100 великих афер - Игорь Мусский

Осудить продавца «румынского ящика»» судье было бы очень трудно. Он не фальшивомонетчик. Деньги, появлявшиеся из его машинки, были настоящими. Главный же расчет афериста был на то, что обманутый им человек не обратится в полицию.

Весну 1925 года Люстиг встретил в Париже. Однажды утром, просматривая газеты, он обратил внимание на статью, посвященную проблемам городского хозяйства. В ней утверждалось, что на содержание Эйфелевой башни выделяется все меньше средств, и если так пойдет дальше, то ее придется снести. В голове Люстига моментально созрел гениальный план.

На это раз аферист решил выдать себя за ответственного чиновника Министерства почт и телеграфов. Подделав правительственные бланки, он разослал письма шести торговцам металлоломом с предложением принять участие в конфиденциальной встрече с заместителем министра в фешенебельном парижском отеле «Крийон». Этот роскошный отель был выбран неслучайно – в шикарных номерах часто обсуждали свои проблемы дипломаты, велись секретные переговоры.

В назначенный час торговцев (откликнулись все!) встретил в холле отеля секретарь министра, он проводил их в роскошный номер. В роли секретаря выступал Робер Артюр Турбийон, бывший укротитель львов в бродячем цирке. В Америке этого мошенника знали под именем Дэн Коллинс.

Люстиг тепло приветствовал бизнесменов и сразу приступил к делу: «Я пригласил вас по очень важному вопросу, а именно возможной продажи Эйфелевой башни». Гости удивленно переглянулись. Выдержав эффектную паузу, Люстиг пояснил: содержание башни обходится казне слишком дорого, поэтому правительство решило демонтировать ее и продать на металлолом. Как известно, общий вес металлических конструкций башни – 7,3 тысячи тонн. Контракт получит тот из коммерсантов, кто сделает лучшее предложение.

«Я полагаюсь на ваше умение хранить секреты, – сказал в заключение “заместитель министра”. – Дело весьма деликатное. За тридцать пять лет многие парижане привыкли к башне, и слухи о ее сносе могут вызвать стихийный протест. Потому я и пригласил вас не в министерство, а в этот отель. Мы подготовимся к демонтажу втайне, а когда работы пойдут полным ходом, протестовать будет уже поздно». Кстати, в те времена Эйфелева башня еще не являлась незыблемым символом Парижа, и даже раздавались голоса избавить город от этого чудовища.

На шикарных машинах торговцы металлоломом отправились на осмотр трехсотметровой башни, построенной по проекту инженера Эйфеля для Всемирной выставки 1889 года как символ достижений техники. Люстиг был сама любезность, охотно отвечал на вопросы дельцов, много шутил, умело разжигая энтузиазм доверчивых покупателей.

После осмотра Эйфелевой башни торговцы пообещали прислать свои заявки в запечатанных конвертах заместителю министра на его адрес в отеле «Крийон». Люстиг еще раз напомнил им о соблюдении тайны. Разумеется, он не собирался устраивать конкурс и сразу наметил жертву – Андре Пуассона. Этот наивный провинциал всерьез полагал, что покупка Эйфелевой башни сделает его знаменитым и поможет пробиться в элиту парижского делового мира.

Эйфелева башня

Люстиг проводил операцию стремительно, поскольку обман мог раскрыться в любую минуту. И действительно жена Пуассона заподозрила подвох: кто этот чиновник, чем вызвана столь спешная продажа и вообще, что это за тайны Мадридского двора?

Люстиг предвидел подобный поворот событий и сделал сильный психологический ход. Он сообщил Пуассону, что тот близок к победе в конкурсе, и тут же, как бы между прочим, пожаловался на свою низкую зарплату, мол, государственные чиновники едва сводят концы с концами. А вот коммерсанту одна сделка с Эйфелевой башней принесет целое состояние.

Поняв, что у него вымогают взятку, Пуассон вздохнул с облегчением. Теперь он не сомневался, что имеет дело с настоящим заместителем министра, а не мошенником. Ему часто приходилось иметь дело с коррумпированными чиновниками. Пуассон быстро понял, почему столь важные переговоры происходят в отеле. Для государственного служащего вымогать взятку в стенах министерства было бы очень опасно.

Таким образом, помимо аванса в размере пятидесяти тысяч франков по «официальному» контракту за металл Эйфелевой башни Люстиг получил еще и крупную взятку. Завершив операцию, он вместе со своим секретарем Робером Турбийоном сразу отправился на железнодорожный вокзал. Когда Пуассон понял, что его обманули, аферисты уже распивали шампанское в Вене.

