Кейс, набитый пожеланиями - Лариса Соболева

– Ну, заходи, заходи, – пригласил в квартиру Бубулин.

Квартира была трехкомнатная, отлично спланированная. Мебель, правда, без современного шика, но добротная, из настоящего дерева. В общем, по всему видно, что Прохор Никитич нужды не испытывает, не в пример многим людям его возраста. Андрей снял только шапку и расстегнул тулуп, всем своим видом давая понять: я ненадолго. Прохор Никитич пригласил его сесть, но Андрей присел лишь на краешек и начал:

– Тут вот какое дело, Прохор Никитич. На нас вчера напали вооруженные люди… Можно сказать, застали врасплох, когда мы в бане мылись. Разгромили все в доме, работали автоматами… Мы чудом уцелели.

– Ничего себе! – вставил Бубулин. – Для нормального человека твой рассказ выглядит нелепой выдумкой. Если бы не было той истории с обменом, сейчас я не поверил бы тебе. А в чем причина?

– Причина все та же. Василий Черкесов. Если честно, мне это надоело.

– Так Вася уехал, я лично посадил его в поезд.

– Не получилось, – уклончиво, не вдаваясь в подробности, сказал Андрей. – Он вернулся к нам в деревню, и вот результат.

– А чем я могу помочь? Ведь ты пришел за помощью?

– Конечно. Я понимаю, с моей стороны обращаться к вам бестактно после…

– Кончай расшаркиваться, говори прямо.

– Вы помогаете военным, помогите и бывшим военным. Те парни, если вы помните, экипированы были с ног до головы. Вам не кажется, что это кто-то из военнослужащих? Ведь только они имеют оружие…

– Андрей, не гони, – покривился Прохор Никитич. – И я раньше думал, что оружие есть только у военных и в милиции. Но у вас оно тоже есть, у бывших.

– Правильно, есть. И, как видите, пригодилось. Если бы мы были вчера без оружия, нас перестреляли бы в бане. А ведь наша вина только в том, что мы не дали убить Черкесова. Налетчиков было четверо. Прохор Никитич, нельзя ли по вашим каналам узнать, кто из военнослужащих, например, не сдал оружие? И где они вчера находились?

Андрей занимался исключительно Бубулиным, его реакцией, надеясь обнаружить проколы, по которым определит, стоит ли Прохор Никитич во главе заговора.

– Нет проблем, переговорю с начальством, выясню и все тебе доложу, – сказал тот. – Это ж не дело, если каждый вояка стрелять будет! Что еще?

– Пожалуй, пока все. Что слышно об убийстве Ларисы?

– Ноль. Официальная версия по-прежнему такая – самоубийство. Но ее убили.

– Я вот тут вспоминал наш прежний с вами разговор… Значит, когда вы виделись с ней последний раз, она не говорила, зачем ей нужен Черкесов, да?

– Нет. Только просила помочь найти Ваську. Но она в таком состоянии находилась… одна истерика. Была напугана чем-то… или кем-то. Но я тогдашнее ее состояние списал на появление двойника Черкесова. И вдруг она говорит: «Жив Вася, приходил домой, я его прогнала». Что бы ты подумал на моем месте? Вот! Я тоже подумал: крыша с горя у женщины поехала.

– М-да, печально.

– В милицию обратись, – посоветовал Бубулин. – Давно пора это сделать.

– Да милиция уже знает, – махнул рукой Андрей, изучая реакцию Бубулина.

– Это хорошо, – кивнул тот, и ни один мускул не дернулся на его лице.

– Хорошо-то хорошо, да не очень, – возразил удрученно Андрей. – Черкесов попадает в подозреваемые, то есть в убийцы собственной жены. Он ведь приходил домой? Приходил. Лариса его прогнала, заявила милиции, будто к ней явился двойник, но двойник выходит не двойник, а Черкесов. Какая у следствия будет логика? Однозначная: Черкесов убил жену. Но он не убивал, алиби у него есть, мы его подтвердим, да не в том суть. Чтобы Васька не попал на нары до выяснения обстоятельств и его там не прикончили, он надежно спрятан. Вы его друг, друг жены тоже… Так неужели вам неизвестны некоторые тайны Ларисы? Может, расскажете? Это бы очень помогло ему и нам.

Бубулин смотрел из-под насупленных, лохматых бровей, выпятив вперед губы. Он думал. Андрею было непонятно, как он относится к его словам, но заверений в искреннем желании помочь не услышал, следовательно, скорее всего, Прохор Никитич обдумывает, как отделаться от Андрея. А если переменить тактику?

– Эх, Васька, Васька… – наконец произнес Бубулин, качая головой. – Накрутил!

– Да что же он накрутил-то? Ведь сам Черкесов до сих пор не сообразит, за что его хотят прикончить. А мы рискуем. Хотелось бы знать, из-за чего идет сыр-бор. А то у меня иногда появляется жгучее желание сдать его тем парням, которые выкрали Лизу с дочкой, и забыть всю эту историю, пусть его убивают. Василий мне никто, я помогал Лизе, а не ему. Но вышло так, что теперь и на нас идет массированная атака. Согласитесь, это никуда не годится.

