Земля после - Юрий Симоненко

к перекрёстку Деникина с Николашкой, где встретились с ненамного опередившими их Молотовым и Хмурым и, обменявшись знаками, двинулись вчетвером по Николашке…

…След, по которому Волк вычислил беглого фашиста, шедший первым Кувалда заметил сразу. Отправив Молотова с Хмурым в обход дома, он с Витьком прошёл во двор и по тем же следам, что и Волк, быстро определил нужный подъезд…

…Медленно, стараясь ступать как можно тише, выставив перед собой лук с натянутой тетивой, Волк поднимался вверх по лестнице, этаж за этажом. В полумраке подъезда, среди почерневших, покрытых трещинами стен, Волк чувствовал своего врага, чувствовал его дыхание, его запах. Оставленные врагом на перилах капли крови тоже пахли.

«Сейчас поквитаемся, Яросвет… Сейчас поквитаемся… — мысленно обращался он к тому, кого поклялся найти и убить три месяца назад, когда изнывал от жажды, избитый и униженный, примотанный проволокой к холодному бетонному столбу. —Поквитаемся…»

С каждым новым шагом, приближавшим его к врагу, усталость отступала, Волк ощущал прилив сил. Стрела с острым железным наконечником стала частью его, продолжением его руки, его мысли, стала средоточием его обиды и гнева. Каждую секунду, каждый миг Волк был готов выстрелить во врага. И вот, на площадке между четвёртым и пятым этажами Волк настиг его…

…Сказать, что Волк был разочарован увиденным, значит — ничего не сказать. Перед ним на полу, опершись спиной о приёмник мусоропровода, с поникшей головой сидел Яросвет. Глаза чуть приоткрыты, но никакой заметной реакции на появление Волка; вся левая сторона кителя пропитана кровью; раненая рука выпросталась из служившего подвязкой автоматного ремня и безвольно лежала на грязном бетонном полу, правая — на животе, в руке был пистолет, который Яросвет, бывший, по-видимому, без сознания, так и не выпустил.

Волк ожидал чего угодно: ловушек, сопротивления, новой погони… Но перед ним был раненый человек, и без его, Волка, помощи обречённый умереть от потери крови в самое ближайшее время.

— Вот с-сука, чтоб тебя… — произнёс Волк с досадой. — Шёл за тобой, падлой, чтобы ёбнуть своими руками, а ты, козёл лысый, решил сам помереть!..

Как оказалось, Яросвет был в сознании и всё слышал. Он медленно, с очевидным усилием, поднял голову и посмотрел на Волка:

— Что же ты?.. Стреляй, людоед, пока есть такая возможность!.. — медленно проговорил слабым голосом раненый. — Ты ведь Волк, да? Во-олк, людое-ед… кх-кх, кан-ни-ба-ал… — губы Яросвета скривились в презрительной улыбке.

Прозвучавшие в тишине мёртвого дома слова были как пощечина, как унизительный удар плетью. Волку показалось, что даже стены, услышав эти слова, постарались эхом передать их вниз, на мёртвую улицу, стенам соседних домов. Чтобы каждый, кто способен понять эти слова, услышал, узнал — кто он такой, Волк — каннибал.

— Заткни ебало! — тихо прорычал Волк. — Ты, тварь фашистская, хоть и не жрёшь никого, зато сколько рабов у тебя, а?! Сколько?!

Волк был каннибалом. Он ел людей и считал это правильным, считал, что это справедливо, что побеждает сильнейший и, что слабый не должен иметь права на жизнь. Слабый должен стать добычей сильного — закон джунглей — закон Диких земель. В ставропольской общине, где вырос Алексей Волков, человечинкой всегда баловались, с самой Войны. Не так, чтобы совсем в открытую, — неприличным это считалось, в открытую. Но, если выпадал случай, никто и не отказывался.

— Что скажешь, Хуесвет, или как там тебя? Ты, когда на станцию ко мне пришёл и перемочил моих людей, видел там рабов? Видел, пидор лысый?! — резко выкрикнул Волк. — А я в Ростов специально ходил, посмотреть, как вы там живёте… Хорошо живёте, суки… Целые бараки невольников там у вас. И ладно бы вы их жрали, как я… Человека раз съел, и нет его. Так вы их медленно по кускам жуёте, изо дня в день, из года в год, пока не загнутся от работы на вас, пидорасов! Чем ты лучше меня?!

— Рабов? — тяжело усмехнулся Яросвет. — А кто они, эти рабы? Дикари, каннибалы… всякая мразь, населившая русскую землю… и ты — один из них, Волк…

— Заткнись, тварь!

— Ха-ха… Это я тварь? — засмеялся через силу Яросвет. — Это ты тварь, Волк, и твои нелюди, которые Малюту сожрали… — Грудной кашель на минуту сотряс его лихорадочной судорогой.

Прокашлявшись и сплюнув на пол, он продолжил:

— А ты, Волк, скажи честно, бойца моего, Малюту, тоже ведь жрал, а?

Яросвет продолжал сжимать в руке пистолет, на который Волк уже не обращал внимания. Но заряженный лук в руках Волка всё ещё был направлен на Яросвета.

— Ну, с-сука… — прорычал Волк и быстро шагнул к раненому.

Волк попытался пнуть Яросвета ногой. В этот момент он отвёл лук в сторону и для Яросвета этого оказалось достаточно…

Волк был неглупым человеком. Он был людоедом, подлецом и отморозком, но вместе с тем и интеллектуалом, и немножко актёром; был опытным охотником и следопытом, но не был солдатом. А Яросвет был. И это отличие между Волком и Яросветом оказалось для Волка роковым. Первой ошибкой, которую допустил Волк, стало то, что он сразу не убил Яросвета. Второй — что не разоружил его. Третьей — что позволил себя спровоцировать, потеряв самообладание и бдительность. Результатом этих ошибок, усугублявших одна другую, стало произошедшее в следующую секунду.

…Мгновение, и ствол пистолета в руке вялого и беспомощного Яросвета оказался направлен в низ живота Волка, который уже занёс для удара ногу, но ударить не успел…

Выстрел.

…Левой, раненой рукой Яросвет отбил удар ноги разъярённого людоеда и летевшая ему в лицо нога вяло ударила о трубу мусоропровода. Яросвет нажал ещё раз на спуск — снова выстрел — и ещё… Вторая пуля вошла Волку в грудь, третья — в шею. Волк завалился назад, на ступени, уже мёртвый. Тело его сползло на несколько ступеней вниз и замерло.

— Ствол опусти, — приказал уже знакомый Яросвету голос.

Говоря с Волком, Яросвет не заметил, как на площадке этажом ниже появились люди.

По лестнице поднимались двое: могучий рыжебородый мужик с перевязанной серым застиранным бинтом головой, — тот самый, который полчаса назад уже предлагал Яросвету разоружиться, — и молодой парень лет чуть старше двадцати, рослый, худощавый, но явно нехилый.

— Клади ствол, не дури. А то завалю, — добавил Кувалда. Пистолет в его руке смотрел точно в лицо Яросвета. Это был не вынашивавший месяцами горькую обиду людоед-интеллигент, а матёрый воин. Этому убить —