Правила игры - Владимир Аренев

Жрец снова засмеялся.

– Прекратите! – рявкнул озадаченный новостями старэгх. – Прекратите ваш идиотский смех – сейчас не время и не место!… – Он осекся. – Простите.

Тиелиг безразлично махнул рукой:

– Это уж вы меня простите. Сегодня я немного не в себе. Видите ли, умер мой друг, очень старый друг. Он торговал амулетами Бога Удачи. Скажите, Армахог, вы верите в удачу?

– А во что мне еще верить?

– Вот видите, – сказал жрец. – Вот видите. – Он поднялся. – Подумайте, может, посоветуете мальчику что-нибудь путное. Я, к сожалению, ничего не смог. Доброй ночи.

С этими словами Тиелиг вышел.

Старэгх потер переносицу и растерянно встал с кресла. «Что-нибудь путное»… Мне бы кто посоветовал.

Он покинул зал совещаний и направился к правителю.

Был поздний вечер, слишком поздний, чтобы в коридорах дворца можно было кого-либо встретить. Тем не менее Армахог встретил, и этим «кем-либо» оказалась Тэсса. В сопровождении долговязого смуглого стражника она, похоже, направлялась туда же, куда и старэгх, – в покои Пресветлого.

Услышав позади шаги, воительница оглянулась и стала дожидаться Армахога. Тот жестом отпустил стражника и пошел рядом с Тэссой. Возникла и разлилась в ночном воздухе неловкая пауза.

– Ну так что, вы собрали подписи? – спросил наконец старэгх – больше для того, чтобы не молчать. Он видел пергаментный свиток в руке Тэссы и догадывался, что с этим-то все в порядке.

Подтверждая его догадки, воительница помахала свитком в воздухе:

– Вот, как раз несу правителю. Только сегодня закончили.

Они снова замолчали, потому что говорить вроде бы было не о чем К счастью, покои Пресветлого оказались близко и необходимость в заполнении нелепой пустоты отпала сама собой.

Храррип, стоявший на страже, насупленно посмотрел на подошедших, выразительно взглянул на ночное небо в окне, но все же отправился доложить Талигхиллу о поздних визитерах. Видимо, правитель приказал, чтобы этих людей впускали, когда бы они ни пришли.

Вскоре вернувшись, телохранитель с поклоном открыл дверные створки и сообщил, что Пресветлый готов принять господина Армахога и госпожу Тэссу. Произошла небольшая заминка, пока оные выясняли, кто же пойдет к правителю первым, – в результате они вошли вдвоем. Дверь за ними бесшумно закрылась.

В спальне горели толстые фигурные свечи, изображавшие фруктовые деревья; неяркий, но достаточно сильный их свет озарял всю комнату и порождал множество больших ломаных теней. Прохладный ветерок шевелил шторы у раскрытого окна и свисающие волны балдахина.

Талигхилл полулежал на роскошной кровати, облаченный в легкий шелковый халат, и вертел в руках фигурку из махтаса. Игру по его приказанию перенесли из Желтой комнаты в спальню, хотя в последнее время правителю было не до развлечений. Теперь же он, вырвав свободный часок, размышлял над хитроумной комбинацией; правда, не совсем понятно, реальные ли проблемы занимали его воображение или то, что на правом фланге войска воображаемого противника проломили панцирную защиту и угрожают крепости. Сообщение о поздних визитерах Пресветлый воспринял, но отреагировал на него бессознательно, и лишь теперь, заслышав голоса, взгляд его прояснился.

– Добрый вечер, господа, – сказал правитель, откладывая фигурку в сторону и поднимаясь с постели. – Заходите и не стесняйтесь того, что уже поздно. Я готов вас внимательно выслушать. Хотите что-нибудь выпить?

Гости вежливо отказались. Каждый торопился как можно скорее поговорить с Пресветлым и уйти – завтра всем предстоял тяжелый день.

– Ну что же, тогда начнем с вас, госпожа Тэсса, – сказал Талигхилл. – Вы собрали подписи? Воительница кивнула:

– И даже заверила их у ваших юристов, мой правитель. Завтра мы готовы выступить, как вы и приказывали.

– Господа Вольные Клинки, ездившие с нашим старэгхом, уже вернулись? Вы беседовали с ними? Все ли соответствует договору?

– Да. Все в полном порядке. Насколько я поняла, наши Братья с рудников присоединятся к нам позже.

– Совершенно верно. Тэсса развела руками:

– В таком случае мне остается лишь пожелать вам спокойной ночи, мой правитель. В котором часу выступаем?

– В девять, как и планировали. Воительница поклонилась:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Когда за Тэссой закрылась дверь, Талигхилл повернулся к старэгху и приподнял правую бровь:

– Ну так что же вы мне посоветуете? Вы ведь знаете о том, что происходит в городе, не правда ли?

– Знаю, – помимо воли нахмурившись, произнес Армахог. – Тиелиг рассказал.

