Лёд Апокалипсиса - Тимофей Кулабухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ёб твою бабу душу свечку мышь! — выразил я свою мысль вслух, и мы медленно поплелся в сторону дачного поселка. Хорошо хоть светло. Проползая по занесенным огородам, нашли более-менее плавный спуск и с грацией коровы очутились на льду. Лёд мерзко трещал под колесами. Всё же польза от мостов огромная. Особенно, где они есть. Идём по запасной траектории.
Спустя пару минут, после преодоления изгиба реки показалось остриё церковной колокольни и сельский пляж (кое-где виден даже песок). Сбавил ход, посмотрел по навигатору. Вывел нас на главную улицу деревни, мимо условного центра, где и стояла та церковь (карта любезно сообщила что называется она в честь Иоанна Предтечи).
Привычка не видеть людей настолько развивается, что, когда мы увидели небольшую группу таковых, я сначала опешил от того, что они вообще есть, а только потом оценил, что происходит.
Несколько человек били ногами двоих. Ситуации бывают всякие и я бы не спешил с выводами, если бы один из избиваемых не был в балахоне священника. В то же время рожи избивающих не создавали ощущения о их высокой морали и приверженности к законности.
— Семь? — вслух посчитал я.
— Восемь, — поправил меня Кабыр, который только что изображал дремлющего спящего меломана.
— Оружие к бою! Денис, прикрывай Хакаса, я импровизирую!
Мы катились и катились, постепенно замедляясь. Один из хулиганов стал посреди дороги и выставил вперед свою конечность с уверенной рожей, которая должна была меня остановить.
Он оказался на пути следования левого колеса (у тракторов они очень высокие и широкие, в нашем случае ещё и двойные). Когда я почти остановился и даже успел увидеть на его харе удовлетворение от собственной крутости, то втопил педаль газа, резко подмял хулигана и проехал ещё пару метров. Под колесом смачно хрустнуло.
Распахнул дверь, проскользнул мимо Дениса (Кабыр уже юркнул в свою), успел услышать за спиной «хера себе импровизация», встал во весь рост на тракторе.
— Прощенья просим, милостивые государи! Мы кажется, вашему холопу ножку отдавили! Шутка блядь! Что вы за пидоры? Какого хуя надо? Это моя территория! Урою! Кто старший? Отвечать! В глаза смотреть, вафли бельгийские, а то всех переубиваю!
— Ну, допустим, Я! — вперед шагнул розовощекий здоровяк, с АКСУ наперевес, чье лицо было изуродовано свежим шрамом. И для убедительности потряс своим оружием.
Я прицокнул языком. Целый мать его — калаш.
Огнестрельное оружие только у троих.
— Ты кто такой? — усилил напор «вожак».
— Можно! — гаркнул я.
— Какой ещё мож…
Раскатистый выстрел пробил голову здоровяка смешав его нос с нефункциональными мозгами. Я тоже не дремал. Данц-данц. Данц-данц. Мой вальтер сделал по две дырки в каждом вооруженном противнике. Вообще ближний огнестрельный бой это какое-то сраное ковбойство. Но уж больно у них рожи были ошарашенные, надо пользоваться моментом, пока не очухались.
— Лежать, твари! Работает ОМОН!
Двое из оставшихся «тварей» действительно упали на снег мордой вниз, положив лапы на голову. Видимо, был опыт. Когда «работает ОМОН», ты действительно ложишься на мягкий пол, хочешь того или нет. А уже потом опера определяют свой там, свидетель, чужой или мимо проходил.
Ну, а ещё двое — пытались убежать.
Размеренные выстрелы лишенного гуманизма Кабыра этот спортивный забег — прервали. Я пока резво завладел автоматом. Огляделся. Мои живы. Избиваемые встают. Дела налаживаются, бизнес попёр.
— Ден, держи полупадаль на прицеле, чуть что лупи на поражение. Товарищи спасенные?
Священник уже встал. Левая бровь рассечена и разбита «в мешанину», глаз заливает кровь, нос распух, но при этом выражение лица было доброе, уверенное и расслабленное.
— Отец Илья!
— Антон Странник-один! — Оглянулся, жестами показал Кабыру чтоб «потрошил» убитых. — Знаете, что за черти пучеглазый, за что били, что случилось?
— Милостью Божьей мы с жителями спасаемся от морозов в подвалах усадьбы Ромодановских и в церкви. Мерзавцы хотели отнять нашу снедь, я пытался их отговорить, образумить. Они выволокли меня и Павла Дмитрича. Остервенели. Сущие псы. Упокой Господи их души. Смертоубийство думали свершить. Вас нам Бог послал, не иначе. Спас нас.
