Отрок - Евгений Красницкий

Мишка обернулся на голос и увидел ладейного кормщика. Трезвого!!! Весело улыбающегося! Нахально подмигивающего! Молодой, кудрявый, темноволосый кормщик, панибратски пихнул Мишку локтем в бок и еще шире растянул рот в улыбке, с несколькими дырками на месте зубов. Вид у морехода был настолько лихой, что у Мишки появилась твердая уверенность — зубы выбиты в драке. Он, не удержавшись, улыбнулся в ответ и спросил:

— Так ты все понял?

— Чего понял? — Никифор подозрительно заоглядывался то на Мишку, то своего морехода. — Ты о чем Михайла?

Вместо Мишки давать объяснения взялся хитро улыбающийся кормщик.

— Ты, Никифор Палыч, не сердись, но все взаправду было: и Кузьма не нарочно упал и лошадь не ко времени обгадилась. Я тебе не рассказывал, но меня еще пацаненком уграм продали, и я с ихними скоморохами больше пяти лет по городам и весям бродил. Циркус у них это называется. Я-то знаю, какой страх людьми перед первым представлением овладевает, ребята еще хорошо справились, могло и вообще все сорваться! Вот и решил помочь: как у них что не заладится, так я на себя внимание отвлекаю, никто ничего и не заметил. У актеров такое бывает: что-нибудь наперекосяк пойдет, а народ думает, что так и задумано.

— Ой, Ходок, ты меня когда-нибудь своими штучками в гроб вгонишь. Ха! — Никифор хлопнул себя ладонями по коленям. — Так это мы главными дурнями, получается, были? А ты с ребятами нас за нос водил?

— Нет, хозяин, ребята старались, как могли, молодцы. А зрители… Так они за тем и приходят, чтобы их надули. Человеку, что нужно? Что б интересно, чтобы весело, развлечься, о каждодневных заботах позабыть. За это и платят. И никакого обмана здесь нет, потому, что он сам хочет, чтобы его обманули.

"А мужик-то знает о чем говорит! Стоп! Он сказал «циркус»? Это что же, его труппа даже в Риме побывала?".

— Ха! Михайла, слыхал? — Никифор орал, словно Мишка находился на другом конце амбара. — Ты же мне вчера толковал, что зрелище — тот же товар. И этот тебе подпевает: не обманешь — не продашь. Я-то, дурак, всяким барахлом торгую, а тут люди сами деньги нести готовы. Ну, вот что, Ходок, ежели ты и в этих делах человек бывалый, давай — командуй тут, и людей своих к делу приставь. Раз ладью на полдороге заморозили, так хоть какой-то работой займитесь. Открываем торговлю новым товаром! Этим, как его… Циркусом!

— Сделаем, хозяин! Не впервой! — Кормщик обернулся к Мишке. — Михайла, ты тут главный?

— Нет, то есть… Да не знаю я! Не чинимся мы, все вместе работаем. Андрей, вот, нас с ножами обращаться учил, Корней Агеич — конному делу, а я… Ну, я придумывал, как это все обставить, чтобы интересно было.

— Понятно. — Ходок пристально взглянул Мишке в глаза. — Только не говори мне, что сам все придумал, где-то ты это все видел. Так?

"Ага, так я тебе и рассказал, где видел! Про Ленинградский цирк, про телевизор…".

— Видеть не видел, но в книге одной читал, а кое-что и сам сообразил. Там про жонглеров было, которые в латинских странах по городам ходят. А что, плохо придумал?

— Нет, придумал ты хорошо, но мало.

"Это я и сам знаю. Самое короткое представление в цирке должно идти один час и пять минут, плюс антракт, а у нас еле-еле минут на двадцать натягивается. Да где же я еще номера-то найду?".

— Так нечего же больше показывать, мы больше ничего не умеем!

— Это ты только так думаешь, — уверенно заявил Ходок — а на самом деле, я прямо сейчас тебе могу сказать, как представление удлинить, а если еще посидеть, да подумать как следует, так такое придумать можно! О-го-го! Хозяин, ты не уходи, обговорить кое-что надо!

— Да здесь я, здесь.

Никифор и не думал уходить, как и почти любой человек он был зачарован раскрывающимися перед ним "тайной кулис", и не ушел бы, даже если бы выгоняли.

— Вот смотри, Михайла. — Продолжил кормщик. — Вы в самом начале кинжалами поиграли, сначала поодиночке, потом втроем, и ушли. А можно еще раз все то же самое сделать, а зрители и не заметят, что вы им одно и то же по второму разу показываете.

— Это как?

— Очень просто. Можно сделать факелы, по размеру и весу точно такие же, как ваши кинжалы. Не побоитесь с горящими факелами играть?

— Если точно размеры и балансировку соблюсти, то — нет, за огонь рукой не схватимся.

