Воин из снов - Шеррилин Кеньон

— Больше, чем можно выразить словами.

Эта фраза все еще звенела у него в ушах, когда одежда Дельфины исчезла в один миг. Совершенно нагая, она положила его руку к себе на грудь.

— Займись со мной любовью, Джерико. Покажи, каково ощущать тебя, когда мои эмоции вернулись.

Его тело немедленно откликнулось на ее просьбу. Внутри все ликовало и пело.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Под воздействием ее силы мысли, одежда на нем исчезла раньше, чем он даже успел подумать об этом.

Джерико плавно опустился вместе с нею на кровать и взял ее в свои объятия. О, это ощущение от ее бархатной кожи, трущейся о его собственную…

Если бы ему пришлось умереть прямо сейчас, он не желал бы лучших проводов.

Их губы встретились, и он вдохнул теплый запах ее тела. Целую вечность он жил в одиночестве. Но каким-то образом ее прикосновение заставляло его забыть о своем прошлом. Казалось, он знал ее всегда. Казалось, он не мог даже представить себе мира без нее.

Он не хотел жить в разлуке с ней. Если бы только его желание могло исполниться.

Когда он к ней прижался, Дельфина вздрогнула от того, каким он был жестким. Его тело полностью состояло из тугих мускулов. Твердых и гладких. Ах, как потрясающе замечательно чувствовать его поверх себя. Она наслаждалась, проводя ладонями вниз по его спине к стройной талии и крепким бедрам. Даже при том, что Джерико был много крупнее, он отлично ей подходил. Его мягкие белые волосы спадали вниз на ее лицо.

Она запустила руки в гриву Джерико и отвела пряди назад, когда их языки встретились и затанцевали вместе. Ее ноги обвились вокруг мужских бедер, и кожа покрылась мурашками, когда их губы разъединились, и он проложил горячую дорожку из поцелуев к ее шее и дальше к ушку.

Дельфина задыхалась от ощущений, которые дарил его язык, играющий с мочкой ее уха. Ей следовало бы чувствовать себя уязвимой и беззащитной, но нет. Все, что она чувствовала — это Джерико. Она желала быть с ним вечно.

Любовь к нему разгорелась в ее сердце до белого накала и растеклась по каждому сантиметру тела. Она единственная познала эту его часть. Увидела ту его сторону, которая была доброй и уступчивой.

Для всего мира он был жестоким, но для нее — ручным и милым.

Она почти рассмеялась при мысли о том, что Джерико милый. И тем не менее, по отношению к ней это являлось правдой. Что заставило Дельфину задуматься над тем, как бы он вел себя со своим собственным ребенком. Она легко могла это представить.

Она страстно желала подарить ему то наследие и покой. Укрыть от мира, который был к нему столь жесток. Она не хотела для него битв. Он достоин большего. Она жаждала показать ему мир, в котором он мог доверять и мог проявлять нежность. Мир, где никто не причинит ему боли и не предаст. Никогда.

— Останься со мной, Джерико, — шепнула она ему на ухо.

— Пока ты меня так обнимаешь, я никуда не уйду.

Она улыбнулась в ответ на его заявление, произнесенное хриплым голосом. Душевное волнение сделало его голос глубоким и достигло ее сердца.

— Со мной ты всегда будешь в безопасности.

Джерико впитывал в себя ее страсть и терялся в ее прикосновениях и обещании. Никогда не веривший в подобную чушь, он не смог удержать ту часть себя, которая сейчас открылась ей навстречу. Та его часть помогла бы ему пройти через все костры ада, только чтобы прикоснуться к ее щеке.

Несмотря на всю его броню, она все же нашла путь к нему в душу. И теперь он потерялся в ней. Надежды для него не оставалось. Он мог лишь верить в то, что она сдержит свои обещания, и довериться ей, как никогда бы не доверился никому другому.

Не делай мне больно, Дельфина. Эта молчаливая просьба застряла у него в горле, заставляя его страдать даже в то время, как ее прикосновения бросали его в жар.

Ее ладони скользили по его коже, дразня и даря ему небывалое удовольствие. Слишком много времени прошло с тех пор, как его обнимали вот так.

Нет. Никто и никогда так его не обнимал. Впервые в жизни он находился в объятиях той, кому не был безразличен. Не богини, решившей вызвать ревность других своих любовников. Или нимфы, желавшей унять зуд.

Более того, его обнимала та, кто значила для него нечто большее, чем просто быстрое совокупление.

Дельфина затронула не только его тело. Она коснулась его сердца и души. И чтобы защитить ее, он готов отдать свою жизнь.

Почему бы и нет? Ты уже продал за нее свою свободу.

Дважды.

Это должно было бы заставить его злиться. Однако, он не злился. Ему было достаточно успокоительной мысли о том, что она цела.

Ты заговоришь по-другому, когда Зевс начнет тебя мучить.

Как ни странно, но так не случится. Память о настоящем моменте проведет его через все худшее, что Зевс ему предназначил, и не возникнет ни единого сожаления. Он это знал. Собственная жизнь не значила для него столько, сколько ее.

Его жизнь — это Дельфина, и, отдавая свою свободу, он защищал ее. По правде говоря, это незначительная цена, и он рад был ее заплатить.

Отстранившись, он посмотрел вниз на ее лицо. Проследил линию ее скулы и встретился с ней взглядом.

— Ты такая красивая.

Она вытянула руку и дотронулась до повязки на глазу, потом сняла и бросила ее на пол. Он всегда стеснялся своего шрама и белого глаза, но только не с ней. Джерико хотел, чтобы она видела его таким, какой он есть.

И она видела, со всеми недостатками и сильными сторонами, но это не имело для нее значения.

Улыбаясь так ласково, что у него перехватило дыхание, она нежно прикоснулась ладонью к его щеке. Повернув голову, он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья.

— Я так сожалею о том, что сотворил с тобой Зевс.

— Все хорошо. Это того стоило. — В глубине души ему хотелось рассказать, почему он так считает, ведь причиной была она. Но с другой стороны он не желал разрушать ее воспоминания о детстве. Что хорошего в том, если она узнает, что ее пощадили только благодаря ему?

Это ей не поможет. Сказанное могло бы послужить в его пользу, но он не хотел, чтобы она любила его за прошлые деяния.

Он хотел, чтобы она любила его ради него самого. Ради того, что они сейчас вместе разделяли. Не из благодарности или долга. Он желал ее чистой любви.

Не могу поверить, что ты это сказал. Более того, он не мог поверить, что вообще хотел любви, ее или чьей-то еще. Он бог ненависти и силы. Он всегда презирал любовь и остальные нежные эмоции. Он презирал всех и каждого, кто действовал, как глупец, по столь мимолетной причине, как любовь.

Однако сейчас он лежит с нею здесь, обнаженный, и внутри у него нет ничего, кроме тихого покоя и желания, чтобы это никогда не кончалось. Она понимала его. Видела все худшее, что в нем было и, тем не менее, отнеслась ко всему с милосердием и добротой, даже не помышляя пасовать перед ним.