Боулинг-79 - Анна и Сергей Литвиновы

Лицо Лилии исказила страдальческая гримаса.

– Что ж они там – в русскую рулетку играли? – пробормотала она.

– Возможно, дорогая Лилия Станиславовна, все возможно… А вашего супруга мы даже за незаконное хранение оружия не можем привлечь – пистолет, из которого производились выстрелы, был зарегистрирован, на него имелось разрешение… Да и не хотим мы вашего супруга ни за что привлекать! Нам бы понять: почему и каким образом он исчез? И где находится в настоящий момент?.. И я очень надеюсь, что вы нам поможете в разрешении данной загадки. Итак?..

Петренко не сказал Лиле главного: по однозначному заключению врачей – всех, опрошенных сотрудниками комиссии, – Владимир Дроздецкий, исходя из характера и тяжести полученных им ран, не мог не только самостоятельно скрыться из больницы, но даже встать с кровати.

А самое удивительное и загадочное – одновременно с физическим исчезновением Дроздецкого пропали все материальные свидетельства существования этого гражданина. В результате негласного обыска в особняке, где проживали Дроздецкий и Велемирская, не удалось обнаружить ни единого документа, удостоверяющего личность пропавшего: ни паспорта, ни прав, ни воинского билета, дипломов и прочего. Это подтверждало картину спланированного бегства: муж Лили, желая начать жизнь с чистого листа, захватил все документы с собой. Но и здесь имелись несуразности: ведь ни в доме, ни в городской квартире не удалось отыскать ни единого документального доказательства жития Владимира Дроздецкого, ни клочка бумаги, написанного его рукой.

А самое главное и непонятное – его имя исчезло изо всех баз данных, по которым оно должно было проходить. Словно переписанной начисто оказалась форма о прописке в ДЭЗе. Лилия Станиславовна Велемирская в ней значилась, а Владимир Васильевич Дроздецкий – нет. Пропала его учетная карточка в райвоенкомате. Словно и не бывало истории болезни в поликлинике. Записи о том, что ему выдавались права – равно как о том, что ему принадлежат несколько машин – канули куда-то из архивов ГИБДД. Не значилось подобного товарища в картотеках телефонной сети, а также в числе пользователей мобильной связи…

По наводке комиссии налоговая полиция провела обыски в фирмах, принадлежащих беглецу. Однако, к огромному удивлению налоговиков, в них не удалось обнаружить ни единого документа, подписанного Дроздецким – ни в бумажном, ни в электронном виде. Странным образом исчезли все фотографии, на которых был запечатлен законный супруг Лилии Велемирской…

В то же время весь личный состав оперативного отдела комиссии денно и нощно пытался отыскать хоть какие-то следы пребывания Дроздецкого в России – и никак не мог найти. Имелась слабая надежда, что исчезновение Дроздецкого вместе со всеми документами – грандиозная, масштабнейшая афера. Но сразу возникал вопрос: кто это сделал? – и исполнителей, из числа подчиненных, близких и знакомых Владимира не находилось. Не было ответа и на второй вопрос: а кому нужна, кому выгодна столь глобальная зачистка?..

И жена (или вдова?) исчезнувшего, очевидно, ни при чем: потчует оперативников какими-то историями о древней неразделенной любви…

– А у вас с Вовкой детей ведь нету? – спросил Валерка утром в ее особняке, когда они пили кофе.

Спросил с неким чувством превосходства – должен же он хоть в чем-то превзойти своего заклятого друга.

– Как видишь, нет, – сухо отвечала Лиля.

– Почему?

– Так получилось, – пожала она плечами.

Не рассказывать же ему, что сперва Володька не хотел – все говорил, что надо состояться, встать на ноги… А потом у них много лет не получалось, а после, когда можно было бы или подлечиться, или усыновить, начались его фортели с бесконечными девицами, и уже не хотела она… Ах, когда бы они оставили того мальчика в 94-м – может, и жизнь ее сложилась совсем по-другому, и наполнилась смыслом, и не пришлось бы искать забвения в круглосуточной работе или в объятиях любовников…

Тем утром она выгнала Валерку, хотя он был расположен остаться. И на прощание жестко сказала:

– Я не думаю, что у наших отношений есть перспектива.

А вечером она, чего обычно не делала, включила телевизор, когда шел «Миллионер». Показывали вторую Валеркину игру – ту, где он сорвал банк. Она с удовольствием смотрела на своего нового-старого возлюбленного: как он выходит, чуть не под ручку с Мальковым, уверенно садится, слушает свой вопрос на миллион… «Что такое мандибула?» По его реакции очевидно, что он не знает ответа… И вдруг… Или ей почудилось… В какой-то момент, когда ведущий пытался разговорить Беклемишева, среди зрителей в зале кто-то едва слышно кашлянул. Два раза.

Два.

