Авантюрист на поводке (СИ) - Лена Тулинова

– Вы и это раскопали, – вздохнул Жильбер. – Что ж… Надеюсь на понимание. Какая сумма усугубит его, мадемуазель? Пятисот жюке будет достаточно?

Есть в кинематографе излюбленный приём: когда кто-то предлагает герою деньги, тот кричит «сколько-сколько?», и предлагающий принимает это восклицание не как восторженный крик, а скорее наоборот. И поднимает ставки.

Макс понимала, что не в кино попала и что всё происходит на полном серьёзе, поэтому кивнула.

Пятьсот жюке хорошие деньги, не всем же банки грабить.

– Итак, Флобер, – напомнила она, глядя Жильберу в изумительно красивые карие глаза.

На них он, наверно, и ловил падких на мужскую красоту женщин! Но сейчас им обоим было не до любовных игр.

– Мальчишка жив и относительно здоров, – выложил старший сын Орабель. – К сожалению, жива и шайка, которая ведёт за ними охоту.

– Вы не думали, что кто-то из них мог внедриться в вашу семью?

– Я не моя племянница, которая верит в оборотней, способных менять личины и прикидываться другими людьми. Магия существует – но чудес не бывает, мы же не в сказке живём!

– Ну, а если предположить? Например, как вы объясните, что на похоронах в гробу была точная копия вашего сына?

Жильбер сильно занервничал.

– Откуда мне знать эти ваши магические заморочки? – спросил он сердито. – Так получилось – значит, так и должно было стать, вот и всё.

– Вы вообще переживаете за мать и сына или за наследство, мсье Соврю? – спросила Макс. – Может быть, вас и исчезновение матери не слишком волнует?

И тут этот холёный красавец взбунтовался и вскричал:

– Ну вот что, мадемуазель детектив! Держите-ка себя в руках, если хотите получить свой гонорар! Конечно, я боюсь и за мать, и за сына, и за наследство! Как вы считаете, что будет с этой семьёй, лишись она всего из-за каких-то там негодяев?

– Почему бы не признаться во всём сразу? – ничуть не тише воскликнула Макс. – Вы понимаете, что мне было бы легче найти вашу мать, если бы я сразу знала все тонкости вашего дела? Я три дня пытаюсь добиться встречи с вашим семейным нотариусом, который запропал неведомо куда, а вы…

– Я даже не в курсе, что там в завещании, – не снижая тона, заявил Жильбер. – И даже знал бы – уверен, что в нём всё по справедливости! И мать моя не похищена, а накручивает по Монпансьелю круги, потому что на старости лет двинулась умом и поверила Мари-Жанне с её россказнями о том, что кругом оборотни! Скажите-ка, зачем оборотням выжидать два года, чтобы именно сейчас внедриться сюда?

– Этого я не знаю, – призналась Макс.

– У меня одни «зачем» и «почему» в голове, – пожаловался мсье Соврю. – А вы наседаете на меня, чтобы я вам всё по полочкам разложил.

– Тем не менее вам следовало рассказать мне всё без утайки, – призывая на помощь самообладание, сказала Макс уже чуточку спокойнее. – Учитывая все подробности ваших отношений, может быть, мы бы нашли мадам Соврю быстрее. Возможно, она уже была бы здесь.

– Я не был готов выложить всё случайному человеку, понимаете меня, мадемуазель детектив? Не мог! Вы бы тут же побежали в полицию, а разве я не хотел избежать огласки?

– Два года держать сына взаперти…

– В пределах имения Ореховый ключ он мог передвигаться совершенно спокойно, – возразил Жильбер. – У него был артефакт – вы, полицейские и детективы, называете его «дядя Ноэль», да? Но он каким-то образом от него избавился. Маленький негодник! Совсем не понимает, что на кону стоит не только его жизнь, но и благополучие всей семьи! И даже не одной: ведь семья Рузанны тоже зависит от прибыли с предприятия... Даже Констанс и Константэн, хотя и не заслужили, получают свою так называемую пенсию с денег от этого месторождения!

Макс прикрыла глаза, сопоставляя в уме похвалы в адрес «Соврю-минерал» с последним словом. Она не стала ничего спрашивать и уточнять. Лишь сделала про себя заметку, что всё-таки надо было вскричать «сколько-сколько?» или поторговаться тысяч этак до пяти, десяти… Если не больше.

Месторождение! В то время, как Франкия обеднела на магические минералы, а во всем мире насчитывается не так-то много хороших разработок этого камня, семья Соврю незаконно завладела сокровищем, способным обеспечить их потомков на тысячи лет вперёд…

– Как давно семья вообще владеет этим? – спросила Макс. – Просто интересно, сколько времени вы скрывали такой подарок судьбы.

– Еще бы не подарок, – сказал Жильбер, понижая голос и осторожно озираясь по сторонам – точно думал, что по углам сидит по злодею. – Ну ладно, я вам признаюсь. Констанция и Константэн думают, что они отцу неродные, но это не так. Они на самом деле его дети. Только не говорите им и матери! У них и так приличные счета в банке, свой дом и даже авто. Долю в предприятии «Соврю-минерал» они получить не должны.

– Стоп, Орабель не знает?

– Отец признался в этом только мне. Перед кончиной, – буркнул Жильбер. – Он не хотел участвовать в судьбе близнецов, но их мать, умирая, оставила письмо. Им она как бы оплатила их пребывание в нашем доме. Скажем так: Орабель была с ними куда ближе, чем Венсан, и заслужила быть их матерью больше, чем он – их отцом. Так что письмо стоило адресовать ей…

Мужчина нахмурился.

– В письме была дарственная на землю? – догадалась Макс.

– Да. Каменистый участок земли. Там, где кончается Ореховый лес и начинается Иглистый хребет.

Макс кивнула. Она злилась на Жильбера и на всю семью сильнее и сильнее, и даже слова Жерара о том, что надо в каждом находить не только плохое, но и хорошее, ей не помогали.

Близнецы ей, конечно, не очень-то нравились, но сейчас ей было жаль их.

– Ещё пять сотен жюке за молчание, не говорите никому ничего, – заявил Жильбер, поняв, о чем так злобно молчит детектив.

Если б она была чайником, то закипела бы со свистом из ушей и носа именно на этом заявлении.

Но Макс не была чайником и свистеть не стала, только с трудом выдавила:

– А от Констанс вы тоже откупились? Когда пытались её изнасиловать?

– Что? – опешил Жильбер.