Яртур - Сергей Шведов

– Витязь Удо ранен, – сказал боярин Бутуй Родегасту, но тот в его сторону даже головы не повернул.

Под рукой у владыки Асгарда была его личная дружина в три тысячи мечников, но бросать их на помощь витязям и сарматам он, похоже, не собирался. Да и крайней необходимости в этом не было. Даже потеря воеводы Удо не расстроила ряды асгардцев, они довольно успешно отбивали все наскоки биармцев. Стойко держались и сарматы с берами, хотя орланам и удалось вытеснить князя Волоха из рощи, занятой им еще до начала битвы. Куда хуже дело складывалось у княжича Хорса. Мало того что дусени изначально почти втрое превосходили сколотов, к ним еще подошло подкрепление в пять-шесть тысяч сабель. А князь Велемудр никак не мог развернуть своих ашугов в лаву и, обогнув пехоту, ударить на дусеней.

– Волкодлаки! – вдруг догадался боярин Влад и с досады рубанул рукой воздух. – Чтоб он провалился, этот Стемир.

Очередной измене волкодлаков никто в окружении князя Родегаста не удивился. Скорее всего, воевода Стемир перешел в стан союзных князей с согласия Яртура, чтобы в нужный момент нанести им урон. И, надо признать, волкодлакам многое удалось. Пять тысяч оборотней связали конных ашугов и помешали им помочь княжичу Хорсу. Видимо, воевода полка правой руки, княжич Семага, догадался наконец, что у него за спиной не все ладно, и стал разворачивать пеших сколотов против волкодлаков, бесчинствовавших в тылу. Наверное, объединив усилия, пешие сколоты и конные ашуги смогли бы без особого труда истребить изменников-волкодлаков, но тут на помощь оборотням пришли друды, невесть откуда взявшиеся на поле битвы. Ашуги не выдержали внезапного удара и стали отходить, мешаясь с пешими сколотами. В рядах союзной пехоты, доселе неподвижно стоявшей на поле битвы, началось замешательство. Похоже, копейщики не понимали, что там происходит у них за спинами, и норовили обернуться, несмотря на окрики сотников и десятников. А между тем пехота Яртура двинулась в атаку под вой медных труб и урчание гнусавых рожков. Бутую эта атака сразу показалась странной. Но из-за пыли, поднятой копытами коней, он не сразу разобрал, что вперед пошли только два ряда пехотинцев Яртура, а за их спинами зияла пустота. Но даже эти копейщики не проделали и половины пути до неприятеля, уже изготовившегося для битвы, а внезапно кинулись врассыпную и попадали на землю.

– Быки! – крикнул в ужасе боярин Бутуй.

Прием этот был далеко не новым. Беры его частенько использовали и в прежние времена. Быков выпрягали из повозок, в которых перевозили пехотинцев, привязывали к их хвостам паклю и в нужный момент поджигали ее. Ошалевшие от страха и ярости быки неслись вперед, сметая все на своем пути. В этот раз натиск быков был особенно страшен, поскольку выскочили они совершенно неожиданно из-за спин наступающих пехотинцев. Асы, стоявшие в центре с копьями наперевес, были буквально смяты разъяренными животными. В построениях союзных войск возникла огромная брешь, куда тут же хлынули псиглавцы Яртура, бежавшие за быками и пугавшие их диким собачьим воем. А следом в атаку перешла вся неприятельская пехота. Князь Родегаст понял, что промедление смерти подобно, и вскинул над головой меч. Собственно, никакого другого выхода у его дружины не было, как только атаковать псиглавцев, беспощадно истребляющих пеших асов, и дать последним время прийти в себя и перестроиться. Боярин Бутуй с удовольствием оказался бы сейчас где-нибудь в другом месте, но, к сожалению, судьба не предоставила ему такого шанса. Он был подхвачен железной волной и смыт к подножию холма прямо под мечи опьяневших от крови уродов с собачьими головами. Тут уж хочешь не хочешь, а руби. И Бутуй, проявляя редкостное для себя проворство, довольно успешно орудовал мечом. Спасибо дядькам, которые в свое время учили юного боярина биться пешим и конным. Страха Бутуй почти не чувствовал, не до того было. Псиглавцы выли и щелками зубами у самых его червленых сапог, а он как безумный рубил оскаленные пасти, довольно успешно отделяя собачьи головы от вполне человеческих тел. Так продолжалось целую вечность. Пешие асы, надо отдать им должное, успели перестроиться. И хотя вернуть прежние позиции им не удалось, отступали они сейчас в полном порядке. Пешие сколоты тоже отходили назад, увлекая за собой и конных ашугов. Волкодлаки и друды, соединившись с берами, активно преследовали их. А конные сколоты княжича Хорса, хоть и оседая назад, по-прежнему сдерживали дусеней, спасая от верной гибели своих соплеменников-пехотинцев.

– Трубите отступление! – крикнул Родегаст трубачам, даже в кровавой сече не отстававшим от своего князя.

Родегаст отвлекся, отдавая приказ, и это вполне могло стоить ему жизни. Расторопный псиглавец сумел вспороть брюхо его коня, увернувшись от секиры озабоченного князя. Боярин Бутуй ошалело наблюдал, как Родегаст валится вместе с конем под ноги воющим псиглавцам. Однако растерянность Бутуя длилась недолго – буквально через мгновение он крушил собачьи головы черным от крови мечом. Князь Родегаст воспользовался неожиданной подмогой, выдернул застрявшую ногу из стремени и поднялся с земли.

– Коня князю! – рявкнул Бутуй, но, увы, за шумом битвы никто его не услышал. Псиглавцы оттеснили мечников Родегаста, и князь остался торчать, как перст, среди моря собачьих голов. И тогда Бутуй сделал то, чему потом не мог дать объяснения, прежде всего самому себе. Он просто спрыгнул на землю и уступил своего коня князю. Взгляд владыки Асгарда Бутуй запомнил на всю оставшуюся жизнь. В этом взгляде было все – и восхищение, и удивление, и простая человеческая благодарность.

– Не забуду, Бутуй! – крикнул Родегаст, и это было последнее, что боярин услышал в этот жуткий, отравленный запахом крови день.

Глава 3

Плен

Очнулся Бутуй уже под звездами. Еще не понимая, что происходит, он попытался приподнять голову, но был остановлен чьей-то заботливой рукой:

– Лежи, боярин. Битва уже закончилась.

Голос Бутую был незнаком, а лицо в темноте он разглядеть не сумел. Одно он мог сказать с уверенностью – перед ним на корточках сидит не монстр, не псиглавец, а человек. Боярин на всякий случай ощупал голову, обмотанную полотном. Голова болела и кружилась, но чувствовал он себя вполне сносно.

– Шлем у тебя хороший, боярин, и череп крепкий. Такой удар не каждому дано пережить.

– А Родегаст? – вспомнил Бутуй.

– Ушел твой князь, – прозвучал из темноты спокойный ответ. – И остатки войска увел с собой в Расену.

– Много наших полегло? – спросил боярин дрогнувшим голосом.

– Более половины, – охотно откликнулся незнакомец. – Многих в полон взяли. В том числе царя Аркасая и князя Велемудра.