– Да, Тиелиг… у него сегодня беда. Умер то ли близкий родственник, то ли старый знакомый. Какой-то торговец амулетами. Тиелиг просто не в себе.

– Его можно понять, – заметил старэгх. – Но вернемся к нашему делу, Пресветлый.

– Советуйте, – позволил Талигхилл. – Будет интересно послушать ваше мнение.

Мое мнение? Если ты поедешь туда, то тем самым будет разрушен весь план, на котором зиждется наша надежда. Если не поедешь, план тоже окажется под угрозой. Можно сказаться больным, но – честно говоря – людям на это будет наплевать. Им важен факт. Тебе нельзя туда ехать. Ты должен туда ехать. Но… ты ведь решил все сам, не так ли, правитель? Я вижу это в твоем взгляде. Подобные решения не принимают в последнюю ночь. Тогда зачем спрашиваешь? И что ты хочешь услышать?

– Вы ведь уже решили, Пресветлый. Тем не менее… Останьтесь. Сошлитесь на плохое здоровье. Я поеду туда вместо вас. Если позволите.

Талигхилл невесело улыбнулся:

– Не позволю. Кому нужен больной правитель, а? Да и не поверят. – Он поднялся с кровати и подошел к раскрытому окну. За окном страстно дышала ночь, которой вовсе не было дела до сомнений и забот людей. Ночь ждала.

– В общем, поеду, – сказал, не оборачиваясь, правитель. – Но план наш остается в силе. Сначала мне казалось, что мое присутствие там все разрушит, а пестом вспомнил махтас, кое-что прикинул – нет, не разрушит. Даже лучше будет, потому что никто и не заподозрит… то, что мы запланировали. А вы уж, прошу, позаботьтесь о разведчиках, чтобы те вовремя доложили о том, что пора отступать.

– Позабочусь, – пообещал Армахог. – И все же… Талигхилл махнул рукой:

– Оставьте. Вы правы, все уже решено и нет смысла переигрывать. Фигуры расставлены, и завтра начнется игра. Собирайте войско и ждите. Кстати, вы, Армахог, остаетесь здесь за главного.

– Я не достоин…

– Возможно, – прервал его Пресветлый. – Но больше некому, так что не спорьте. Я верю, у вас получится.

– У вас тоже, мой правитель, – произнес Армахог. – Я надеюсь. Я очень надеюсь.

– Ну что же, тогда – спокойной ночи. Старэгх грустно посмотрел на Пресветлого:

– Вряд ли она будет такой уж спокойной, но… вам того же.

Он поклонился и вышел из спальни, оставив Талигхилла одного. Правитель еще некоторое время стоял у окна, потом отошел и начал гасить свечи. Оставив всего одну, он улегся на кровать, не закрывая глаз.

Ночь дождалась и тихонько зашевелилась, устраиваясь поудобнее и держа наготове сон. Сон. Который, собственно, и решил все уже давным-давно.

/Горелый воздух вспухает над головой змеиными кольцами – или чудовищной каплей, капающей снизу вверх, с башенной площадки – к небесам. Внизу кричат, но не от боли, а просто потому, что не кричать нет никакой возможности. Кто-то трясет тебя за рукав и показывает в даль ущелья. Там горят южные башни и пламя машет тебе огненным платочком, передавая привет: «Я жду тебя»./

Тебя ждут. И ты приедешь туда – завтра отправишься в путь. Впрочем, нет; этот путь начался намного раньше, и конца еще не видно.

Ветер резким выдохом задувает последнюю свечу, и ты лежишь в темноте. Сон подходит и властно кладет на плечи липкие руки. Ты засыпаешь.

/Качается земля. Нет, это ты качаешься, потому что слишком ослаб за последние дни. Припасы заканчиваются слишком быстро. Еще быстрее заканчиваются жизни тех, кто рядом.

Масла давно уже нет, и только дротики и стрелы вы отправляете вниз, в приливные бешеные волны вражеского войска. Где же посланец? Почему так долго? Пора отступать, пора уходить отсюда, пока вы все не изжарились здесь, но… Знака нет. Ты идешь. Качается земля и клацают о каменные стены наконечники стрел. Ты просыпаешься.

Храррип тряс Пресветлого за плечо, и на лице телохранителя отражалась искренняя забота о правителе.

– Что? в чем дело?

– Вам приснился дурной сон, господин. К тому же, – Храррип выразительно смотрит выше и вперед, на окно, которое тебе отсюда не видно, – к тому же пора вставать. Светает. Поспите в дороге.

Демона с два я посплю в дороге! Но вставать и впрямь пора. Дел невпроворот.

Талигхилл поднялся и с отвращением скинул с себя задубевший от пота халат. Сон – он и есть сон. Дурной, какой же еще!

Болезненный зевок отдается в висках. Нет, так невозможно жить. С этим нужно что-то делать!