Вариант «бэ».

Лоб Лили мгновенно покрылся испариной.

Она вскочила и немедленно бросилась в домашнюю монтажную. Здесь хранился ее архив: все передачи, созданные под ее руководством – старая часть архива записана на кассетах, новая на «ди-ви-ди».

Лиля достала с полки диск с сегодняшней программой. Вставила его в компьютер. Отыскала нужное место.

Повтор. Поехали!

Да, она не ошиблась.

В какой-то момент разговора игрока с Мальковым в зале кашлянули. Два раза. И, как ни пытался скрыть свою реакцию Валерий, его лицо на долю секунды озарилось. Он уловил сигнал, посланный кем-то из зала. Ему подсказали – и он понял, как надо отвечать.

Но как же они просмотрели это!.. И во время записи, и позже, на монтаже… Проглядели все: и редактор, и режиссер, и главный оператор, и она сама!.. Валерка их всех обвел вокруг пальца!..

Да и немудрено: кашель-то прозвучал неслышный. Осторожный. Девичий…

Лиля откинулась в своем роскошном кожаном кресле.

Теперь ей все стало понятно.

И почему Валеркина дочка не захотела занимать роскошные места для болельщиков в первом ряду, под постоянным прицелом телекамер, а предпочла затаиться в неосвещаемом зале.

Она, его дочка, студентка-медичка, знала, конечно же, ответ на «миллионный» вопрос – как знала его сама Лиля.

Итак, Валерка в соавторстве со своей дщерью провели ее.

Он сорвал банк далеко не честным образом. А ведь она, Лиля, думала, что он просто лох, которому впервые в жизни повезло…

Да, ситуация пренеприятная. Не дай Бог покашливание за кадром заметит руководство канала – заметит и инициирует расследование. Хватит того, что железная Лиля привела на программу своего знакомого, и тот выиграл миллион – весть об этом немедленно разлетелась по коридорам Останкина. А если выяснится, что Валерка взял куш нечестно, она в два счета может и своего поста лишиться…

«Сволочь! Как он провел меня!..»

Лилия Станиславовна грохнула кулачком по столу. Первой же ее мыслью было: немедля звонить Валерке, высказать ему все, что она о нем думает. Однако долгая карьера на телевидении приучила ее никогда не поступать согласно первому душевному порыву.

Нет, пожалуй, в данном случае целесообразнее сделать вид, что она ничего не заметила. Попытаться спустить дело на тормозах.

Годы жизни с Володькой приучили ее, что грех, никем не замеченный, – грех, о котором никто не говорит, – вроде бы и не существует…

Машинально Лиля продолжала смотреть запись.

Очень странно, но когда Валерка выиграл и торжествовал победу, своими ухватками, своими жестами и даже выражением лица он отчего-то до чрезвычайности показался ей похожим на мужа – Владимира Дрозде цкого…

Наши дни

Валерка думал, что его жизнь после съемок в кино волшебно преобразится. Однако ничего не переменилось. Та же квартира, постылая работа на парковке, одинокие ужины из покупных пельменей…

И ничего в его судьбе не поменялось, как он ни надеялся. Остались лишь сладостные воспоминания: он в центре внимания, в свете софитов, в центре вселенной. Вся киногруппа вокруг, обочь. На него направлены камеры и все взгляды. Все обслуживают – его. Ассистентша держит его куртку, звукоинженерша вешает «петличку», гримерша поправляет волоски. У него – главная роль. Магические слова для киношников. Они означают, что все женщины группы смотрят на него снизу вверх, и при каждом удобном случае тянут в постель… Но… Вот прошли его съемочные дни… И, как они шутили после спектакля в далекой юности, цирк закрылся, клоуны разбежались… Он перестал быть нужен – и киногруппе, и кому-либо другому…

А фильм с Беклемишевым в главной роли мучительно добирался до экрана. Его снимали гораздо дольше запланированного. Не хватило первоначально собранных денег. Корчмарь искал средств на досъемку – эпизоды в павильоне, уже без участия Валерки. Потом долго монтировал, озвучивал… Прошло почти два года после того, как главный режиссер разбил тарелку о штатив, знаменуя первый съемочный день, когда фильм, наконец, оказался готов.

Корчмарь бегал по коридорам продюсерской компании и шумно уверял всех, что получилась блестящая, гениальная лента: одновременно и фестивальное, и массовое кино. Он кричал на каждом углу, что все будущие призы на всех возможных форумах – его, и в то же самое время он сорвет кассу, печатать ленту надо чуть не в тысяче копий… Он подарил Валерке кассету с фильмом, напел о великой судьбе, ожидающей и фильм, и исполнителя главной роли лично… И, заново вдохновленный Корчмарем, свежеиспеченный артист и будущий лауреат вызвонил и пригласил на домашнюю премьеру Лилю.