хилый план назревает мгновенно. Мне теперь стоит держаться подальше, как от Альберта, так и от Зары. По крайней мере до тех пор, пока не вернусь в столицу. Из номера отеля выхожу мужчиной и живу целый день… в парке на лавочке. Старичок-ректор в течение суток присылает мне на телефон скрин моих новых липовых документов. Для поездки на автобусе от Темени до центрального округа этого будет достаточно. Не обязателен оригинал, но конечно при желании работники ко мне могут пристать. Мой телефон тоже лазейка, через которую можно найти меня, но успокаивает тот факт, что он был куплен на имя ректора. Такое не сразу обнаружишь. Получается у меня есть немного времени, которого хватит на поездку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

POV Мора

В последний день пребывания в Темени я намеревалась наведаться в больницу, чтобы попытаться раздобыть информацию о личности моего спасителя, но теперь не могу свободно путешествовать. И личность моего спасителя по-прежнему остается загадкой, но не беда, когда-нибудь узнаю.

Напоследок я возвращаюсь попрощаться с бабушкой и забрать сумку с вещами. Прощаемся в гостиной, как и в первый день приезда. В одной руке держу сумку, одновременно пытаюсь улыбаться бабушке, хотя это сложно дается, ведь от бабушки исходит мощная стена холода, которая передается мне. Она замораживает мою улыбку и не дает ей стать искренней. Начинаю, как обычно издалека прощание, но родственница не хочет слышать. Грубо перебивает:

- Мне жаль осознавать, кем ты стала.

- Кем я стала? - слова даются очень тяжело. Они песком шелестят во рту, на языке, от того безумно неприятно сейчас стоять и пытаться сохранить маску дружелюбия.

- Этим уродом...морфом, - поясняет бабушка. Не жалеет злых слов для внучки..

Уродом...

уродом...

уродом.

Это слово сверкает яркими вспышки молний и взрываются в голове, разбивают мою голову изнутри, ломают кости черепа, расплющивают мозги по стенкам.

Не плакать...

уродом…

не плакать…

уродом.

Слова чередуются и жестоко бьют изнутри.

Я сглатываю, сглатываю слюну. Как-то нервно и дерганно сглатываю. Только не знаю, с какой целью. Вероятно, хочу проглотить слезы.

Отхожу назад, желая побыстрее покинуть этот дом детства, но в результате бьюсь плечом об косяк. Спортивная сумка неряшливо падает из рук непосредственно на пол. Много секунд проходит, но я по-прежнему смотрю в прищуренные глаза, обведенные паутиной старческих морщин. Ищу в них признаки моей любимой бабульки, но не вижу. Мотаю головой из стороны в сторону, вытряхиваю из себя ужасные слова. Не хочу их слышать. Не хочу.

Осторожно наклоняюсь за сумкой, стараясь собраться с мыслями. Беру себя в руки, сжимаю ручку сумки и улыбаюсь. Мило. Нежно. Но в моих глазах для старушки больше нет улыбки. Она правильно тогда сказала. Я тогда умерла. Сейчас у меня другая жизнь и в ней давно нет места пожилой родственнице.

- Здоровья тебе, - желаю вполне искренне.

Обхватываю ручку двери и в тот же момент настигают поспешные слова. Бабушка долго молчала, сдерживала себя, а теперь выплескивает все, что накипело. Правда шепотом, но от этого не менее понятно:

- Если вскроется правда, то ты не жилец. Я должна была доложить о твоих открывшихся способностях "наверх", но не сделала этого. Вместо этого отослала тебя как можно дальше от прежней жизни Моры. Просто так Бог неожиданно никого не награждает способностями. У тебя с рождения не было ни способностей, ни зверя внутри. Ты забрала у кого-то способность менять облик! Ты - паразит, который крадет у других способности.

От хлестких слов, попадающих прямо в цель, я поспешно открываю дверь и вырываюсь на улицу. Громко навсегда закрываю дверь в этот дом для себя или скорее от себя. Ставлю между бабушкой и собой непроходимое препятствие, которое мы не сможем убрать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Урод… паразит…паразит… урод. Слова долго сопровождают меня. Вплоть до порожек автобуса.

При входе в транспортное средство мужчина- перевертыш тщательно осматривает пассажиров, проверяет их документы. Благо на Самцов мало обращают внимания, но к Сучкам присматриваются, в особенности к цвету глаз.