Шанс (Коммуналка) - Марина Болдова

«А он, ведь, жалеет только о том, что бабка его «обошла», – подумал Беркутов, глядя на замолчавшего Никольского, – «И его не волнует ни Аля, ни погибшая Юля, ни собственная семья. Да, и понимает ли он, что сломал судьбу и себе? И, что ближайшие лет десять он проведет в изоляции?»

Глава 56

– Ты не передумаешь? – Виктор Маринин с улыбкой смотрел на возбужденную Алевтину.

– Нет. Качинский показал мне последнее ее распоряжение: если все решится быстрее, чем через год, то вторая часть завещания вступает в силу. То есть, уже сейчас мы с тобой можем продать квартиру, разделить деньги пополам с женой и сыном Андрея. Я с ними встречалась, Светлана замечательная, какая-то непрактичная только. Я ей о деньгах, а она все сокрушается, что Андрей так вот ошибся. Ошибся! Похоже, она никак не хочет принять того факта, что он убил человека.

– Может быть, ей так легче?

– Похоже. Очень она его любит, слепо как-то, не признавая за ним ничего, чтобы могло разрушить его «светлый» образ.

– Аля, я тебя сейчас не о квартире, собственно, спрашивал. Ты собираешься работать за городом, в Школе?

– Так точно, мой майор. И представь себе, я не сама напрашивалась, Анна предложила мне работу воспитателя. И мне это нравится! Вить, а к чему этот разговор? Вчера еще ты был со мной согласен, даже двумя руками «за». И Гордей Прохоров тебя в охрану берет с удовольствием. И Степка с нами будет. Видишь, Ядвига ему какое будущее нагадала! При президенте страны!

– Вопрос – какой страны.

– Не поняла…

– Разыскали отца Степки. Малиновский не умер в тюремной больнице. Он живет, то есть жил последние пять лет, в Штатах. Скончался этим летом. По завещанию все, что у него было, отходит к Степке. С одним условием – жить он должен там.

– Но, Степка и твой внук! Он маленький, ему нужна опека.

– Он назначил опекуна. Это – я.

– Ты тоже должен уехать?! – Алевтина не могла поверить. Вот так, просто, одной подписью какого-то Малиновского рушится ее жизнь.

– Ты поедешь со мной.

– Мы не женаты.

– Это легко поправить. Я вот сейчас, сию минуту, делаю тебе предложение. И ты соглашаешься.

– Ты все решил…

– Да, я все решил. Без тебя мне не жить, и я не могу лишить Степана будущего. Не имею права. Не заставляй меня, Аля, выбирать между тобой и внуком. Пожалуйста. Я не могу уговаривать, не умею. Знаю, что тебе будет трудно…, – Аля видела, что Маринин боится посмотреть ей в глаза.

– Что трудно, Витя? Уехать в чужую страну? От этого я не перестану быть русской. Хотя, какая я русская с предками по фамилии Фальк? – Аля лукаво посмотрела на Маринина.

– Так ты согласна?!

– Маринин…, – Аля подошла к нему совсем близко и заглянула в глаза, – Ты такой …нечуткий! Как же ты до сих пор не понял, что я за тобой поеду, куда бы ты меня не позвал! Мне только и нужно было, чтобы ты все решил сам. Нужно для того, чтобы знать, что я не ошиблась в тебе, что я тебе не в обузу!

– Аля! – возмущенно вскрикнул растерявшийся вдруг Маринин.

– Вот только кричать на себя я не позволю, – строго произнесла она, отодвигаясь.

А он вдруг испугался. В последний раз мелькнула мысль, что она передумает.

– Бойся, бойся! Но только люби меня, Маринин, – улыбнулась лукаво Аля.

«Камень с души, гора с плеч, как еще там можно сказать? Нет. Это все мелко. Мир открылся! Второе дыхание, нет, вторая жизнь. Умер – и родился. И несколько минут – между. Не чуткий! Да знала бы она, что я пережил за эту ночь! Ночь после того, как Беркутов рассказал мне о Малиновском. Ночь, когда я жил заново – за себя, за Ольгу. Когда понимаешь, что нет прощения здесь, на земле. Только попытка раскаяться. В том, что упустил, не понял, не разобрался в душе собственного ребенка. И вот оно, прижизненное наказание – жить, потеряв навсегда. И мучиться, что мог, но не сделал, не захотел, слабым оказался. Себя пожалел, ее бросил, кровинушку. Слезы внутри теперь – до собственной смерти! И только светлый луч, подарок небес невесть за что – она, Аля, любовь нежданная. Потерять ее – умереть легче! А она еще шутит!» – озлился вдруг слегка Маринин.

– А ночью спать нужно, Витя. Спокойно. Утро ночи – мудренее! – легко прочла Аля его мысли.