— Ну, мы вообще-то сами приехали.
— Это вам так кажется, Антон. Неисповедимы пути Господни. С вашей точки зрения вы сами, но это Он вас привёл. Истинно так.
Открыл, было, рот, чтобы возразить, сказать, что особо верующим не являюсь. Про совпадение. Подумал над его словами несколько секунд. Потом со стуком захлопнул.
— А что за человеки были свежеусопшие?
— Этот отрок, — он указал на главаря, от которого по снегу расползалась клякса крови, — родом из нашей деревни. Остальные его приятели. «Южанские». Хулиганы, разбойники, дебоширы. На учёте состояли. Прознали что у нас есть скромные запасы. Напали.
— Мир сошел с ума.
— Отрадно что в случившемся вы не вините Всевышнего.
Крякнул. Честно говоря, даже не думал в такой плоскости.
— Это рабская психология, обвинять кого-то. Правительство, президента, МВФ, евреев, масонов, Бога, в своих проблемах вместо активного шевеления жопой по направлению выживания и победы. Обвинить Бога проще всего. Это для слабаков. Я и так знаю, что случилось. Супервулкан, Йеллоустон. Это не божья кара, а охрененный, простите за выражение, природный катаклизм. Нам остается его только пережить. И если Бог есть и, если поможет, я буду только рад. Знаете, как в песне — «не бывает атеистов в окопах под огнем». Приму его помощь с поклоном и благодарностью. Давайте, по существу. Вам эти нетоварищи в каком-то виде нужны?
Под несколько изумленным взглядом Павла «как-там-его» Кабыр опытной рукой извлекал из карманов убитых все ценное. Снял обувь, куртки, нашёл немного патронов, сигарет и прочего прочего. При этом он даже ухитрялся привычно придерживать винтовку и напевать под нос. Денис обыскивал пленных. Кивнул мне.
Мельком глянул на задавленного собой. Цыпленок табака. Может, сам по себе вес трактора распределенный на большой плоскости он бы ещё перенёс, в глубокой теории, всё же колеса сдвоенные, но его голова сложилась параллельно левому плечу и забавно вывернулась. Его труп тоже хладнокровно «обнесли».
— Так вы двое, встали!
Оставшиеся поспешили выполнить мой приказ.
— Снимаем куртки, разуваемся, ремни на снег!
— Не имеете право! Мы не станем! — выпятил губу левый.
— Ха. Да как скажете! Отец Илья, а почему крест на храме такой странной формы и цвета?
Через мгновение — данц, данц. Мой вальтер уменьшил человеческое население планеты ещё на двух особей.
Священник, который было повернулся к церкви чтобы ответить на мой вопрос и протянул к кресту руку, с изумлением воззрился на двух новый покойников. Судя по выражению лица, ему было что сказать по поводу убийства беззащитных (хотя это те же люди, кто собирался убить его, а потом отнять продовольствие у остальных, обрекая их на голод и смерть). Ну а мне, исходя из достаточно сложных моральных устоев не хотелось убивать этих мразей на глазах батюшки. Как-то это было бы неправильно. Но и отпускать их не собирался. Вообще ни разу.
— Прости мне Всеотец, все прегрешения, вольные и невольные. Особенно, вольные! — я переложил пистолет в левую руку и искренне перекрестился в направлении церковного креста.
Потом мы молча погрузили трофеи в кузов. Я извлёк оттуда мешок кукурузы, мешок пшеницы, вручил их Отцу Илье и Павлу. Мы молча поклонились, сели, хлопнули дверями и поехали. В зеркало заднего вида я увидел, как гордо и твердо стоящий на ногах священник уверенными движениями перекрестил нас вслед трижды. Вроде как благословил.
— Антон Джан, я хотел про твою импровизацию сказать, — начал Денис.
— Знаю, знаю, забавно вышло.
— Забавно???!!!
Глава 15
Убить или прокормить
Это не овощная база, товарищ призывник.
Это то место, где вы интересно
и чрезвычайно увлекательно
проведете ближайшие два года.
из к/фильма «ДМБ»
Не торопясь, пыхтели по полосе, где пролегала железная дорога, которая превратилась в громадный неравномерный снежный занос между мрачных стен леса, кое-где навалены настоящие «волны» из снега, льда и вмерзшей в них пыли с грязью.
Даже наш сверхмощный клаас преодолевал эти грёбаные