— Представь себе: мои ребята закрывают ставни и двери, в амбаре становится темно и тут вы начинаете играть с факелами. Делаете все то же самое, что и с кинжалами, но выглядит это в темноте совсем иначе. Времени займете вдвое больше. Дай-ка один кинжал вон тому парню, он факелы сделает как надо. Митюха, слыхал, что я сказал?

— Давай, сделаю, — отозвался один из членов экипажа — только масла где взять?

— Вот, хозяин, первая забота тебе: масло для факелов.

— Будет масло. — Встрепенулся Никифор. — Сенька, запоминай: чего надо или записывай для верности. Сегодня же чтоб было!

— Слушаю, Никифор Палыч! — Тут же отозвался старший Никифоров приказчик, тоже слушавший разговор разинув рот.

— Еще одно: ножи вы метали здорово, но в неподвижную мишень, а в летящий кругляш попадете?

— Попадем… наверно… Попробовать надо.

— Прямо сейчас и попробуем. Митяй, отпили-ка вон от того бревна кругляш пальца в два! Иди за конем, Михайла, давай, давай, не тяни — дел много!

Мишка оторвал Рыжуху от увлекательного процесса поглощения овса, снова взнуздал, оседлал и привел в амбар. Пока он возился Митяй отпили не один, а целых три кругляша, а Ходок уже вовсю объяснял Никифору, как сделать ступенчатый помост для лавок, чтобы задние ряды были выше передних.

— Давай-ка, Михайла, я вот здесь встану и буду их вверх подкидывать, а ты попробуй попасть. Сначала с места, потом на скаку попробуешь. Так — не далеко будет, докинешь?

Мишка попробовал, оказалось — ничего особо сложного. На скаку — тоже. Ходок заставил попробовать Кузьму с Демьяном — получилось не хуже. Недаром Немой заставлял ребят метать кинжалы в нарисованный на стене сарая кружок, размером с ладонь — уроки пошли на пользу.

— Слушай, Ходок! У нас же еще самострелы есть! — Вспомнил Мишка. — Давай попробуем в кругляши из них стрелять. Только тогда каждый раз новые делать придется, болты их раскалывать будут.

— А так еще и лучше, — обрадовался кормщик — зрители любят, когда что-то ломается, раскалывается. А свечи гасить из самострелов сможете?

— На скаку не сможем — не прицелиться.

— А с земли?

— Сможем, вернее, я смогу, а Кузька с Демкой — не знаю. Они недавно учиться начали.

— Значит, будешь один. Как с факелами отыграете, так мы ставни отворим, а вы за самострелы возьметесь. Сначала втроем по кругляшам постреляете, потом тебе свечи вынесут. Штуки три или пять? Нет, пять долго: пока заряжать будешь, зрители за пять раз заскучают.

— Погоди, Ходок… Слушай, а как тебя на самом деле зовут?

— Зови Ходоком, так чего ты хотел сказать?

— А нельзя ли какой-нибудь столик сделать, чтобы он крутился? Поставим на него свечи и, если не очень быстро крутить, то я попаду, а крутящийся огонь завораживает, скучно не будет. Понимаешь, первые два выстрела — еще не скучно, а потом на столике остается три горящих свечи, две, потом одна и все на нее смотрят и ждут, а она крутится. Можно еще время потянуть, крикнуть чтобы столик подкрутили.

— О! Молодец, в самую точку! А нельзя, чтобы ты из разных самострелов стрелял, пока из двух выстрелишь, тебе третий зарядят.

— Не знаю, мы каждый к своему самострелу приспособились, опять же, попробовать надо.

— Пробуй, столик, все равно, до завтра не сделать.

Никифор словно обрадовавшись, что тоже может поучаствовать в приготовлениях к представлению, опять окликнул приказчика:

— Сенька, насчет столика понял? Сегодня же чтоб был!

— Слушаю, Никифор Палыч! Только не успеть сегодня.

— Тогда пускай ночью работают, но чтобы к утру…

Мишка не стал слушать, чем закончится разговор Никифора с приказчиком, потому, что его посетила еще одна идея.

— Ходок, а я еще и на звук стрелять могу.

— Да ты что? И молчит! Да мы такую показуху устроим! Вот это уже настоящий циркус будет. А ты точно можешь или только думаешь, что можешь?

— Может, может! — Кузька, наконец-то, нашел повод встрять в разговор. — Может, мы все видели, только бубенчик маленький надо — мы свои в Ратном оставили.

— Бубенчик найдется, но пока сам не увижу — не поверю, где у вас самострелы?

— Дома оставили.

— В Ратном?

— Да нет, у дядьки Никифора!

Ходок обернулся к Никифору.

— Хозяин, послать бы кого…

— Ха! За дурня меня держишь? Послано уже! Сейчас принесут.

— Да ладно тебе, хозяин, я вот тоже кое-кого кое-зачем послал.

— Это за чем же?

— А за музыкой! — Ходок хитро подмигнул. — Когда все это под музыку будет, еще лучше получится, а в самых жутких местах музыка замолкнет и от этого еще страшнее выйдет. Вот увидишь!