Маги Клевера - Максим Волосатый

Ту-дух. Третий. Глухо рычащий сундук начал набирать скорость. Семен улыбнулся, несмотря на всю ситуацию. Конечно, и Сай не будет отсиживаться. Поздно уже.

Тройка, идущая на помощь, поравнялась с убегающими. Гашин и Тор, мгновенно сориентировавшись, сунули Борису два свертка со злополучными яйцами и развернулись обратно. Пятеро против одного вельяна. Хватит?

Матово посверкивающая на солнце капля прибавила еще. Вольды – тоже. Между ними осталось двадцать метров.

Небольшая молния среди ясного неба ударила прямо в хвост вельяна, заставив того остановиться и завертеться на месте. И тут же пятерка вольдов стальными пчелами забарабанила по броне огромной мокрицы. С первой же атакой вельян лишился щупалец, глаз и одной ноги. Ослепшая Тварь завертелась на месте еще быстрее. Теренс, надсаживаясь, свистнул. Всё правильно: они сюда не за победой шли. Бегом назад!

Но вельян не зря был похож на мокрицу. Даже ослепший, он все равно уловил направление движения добычи. Тварь развернулась и бросилась в погоню. Пусть не так быстро, но и у вольдов не оставалось места для маневра. Всё, стена, о которой все так мечтали, вот она. И что с ней делать? Точилинов намотал на руку какую-то веревку.

Рывок! Семен чуть не оставил руку на веревке. Секунда – и он наверху. Тронду с Ольми грузчиками бы работать. А что внизу? Пятерка вольдов расходилась веером, растягивая внимание вельяна и, увы, удаляясь от веревок. А дальше? Семен поднял взгляд – и вздрогнул. На них катилась волна Тварей. Тех самых, которые вкусили уже оставленных фантомов. Еще несколько минут – и всё. Поодаль четверо вельянов добивали упрямо стоящего на ногах сотта. А еще одного хотите? Хоп! Маленький, вполовину меньше предыдущего, соттёнок вцепился в кружащегося на месте вельяна. Вольды бросились к веревкам. Еще одна молния ударила в Тварь. Борис. Он что, еще не поднялся? Оставшиеся наверху вольды схватились за веревки. Муритай, Тор, Гашин.

Визг Твари раздался одновременно с человеческим воплем. Все бросились к краю. Соттёнок не удержал вельяна. Озверевшая Тварь, уже совершено не разбирая где что, замолотила хвостом направо и налево. Сай тащил попавшего под удар Теренса. Веревка, рывок – и глемм, растирая бок, свесился с обрыва, наблюдая за схваткой. Две фигуры вжались в стенку обрыва перед бешено вертящейся Тварью. Борис прижимал к груди два свертка, он их так и не отдал.

А соттёнок никуда не делся. Доковыляв до вельяна (с движением у него были такие же проблемы, как и у «старшего брата»), тварёнок опять вцепился в мокрицу. Одним неуловимым движением, изогнувшись, вельян сбросил его прямо в стену обрыва.

Раздавшийся «хек» и одновременный с ним вопль Сая «Не-е-е-ет!» толковались однозначно. Семен свесился с края. Полупридавленный Борис размазывал что-то по груди, хватая воздух широко открытым ртом. Соттенок выкарабкивался из вмятины в стене, Борис хрипел, Сай прыгал вокруг. Выражение его лица с трудом поддавалось описанию. Наконец, творение Семена твердо встало на ноги и опять бросилось на врага. На сей раз вцепиться получилось. Кошмарная парочка закружилась в безумном танце, а Сай, схватив Бориса, ухватился за веревку. В восемь рук их выдернули наверх.

Вовремя. Вал вельянов, бросивших атаковать бесполезных фантомов, хлестнул по стене котловины, где только что стояли вольды. Соттёнка просто размазали по земле. Треск, писк и шуршание сообщили о том, что твари опять начали строить свою адскую лестницу.

– Бегом! – взял на себя командование Теренс. Больше командовать было некому – на Сая было больно смотреть.

Двое вольдов подхватили шатающегося Бориса под руки, времени на что-либо другое просто не осталось, и две Команды изо всех сил припустили по лесу, призывая все силы небесные хоть немного задержать хитиновое цунами, захлестывающее берег.

Впереди была неделя пути домой.

Глава 5

Над всеми участниками неудачного похода вот уже третий день висела депрессия. Вернулись все, потерь не было, серьезных ранений – тоже, но настроение у двух Команд было хуже некуда. Все всё понимали, никто никого не винил, но избавиться от чувства, что все они сотворили огромную глупость, не получалось.

Точилинов как раз собирался выйти из дома, попытаться хоть как-то развеяться, когда в дверь его комнаты постучали.

– Войдите. – Семен даже обрадовался возможности скрасить серый день.

Как оказалось, радовался он рано.

– День добрый, Ваше Магичество. – Несмотря на игривое обращение, выражение лица дона Антонио веселым назвать было трудно. Хотя приличия он постарался соблюсти. – Как прошел выход?

– Хреново. – Семен нахмурился. Лицо испанца полностью соответствовало его настроению. – Борис по яйцам получил.

– Ох ты, – скривился Сибейра. – Больно?

– Грудь поболела недельку, а так ничего.

– Грудь? – неуверенно переспросил Антонио. Он приложил руку к своей груди, посмотрел на нее, потом перевел взгляд ниже.

– По вельяновским, – терпеливо пояснил Семен. – Ты не забыл, зачем мы ходили?

– Да как-то не отложилось, – честно признался испанец. – Не до того было. А потом так и осталось.

– Что случилось? – спросил Семен, потянувшись за курткой.

– Пшзецкий умер, – ровно ответил Сибейра.

– Как?! – Точилинов так и замер с вытянутой рукой.

– Утонул.

– Как? – повторил Семен.

– Я не знаю. – Голос Антонио не выражал ничего. – Когда я приехал, мне только показали его могилу. Вытащили его из озера местные вольды. Они же и похоронили. Убивались сильно, он им нравился.

– А что он в озере делал? Купался?

– Может быть. – Антонио пожал плечами. – Они сказали, он был голый, одежда лежала на берегу.

– Да-а, – протянул Семен. – Дела. А он умел плавать?

– Умел, – односложно ответил испанец.

– Да что ты как в армии рапортуешь? «Так точно, никак нет, умел, купался, не могу знать», – взвился Семен.

И вдруг замолчал, приглядевшись к Сибейре.

– Это не всё?

– Не всё, – кивнул Сибейра, сохраняя тот же телеграфный стиль. Он помолчал немного. – Пока тебя не было, пришло еще два таких же письма.

– От кого? – настороженно поинтересовался Точилинов.

– Франсуа Дюпен, тот самый, который в Экскоре нам систему оповещения ставил.

– Эта которая нас всех тогда разбудила?

– Именно, – подтвердил Антонио. – Это раз. А второе от Демудеса.

– А у Изи не очередной приступ паранойи? – подозрительно поинтересовался Семен.

Иезекийя Демудес слыл отъявленным неврастеником и ипохондриком. Никто вообще не понимал, как он оказался в погонах. Особых магических талантов за ним не водилось, так, на троечку, а несоответствие армейской службе, пусть и такой суррогатной, как у них, из него лезло как сбегающее молоко из кастрюли. Демудес олицетворял тип людей, с которыми общаться можно было только одним способом – молча выслушивать его бесконечные жалобы. Мужику лет тридцать… Семен с ужасом представлял, что с ним будет к пятидесяти. Единственным, кто неизменно находил с ним общий язык, был Сибейра.