Благословение небес - Джудит Макнот

— Можно сделать и так, но подъем здесь очень крутой и скользкий, а сундук совсем легкий, поэтому нет смысла заставлять кого-то лишний раз спускаться за ним. Пожалуйста, Люси, я слишком устала, чтобы спорить.

Люсинда бросила быстрый взгляд на бледное лицо Элизабет, отражавшее все ее дурные предчувствия, и проглотила готовое слететь с языка возражение.

— Ты совершенно права, — бодро сказала она. Элизабет оказалась совсем не права. Подъем был действительно достаточно крут, а вот сундук, казавшийся поначалу таким легким, с каждым шагом будто прибавлял в весе по целому фунту. За несколько ярдов до дома женщины остановились передохнуть, после чего Элизабет решительно ухватилась за свой конец сундука.

— Ты иди к дверям, Люси, — сказала она задыхающимся голосом, опасаясь, что пожилая женщина надорвется, если еще хоть немного протащит этот сундук. — Здесь я его просто поволоку.

Мисс Трокмортон-Джонс посмотрела на свою покрытую пылью несчастную воспитанницу, и в груди ее вспыхнула ненависть ко всем, кто довел ее до такой жизни. С видом боевого генерала она сердито подтянула перчатки и, подойдя к двери, подняла свой зонт. Воспользовавшись его ручкой, как дубинкой, она сильно заколотила в дверь. За ее спиной Элизабет волокла сундук. — А ты не думаешь, что дома никого нет? — тяжело дыша, спросила она, протащив сундук последние несколько футов. — Ну, если они здесь, то, должно быть, оглохли! — сказала Люсинда. Она снова взяла зонт и стала наносить ритмичные удары по двери, наполняя грохотом весь дом. — Открывайте, вам говорят! — закричала она, замахнувшись в очередной раз, как вдруг дверь распахнулась, и перед ними возник мужчина, который тут же получил удар зонтиком по голове.

— Господи, помилуй! — крикнул Джейк, хватаясь за голову и ошалело глядя на невзрачную женщину в криво нахлобученной чертой шляпке на жестких седых волосах. Вид у нее был, как у безумной, а взгляд такой, будто она хотела испепелить его. — Лучше бы попросили у Господа уши, — съязвила эта ужасная женщина, втаскивая в дом за рукав девушку. — Нас здесь ждут, — сообщила она Джейку. Пораженный Джейк бросил еще один взгляд на грязных, запыленных особ и ошибочно заключил, что это те самые женщины из деревни, которые будут здесь убираться и готовить им с Яном еду. Его отношение к женщинам резко изменилось, и он широко улыбнулся. Мгновенно забыв и простив шишку на своей голове, Джейк отступил в комнату.

— Прошу вас, прошу вас, — гостеприимно сказал он, обводя широким жестом пыльную неубранную комнату. — С чего вы начнете?

— С горячей ванны, — сказала Люсинда, — а потом можно подать чай и чего — нибудь поесть.

Краем глаза Элизабет заметила высокого мужчину, вышедшего из соседней комнаты, и у нее задрожали колени.

— Да я не знаю, хочу ли я сейчас купаться, — сказал Джейк.

— Да не для вас ванна, болван, а для леди Кэмерон. Элизабет могла бы поклясться, что Ян Торнтон застыл на месте от удивления. Он сделал движение в ее сторону, словно пытаясь заглянуть ей под шляпку, но Элизабет трусливо опустила голову.

— Вы хотите ванну? — повторил Джейк, тупо глядя на Люсинду.

— Я тоже, но леди Кэмерон должна выкупаться первой. Хватит стоять столбом, — прекратила она расспросы, снова угрожающе нацелившись зонтиком ему в грудь. — Пошлите слуг на дорогу, чтобы они немедленно принесли наши вещи. — Конец зонтика выразительно указал на дверь, затем снова уткнулся в грудь Джейка. — Но прежде чем вы сделаете это, сообщите о нашем приезде своему хозяину.

— Его хозяин уже в курсе, — раздался голос от противоположной двери.

Элизабет сжалась от этого язвительного тона, и все ее фантазии относительно того, что он в раскаянии падет к ее ногам, как только она войдет, испарились, стоило ей взглянуть в его лицо: неприступное и твердое, как гранитная скала. Он не поспешил к ним навстречу, а остался стоять на месте, облокотившись плечом о дверной косяк, скрестив на груди руки и наблюдая за ними прищуренным взглядом. До этого момента Элизабет казалось, что она отчетливо помнит, как он выглядит, но теперь она поняла, что ошибалась. Замшевая куртка плотно обхватывала широкие мускулистые плечи, гораздо более широкие, чем она помнила, а его густые волосы были почти черными.

Лицо по-прежнему поражало своей надменной красотой и затаенно(| чувственностью. Все та же четкая линия рта и те же пронзительные глаза, но сейчас эти золотистые глаза смотрели на нее с цинизмом, которого раньше в них не было, а может быть, тогда она была слишком молода и наивна, чтобы заметить его. Все в нем теперь говорило о жестокости и силе, и Элизабет окончательно оробела, не найдя ни малейшего подтверждения тому, что этот угрюмый мужчина с чужим лицом действительно целовал ее когда-то с такой обольстительной нежностью.

— Ну что, вы уже насмотрелись на меня, графиня? — услышала она вдруг его голос и еще не успела оправиться от этого грубого приветствия, как следующие слова Яна окончательно лишили ее дара речи. — Вы необыкновенная женщина, леди Кэмерон, у вас, должно быть, нюх, как у гончей, коли вы сумели выследить меня даже здесь. А теперь, после того, как вам это удалось, вот вам дверь.

Воспользуйтесь ею.

Минутный шок, испытанный Элизабет, уступил место внезапной вспышке гнева.

— Простите? — холодно осведомилась она.

— Вы слышали меня.

— Я была приглашена сюда.

— Ну разумеется, — усмехнулся Ян, вдруг озаренный догадкой, что письмо ее дяди не было чьей-то проделкой и что Джулиус Кэмерон, видимо, принял отсутствие ответа за согласие, а это уже само по себе было нелепо и отвратительно. За последние несколько месяцев, с того времени, как стало известно о его богатстве и возможном родстве с герцогом Стэнхоупом, Ян уже привык, что его преследуют люди, которые раньше отказывались с ним знаться. Он считал их надоедливыми и утомительными, но к Элизабет он почувствовал настоящее отвращение.

Ян Торнтон смотрел на нее в оскорбительном молчании, не в состоянии поверить, что прелестная порывистая девушка, которую он помнил, превратилась в эту холодную, надменную и самоуверенную женщину. Даже в пыльной одежде и с испачканным землей лицом Элизабет Кэмерон была все так же потрясающе красива, но она настолько изменилась — во всяком случае, внешне, — что он едва узнавал ее. Не изменилось только одно — она была все такой же интриганкой и лгуньей.

Ян отделился от двери и прошел вперед.

— Хватит загадывать мне шарады, мисс Кэмерон. Никто вас сюда не приглашал, и вы чертовски хорошо это знаете.

Почти ничего не видя от гнева и унижения, Элизабет схватила свой ридикюль и нашла в нем письмо, которое получил ее дядя от Яна. Подойдя к нему твердым, решительным шагом, она швырнула письмо ему в грудь. Он машинально поймал его, однако читать не стал.