Битва за Эгрис - Александр Дихнов

– А это не ловушка случаем? – шепнул он мне на ухо, пока я пытался высмотреть что-нибудь во мраке холла.

Вообще это должна была быть западня, но никакой опасности я не чувствовал, поэтому вместо ответа двинулся вперед и прошмыгнул внутрь. Илайдж скоро присоединился ко мне, и несколько секунд мы напряженно прислушивались, но не обнаружили ничего, кроме нескольких шагов по потолку…

Как ловить вдвоем одного, все знали прекрасно, поэтому, не пускаясь в ненужные обсуждения, мы осторожно перенесли ближайшее тяжелое кресло и перегородили им дверь. После чего мне было предоставлено почетное сидячее место, а Илайдж просочился сквозь дверь в коридор и спрятался там, полагаю, под лестницей…

Ждать пришлось очень недолго, что опять-таки меня здорово насторожило. Прошло от силы минут пять, когда сверху раздалась новая серия шагов, затем там, если судить по едва заметному потемнению снаружи, выключили свет, и вскоре дробь каблуков простучала уже по ступенькам.

Подобравшись и доставая из ножен Шпагу, я увидел, как дверь распахивается, и на пороге возникает высокая и плечистая фигура Александра. Пройдя по инерции пару шагов внутрь холла, он заметил, что выход чем-то загорожен, мгновенно отшагнул назад и, не глядя нащупав выключатель, зажег свет (интересно, кстати, как это они умудрялись обеспечивать себя электричеством?). Увидел хозяин дома улыбающегося меня с обнаженной Шпагой, лежащей поперек колен. Удивившись или прекрасно изобразив удивление, Александр отодвинулся еще немного назад, протягивая руку к поясу, и… уперся спиной в острие шпаги Илайджа. После секундной паузы он дисциплинированно опустил руку, слегка повернул голову и, пронаблюдав еще одну улыбку на лице моего друга, поморщился:

– Ну хорошо, вы меня поймали! И что дальше?

Ответом ему послужил кулак свободной руки Илайджа, с треском врезавшийся в удобно развернутую челюсть. Приземлившись, Александр все же попытался выхватить из-за пояса какое-то оружие, но преуспел лишь в зарабатывании пары пинков: по руке и в живот…

Должен признать, что я был согласен с Илайджем. Не надо задавать идиотских вопросов – ежу понятно, что дальше в подобных случаях следует небольшой допрос. И если в классическом варианте, нам предполагалось бы разыграть хорошего парня и плохого, то на этот раз явно можно было ограничиться плохим…

Который взялся за дело с большим рвением. Едва Александр перестал корчиться, как был поднят за грудки и приставлен к стене.

– Милый братец! Как приятно сказать тебе: доброй ночи! – С левой в солнечное сплетение. – Ты, кажется, интересовался, что будет дальше? – С правой туда же. – Не волнуйся, это продлится недолго. Буквально еще пару раз! – В морду.

Александр снова решил упасть, и мешать ему не стали. Когда же, бормоча что-то себе под нос, он принялся за новое восхождение по стенке, Илайдж отступил чуть назад и произнес с замечательным спокойствием:

– Могу предложить тебе выбор: ответить на несколько интересующих нас вопросов или немедленно отправиться в расход.

Вероятно, в моих устах это никогда не прозвучало бы убедительно, но Илайджу наш пленник явно склонен был поверить. Впрочем, я не исключал, что молчать как рыба вообще не входило в его планы…

– Что вам надо? – прохрипел он.

Илайдж явно собирался продолжать сам, но тут я перехватил инициативу:

– Гроссмейстер и Яромир на космодроме?

Александр глянул в мою сторону – не слишком любезно, как вы понимаете – и угрюмо кивнул.

– Где хранятся янтарные бусы? Готовность, с которой он раскололся, практически убедила меня, что где-то кроется подвох.

– Не знаю точно. Где-нибудь в кабинете Гроссмейстера. Мы там не бываем.

– А где у него кабинет?

– В одной из комнат рядом с главной диспетчерской. Естественно, в самом центре.

Все выглядело очень правдоподобно. На всякий случай я поинтересовался:

– Встречать вас не должны?

– Нет.

Конечно. Зачем же. Давай, Рагнар, дуй за бусами и ни о чем не беспокойся… Ладно, играть так играть. Я встал, собрался вложить Шпагу в ножны и… понял замысел Гроссмейстера.

Так и оставив оружие в руке, я отодвинул кресло с прохода и двинулся к Илайджу, сообщая свое решение:

– Тащи его в Форпост, а я, пожалуй, навещу Гроссмейстера!