Сняв номер в шикарном отеле австрийской столицы, Люстиг в течение месяца просматривал французские газеты, но сообщение о мошенничестве, которым обернулась для Пуассона секретная «сделка века», так и не появилось. Значит, Пуассон решил не позориться и скрыл факт надувательства.

Люстиг вернулся в Париж и попытался повторить трюк и продать башню другому торговцу металлом. На этот раз бизнесмен оказался более сообразительным и сразу обратился в полицию. Люстигу и его компаньону пришлось спасаться бегством в Америку.

«Не могу понять так называемых порядочных людей, – говорил Люстиг, обожавший рискованные предприятия. – Их жизнь скучна и однообразна. Да и можно ли назвать их прозябание жизнью!».

Однажды Люстигу каким-то образом удалось попасть на прием к знаменитому гангстеру Аль Капоне. Виктор попросил у него в долг пятьдесят тысяч долларов, пообещав через два месяца вернуть мафиози уже не пятьдесят, а сто тысяч.

Известный своей маниакальной подозрительностью Аль Капоне, тем не менее, решил выдать «графу» деньги, не забыв предупредить, что любой, кто вздумает его обмануть, долго не проживет.

Люстиг согласно кивнул. Он положил деньги на депозитный счет в банке Чикаго, а сам отправился в Нью-Йорк, проворачивать свои делишки.

Через два месяца Люстиг вернулся в Чикаго, забрал деньги из банка вместе с набежавшими процентами и снова пришел к Капоне. «Прошу прощения, мистер Капоне, но мой план не сработал, – сказал он. – Признаю свое поражение, вот ваши деньги». С этими словами он положил на стол пятьдесят тысяч долларов.

Капоне был так поражен честностью мошенника, что тут же отсчитал ему пять тысяч долларов. Люстиг был очень тонким психологом, именно на такую реакцию мафиози он и рассчитывал.

В начале 1930-х годов Люстиг неожиданно связался с фальшивомонетчиком Уильямом Уоттсом. Они наладили производство стодолларовых банкнот. Виктор занимался их распространением. За несколько лет компаньоны изготовили фальшивок на несколько миллионов долларов. Эксперты отмечали, что поддельные банкноты были высокого качества. Но агенты ФБР все же напали на след фальшивомонетчиков, и в мае 1935 года «графа» задержали, Это был его сорок восьмой арест.

Виктор Люстиг ухитрился совершить побег из камеры предварительного заключения нью-йоркской тюрьмы Томбс. Связав девять разорванных на полосы простынь, он спустился из окна тюремного туалета. Побег произошел средь бела дня. Прохожие обратили внимание на человека, спускающегося с верхнего этажа на веревке. Люстиг по пути вниз останавливался на каждом этаже и делал вид, будто протирает оконные стекла. Оказавшись на тротуаре, он бросился бежать.

Но уже через месяц его отловили в Питтсбурге. В декабре 1935 года суд приговорил гениального афериста к двадцати годам лишения свободы – пятнадцать лет он получил за фальшивомонетничество и еще пять за побег. Отбывать наказание ему предстояло в печально знаменитой тюрьме на острове Алькатрас близ Сан-Франциско.

На свободу Виктор Люстиг больше не вышел – 11 марта 1947 года он умер от воспаления легких в тюремном госпитале города Спрингфилд и был похоронен в общей могиле.

«Античные» скульптуры Альчео Доссены

Западноевропейским королем античной фальсификации считается Альчео Дюссена, много лет поставлявший на мировой рынок поддельные древности. Однако лишь избранные переступали порог его просторной мастерской на окраине Рима.

Судьба никогда не баловала Альчео Доссену из Кремоны. Ни в ранней юности, когда он учился делать скрипки, а потом поступил подмастерьем к каменотесу, ни впоследствии, когда делал надгробия и камины. Уже в зрелом возрасте Доссена отправился в Рим, но через год началась Первая мировая война, и Альчео попал на фронт.

На Рождество 1916 года Доссена получил несколько дней отпуска. В Риме он познакомился с антикваром и ювелиром Альфреде Фазоли, который купил у него за сотню лир небольшой рельеф в стиле Возрождения. Правда, Альчео из скромности сказал, что рельеф сделал его приятель, но антиквар сразу понял, чья эта работа.

В январе 1919 года Доссена демобилизовался, и вскоре его мастерская заполнилась превосходными скульптурами, могильными барельефами, крышками «древних» саркофагов в стиле мастеров Возрождения и классической Греции. Доссена не пытался продать свои произведения, для этого он был слишком скромен. Но в один прекрасный день к нему в мастерскую заглянул старый приятель Фазоли. Осмотрев скульптуры, антиквар предложил продать несколько «этих посредственных копий» за небольшие деньги каким-нибудь простакам.