Бубулин уставился на него с прищуром…

– Итак, вас расстреливали, – скептически проговорила Алла, поднося к губам рюмку с коньяком. – Ты собрался убраться отсюда на время, потому что не хочешь, чтобы тебя прикончили вместе с Черкесовым. Знаешь, а мне вас не жалко. Так вам и надо. Если бы ты знал, что я пережила в вашем подвале… Короче, что ты хотел мне сказать?

– Собери вещички и смывайся из города.

– С какой стати? – хихикнула она.

– Объясняю популярно, – сказал Назар, с аппетитом уплетая мясо. – Алла, тебя подозревают в кознях против Черкесова.

– И кто же меня подозревает? – не верила она. – Уж не твой ли Андрей?

– Он тоже. Но раньше он разбирался во всем самостоятельно, да и то его вынудили. Тот, кто заказал Черкесова, допустил стратегическую ошибку. – Назар дожевал мясо, проглотил, сунул в рот новый кусок, наблюдая за Аллой из-под опущенных ресниц. Она достала сигарету, закурила, глаз с него не спускала.

– Ну, дальше, – не выдержала паузы.

– А сегодня, поскольку нам нанесен огромный материальный ущерб, Андрей разозлился, собрал сведения и отвез в прокуратуру. Согласись, следакам будет интересно узнать, что Черкесов жив, а кто-то из пяти ближайших к нему людей убил его жену и покушается на него. И тебя, Аллочка, вместе со всеми кинут в следственный изолятор. Ты же одна из пяти. Уверяю, там наш подвал будет вспоминаться тебе как уютная каморка.

Алла замерла, глядя на него с натянутой усмешкой. Явно новость не пришлась ей по вкусу, огорошила, однако она тщательно скрывала это. Назар подлил ей и себе коньяка, поднял рюмку – мол, за тебя, – выпил.

– Чушь собачья, – сквозь улыбку проговорила Алла. – С какой стати меня подозревает твой Андрей? Тоже мне – сыщик! У него две извилины, как у всех военных.

– Аллочка, я пропускаю мимо ушей оскорбление, ибо относится оно и ко мне, потому что ты сказала сгоряча. Андрей – человек достаточно опытный. Ему не только стрелять приходилось, но еще и шариками крутить. Без шариков в «горячих точках» делать нечего – уложат сразу. Я имею в виду – в гроб уложат. Так вот, сейчас командиру думать приходится за всех сразу, и полагать, будто он с неба взял подозрения, по меньшей мере… неразумно.

– Но при чем тут я? – Нервы у Аллы сдали, ей вдруг стало неудобно сидеть, она заерзала, чем выдала волнение. Вообще-то каждому станет неприятно, что тебя подозревают в чудовищных преступлениях. Поскольку Назар глубокомысленно задумался, Алла повторила вопрос: – Я при чем?

– Дашь приют на ночь – расскажу, – хитро улыбнулся он.

– Что, что, что? – рассмеялась она. – Ты покупаешь меня?

– Конечно. Не могу забыть проведенную с тобой ночь.

– Ты наглец, – процедила Алла, но не зло, а с легким смешком.

– Просто я следую правилу: бери от жизни все, что можешь. В нашей стране развились товарно-денежные отношения, а поскольку деньги с тебя брать безнравственно, я предлагаю другой способ купить у меня информацию. Дай согласие, и тогда под треск свечей и расслабляющую музыку я расскажу интересные умозаключения, после чего тебе станет не смешно.

– Ах-ах-ах… Сколько романтики! И вся она гнилая, – желчно сказала Алла. – Знаешь, кто ты? Шантажист.

– Ну, так и ты вроде не Дюймовочка, – не оскорбился Назар. – Неужели тебе хочется на нары? Алла, там такое отребье сидит… Тамошние бабы повесят тебя на твоих же колготках только за то, что ты пахнешь дорогими духами.

– Получается, ты сдаешь своего командира.

– Ни-ни-ни! – замахал он руками. – Я не сдаю Андрея, что ты! Я помогаю тебе… как бы поточнее выразиться… сориентироваться. Когда ты будешь знать, почему попала в эту дерьмовую – прости за выражение! – ситуацию, подумаешь, как тебе быть. И потом… Я не придерживаюсь мнения, что именно ты заказала Черкесова и грохнула его жену. Это действительно чушь. Однако пока не выяснятся все обстоятельства, тебе придется посидеть…м-м-м… месяца два, а то и все четыре. В следственном изоляторе посидеть. В одной камере с жуткими бабами, больными чесоткой и сифилисом. Кстати, ты знаешь, что параша прямо в камере находится? Бабы будут справлять нужду, а ты будешь все это нюхать. Далее. Тебе как элементу, стоящему наверху социальной лестницы, предоставят нары прямо возле параши. Это у заключенных закон такой: новенький обязательно должен спать у параши. А станешь возмущаться, отметелят. Когда бабы дерутся… это страшно. Вырвут половину твоих шикарных волос, Аллочка. Да стоит мне лишь представить тебя в камере, мороз пробирает до костей…