Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее, до тех пор, пока настоящая степень подчинения индивидов государству, так же, как и соответствующая политическая теория, могут оставаться необходимыми при существующих международных отношениях, нет никакой надобности увеличивать это подчинение и укреплять приспособленную к нему теорию. В наш век напряженного человеколюбия множество людей, с нетерпением стремящихся улучшить участь своих менее счастливых ближних путем самых быстрых методов, всеми силами стараются развить административные учреждения, свойственные низшему типу общества – пятятся назад, желая идти вперед. Нормальные затруднения на пути прогресса уже достаточно велики, и печально то, что они становятся все больше и больше. Следовательно, весьма полезно показать человеколюбцам, что во многих случаях они несомненно подготавливают будущее несчастие человечества, столь усердно преследуя цель его благосостояния в настоящем.
Самое главное, однако, заключается в том, чтобы внушить всем людям ту великую, еще многими непризнанную истину, что внутренняя и внешняя политика какого-либо общества связаны между собой и что не может быть существенного улучшения одной без существенного улучшения другой. Если мы хотим, чтобы наша внутренняя организация соответствовала более высоким принципам справедливости, необходимо, чтобы мы и в наших внешних отношениях постоянно сообразовались с более высокими принципами справедливости. Если бы убеждение в том, что такое взаимодействие существует, могло распространиться между цивилизованными народами, оно в сильной степени уменьшило бы враждебные столкновения между народами и тем самым сократило бы начало принуждения в их правительственных системах и произвело бы соответствующие изменения в политических теориях.
Шесть опытов
о государстве, обществе и свободе
Размышления об истинной роли государства[67]
Письмо I
Вещи первостепенной важности – принципы, влияющие на весь порядок дел в стране, принципы, на которых держится благоденствие нации, – обыкновенно принимаются обществом как нечто, само собой разумеющееся. В тех случаях, когда наши предки издавна придерживались определенной линии поведения, какой бы спорной она ни была и как бы ни было велико приносимое ею добро или зло, люди в массе своей обычно следуют тем же курсом, не задумываясь над тем, разумно ли это. Обычай обладает завидной способностью подталкивать к выводам по самым спорным моментам, не давая потратить ни мгновения на раздумье; обычай заставляет нас превращать предположения самого сомнительного толка в аксиомы и отмахиваться от почти самоочевидных истин, объявляя их недостойными рассмотрения.
Из всех предметов, подвергающихся такому бездумному отношению, возможно, наиболее важное место занимают фундаментальные принципы законодательства. Политики – все члены сообщества, принимающие близко к сердцу благополучие своих сограждан, – связывают свои надежды, мнения и желания с действиями правительства. Поэтому им следовало бы точно представлять себе природу правительства, его намерения и надлежащую сферу его деятельности. Прежде чем составлять мнение о том, какие меры необходимо принять законодательной власти, требуется прийти к четким и однозначным взглядам о полномочиях этой власти, т. е. понимать, насколько далеко она может зайти, оставаясь в рамках конституции, и решить, что она может сделать, а чего – не может. Однако же сколь немногие всерьез размышляли на эту тему, сколь немногие даже из тех, кому небезразлично состояние общества, когда-либо задавались вопросом – есть ли предел, ограничивающий вмешательство правительства? И если есть, каков он?
Мы слышим, как один проповедует те выгоды, которые принесет нам передача всех шоссейных дорог королевства в ведение государства; другой предлагает возложить на нацию бремя содержания медицинских учреждений и поддерживать здоровье населения законодательными мерами; третий призывает правительство за счет страны прокладывать железные дороги в Ирландии. При этом никогда не подвергалась рассмотрению возможность того, что все эти меры содержат в себе нечто неуместное. Правительство всегда позволяло себе вмешиваться во все что угодно, и никто никогда не оспаривал этого права. Наши благонамеренные предки полагали весьма разумным оставить за исполнительной властью неограниченные полномочия (а может быть, просто ни разу не удосужились задуматься на эту тему), а раз они не возражали, то и мы, в своем мудром благоговении перед «старыми добрыми временами», полагаем, что все идет так, как и должно идти. Однако немногие, наделенные более здравым исследовательским духом, не довольствуются таким простым способом решения подобных проблем и стремятся класть в основу своих убеждений размышления, а не обычай. Таким людям мы и адресуем нижеследующие соображения.
Все в природе подчиняется своим законам. Неорганическому веществу присущи те или иные динамические характеристики и химическое сродство; свои законы есть и у органического вещества, более сложного и не столь стойкого. Что свойственно материи в ее частных проявлениях, то же мы видим и в ее совокупности; одушевленные существа имеют свои законы, как и тот материал, из которого они созданы. Человек как одушевленное существо, выполняет определенные функции и обладает органами для выполнения этих функций; он следует определенным инстинктам и наделен средствами для следования этим инстинктам; и пока он выполняет свои функции, следует своим инстинктам и подчиняется законам своей природы, он остается в добром здравии. Любое несоблюдение этих требований, всякий проступок наказываются тем или иным образом. Природа заставляет себе подчиняться.
Что применимо к телесному, то применимо и к духовному. Разум, как и материя, живет по своим законам. Умственные способности получили на великой арене жизни свои конкретные сферы деятельности; от правильного развития этих способностей и надлежащего исполнения ими своих функций зависит нравственная целостность и интеллектуальное здоровье личности. Законы психики требуют подчинения точно так же, как законы физики, и наказание неотвратимо следует за неповиновением и в первом, и во втором случае.
Что применимо к личности, то применимо и к обществу. Как и человек, общество по всей очевидности, живет по определенным законам, пусть их и не так легко выявить и сформулировать. Их действие может проявляться менее явным образом, а их соблюдение – быть более сложным делом; тем не менее принцип аналогии подсказывает нам, что они должны существовать. Нет такого предмета творения, который не подчинялся бы неизменным правилам, установленным Всевышним, и почему общество должно быть исключением? Более того, мы видим, что существа, обладающие свободной волей, здоровы и счастливы до тех пор, пока действуют в соответствии с этими правилами; почему бы тому же самому не быть верным и в отношении людей во всей их совокупности?
Придя к согласию