Глаза Александра, уже заплывающие под фингалами, невольно блеснули – все-таки прирожденным актером он не был… Мне не хотелось слишком уж продлевать его радость, поэтому, проходя мимо, я с размаху залепил ему эфесом Шпаги в висок.

Александр рухнул как подкошенный, а Илайдж покосился на меня с некоторым недоумением. Вместо объяснения я протянул ему свой клинок:

– Давай-ка поменяемся!

Глава 4

Давно забытое ощущение полета мне понравилось. И неважно, что в непроглядной тьме снаружи полусферы, в которой я находился, разглядеть что-либо было невозможно. Чувство движения сквозь воздух на некоторое время меня совершенно зачаровало.

Путь предстоял неблизкий, и когда я пообвыкся в ставшей за долгие столетия непривычной обстановке, то, естественно, заскучал. Занять себя было абсолютно нечем, так как единственный предмет поблизости – небольшой приборный щиток со штурвалом – вызывал лишь желание случайно его не задеть. Управлять воздушными аппаратами я никогда не умел и даже не пробовал, поэтому, закрыв за собой фонарь кабины, и нажав кнопку «возврат», лишил себя возможности как-то повлиять на маршрут. Мне оставалось только вернуться по тому пути, который принес Александра в дом посреди степи…

Принес для того, чтобы заманить меня в ловушку, что, кстати, косвенно подтверждал и мой полет. Вернее, его скорость. Если я правильно читал показания приборов, то мы использовали чуть меньше половины мощности двигателя, а это не очень-то вязалось с картиной «Я очень спешно забежал сюда на минутку», разыгранной перед нами…

Итак, мне стало понятно, чем же занимался Гроссмейстер. Устроив очередной не вялый трюк, он отрезал Оракула от Клуба и логично предположил, что я постараюсь предпринять ответный шаг, причем скорее всего лично. Дальше особой прозорливости не требовалось, потому как вне зависимости от своих замыслов миновать его дом мне бы не удалось. А туда как раз случилось зайти Александру, оставив под боком одноместный флаер… Гроссмейстер, видимо, рассчитывал, что мне трудно будет побороть такое искушение, и я действительно искусился. Но хотя самого сладкого варианта, когда я попадаю к нему в плен со Шпагой, а потом меняюсь на Александра, но уже без оной, пришлось его лишить.

Да, но чем глубже я проникал в планы врага, тем меньше постигал свои собственные. На что я, собственно, рассчитывал, фактически сдаваясь в плен? Не знаю. На счастливое стечение обстоятельств, случайную ошибку… Скверный, в общем, расчет. Не говоря уже о том, что, когда я прощался у флаера с Илайджем, то худший вариант моей участи представлялся так: меня вяжут, держат под замком, потом меняют на Александра, и мы возвращаемся на прежние позиции… Однако по ходу дела нарисовалась перспектива куда гаже – Гроссмейстер ведь может захватить меня и просто оставить все, как есть. Я затруднялся оценить, в чью бы пользу изменился в таком случае баланс сил, но для меня лично это был бы полный привет… Дальше развивать свои мысли в этом направлении я не стал.

Вместо этого я решил избежать защелкивания капкана, уже не казавшегося столь безвредным, и в порыве душевной простоты достал Доску, намереваясь вернуться в Форпост и не заниматься глупостями… Что ж, я лишний раз поимел возможность оценить предусмотрительность Гроссмейстера, не забывшего вмонтировать в корабль какое-то хитрое приспособление – Доска пожелала сохранить кубическую форму, намекая на то, что крепость заднего ума отнюдь не компенсирует слабость переднего…

Тогда мне не оставалось ничего, кроме как попытаться придумать какой-нибудь способ избежать немедленного пленения сразу по прибытии, и с этой целью я постарался получше припомнить место, в которое несся с неотвратимостью идиота…

Старый космодром… Я помнил его сияющим, наполненным огнями и жизнью, когда впервые ступил на поверхность Эгриса. Я был молод, как следствие, весел, и с большим оживлением ожидал экскурсии по странной планете. Эта экскурсия затянулась на всю жизнь, но я смело мог считать, что мне еще повезло, ибо Эгрис практически не пострадал в ходе Последней Войны.

К сожалению, те времена и тот космодром практически стерлись из моей памяти, оставшись призраками, воспоминания о которых доставляли мало удовольствия. Зато я очень хорошо помнил, во что он превратился в последние несколько сотен лет. А именно, пустынным, угрюмым, медленно ветшающим и, безусловно, опасным. Эгрис, находившийся на обочине сферы распространения Человечества, никогда не был по-настоящему колонизирован, и поэтому космодром являлся сугубо военным объектом, прямо-таки напичканным многочисленными охранными системами. Системами, которые с течением времени решили считать всех, попадающих в поле зрения, чужаками, подлежащими немедленному уничтожению.