Королевства Драконов II - Эрин Теттенсор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К чему? Я просто решил, что сверху будет лучше вид, – Фаэрдрал продолжил осматривать всю длину улицы своими хорошо видящими в темноте глазами. Многие из братьев в гильдии из-за его прекрасного ночного зрения подозревали, что он хранит в себе частичку крови эльфов.
– Да нет, я имею в виду, почему новый граф так хочет остановить этого убийцу? Я слышал, что он и сам не боится запачкать руки в крови, ходят слухи, что он свёл в могилу даже собственного брата, графа Лукана.
Фаэрдрал прищурился, обдумывая вопрос. Несмотря на то, что думали о нём его собратья, он вовсе не был тупым – просто не торопился. Хорошенько подумав над ответом, он наконец ответил, слегка напугав Бориала, который уже успел сосредоточиться на осматривании окрестностей:
– Полагаю, вопрос в деловой репутации.
– Репутации?
– Ага. Граф вложился в несколько предприятий в этом округе, значит, должен платить налоги и подати Дюку и Совету Лордов. Тела на улицах денег не приносят. И гульдера не заработаешь, если все будут бояться приходить сюда и тратить.
Бориал признал наличие смысла, он и сам видел не одного предпринимателя, сразу же буквально зверевшего, если прибыли проседали хотя бы немного.
– Не говоря уже о менее легальной деятельности графа на стороне. Не знаю, как ты, а я насчитал не меньше трёх патрулей городской стражи, от которых нам пришлось скрыться на пути сюда. Хранить подпольные операции в тайне становится накладно.
Бориал посмотрел вниз на улицу и согласно покивал. Но всё же что-то было в глазах Келмара более тёмное, излишняя осмотрительность, несвойственная торговцу, просто потуже завязывающему кошелёк.
Странный звук полностью завладел их вниманием. Они позабыли о разговоре, напряжённо вслушиваясь и пытаясь определить источник. Вот снова – приглушённый стон совсем недалеко к востоку. Быстро, как кошки, ассасины спустились по стене здания, двинувшись в сторону нарушенной ночной тиши.
Пробираясь по краю тёмного переулка, Фаэрдрал знаком велел остановиться – оба мужчины услышали затруднённое дыхание из аллеи. Высунувшись из-за угла, готовый в любую секунду сдёрнуть кинжал с пояса, Фаэрдрал вгляделся в тени.
Но его глаза увидели лишь спящего бедняка, завернувшегося в потрёпанный старый плащ и прислонившегося к стене. Разочарованный ассасин прислонился к каменной стене и расслабился. Бориал раздражённо закатил глаза, но продолжил осматривать улицу, надеясь заметить хоть что-нибудь, о чём позднее можно будет доложить графу. Фаэрдрал выпрямился и начал переходить улицу, направляясь к следующему зданию, его приятель последовал за ним.
В тот момент, когда Бориал посмотрел на север, в сторону перекрёстка, что-то тёплое и мокрое попало ему на правую щёку и шею. Повинуясь инстинкту, он повернулся, левой рукой доставая метательный кинжал из ножен. Но там стоял только Фаэрдрал – с широко раскрытыми глазами и тихо хватая ртом воздух. Два необычных костяных лезвия торчали у него из груди, приподнимая его над землёй; носки его сапог слегка дёргались над булыжниками дороги, пока жизнь вытекала из него вместе с кровью.
Только когда нож несчастного выпал из его руки, Бориал заметил, что оружие при падении не издало ни звука, хотя должно было звенеть громче сотни мечей в неподвижном ночном воздухе. Необычное оцепенение разлилось по венам ассасина, и необъяснимый ужас парализовал всё тело, позволяя двигаться лишь глазным яблокам.
Он заметил покрытую толстой чешуёй, шипами и острыми костяными отростками конечность, выходящую из-за спины Фаэрдрала. Она тянулась до фигуры сейчас вполне бодрствующего бродяги, причудливыми изгибами скрываясь под потрёпанной одеждой, словно змеиный хвост. Бедняк лежал на животе, опираясь на обтянутые серой кожей руки. Из-под капюшона его грязного плаща виднелись только два светящихся, словно поздний закат, глаза и улыбающийся рот, полный острых зубов-иголок.
Каждая мышца в теле Бориала велела ему двигаться, но пульсирующие волны могучей силы исходили от бьющегося в конвульсиях тела нищего. Бесконтрольный ужас навалился на ассасина, заставив упасть на колени. Его собственное оружие беззвучно покатилось по камням улицы, когда его руки обмякли.
Наблюдая за тем, как человеческая фигура вырастает, шея удлиняется, а на плаще выступают тонкие сосуды, и одежда натягивается на увеличивающихся костях, Бориал внезапно осознал, что ни разу в жизни не молился ни одному богу, кроме Тиморы, Леди Удачи.
Он увидел, как тело его товарища дёрнулось как тряпичная кукла и упало, когда немыслимо длинный хвост высвободил из него своё двойное остриё.
Когда чудовище сложило крылья, ассасин взглянул в светящиеся глаза, окружённые маленькими колючками и острыми шипами и теперь намного бо́льшие в размерах, а также на клыки, точно костяные мечи блестевшие в лунном свете.
Больше он никогда не молился. Последним увиденным им зрелищем стало красно-оранжевое сияние над рядами острых зубов.
На следующий день Келмар одевался, будучи очень злым – полный провал прошлой ночи всё ещё был свеж в памяти. Ассасины не только не смогли заметить монстра по прозвищу Мрак – двое из них даже позволили себя убить, ещё выше подняв уровень тревожности в городе. На его взгляд, эта охота стала привлекать к себе слишком много внимания.
Голова всё ещё болела после использования амулета. Откуда-то он знал, что предмет либо был напрямую связан со Мраком, либо его магия помогала обнаруживать подобных ему. Граф не был до конца уверен, стоили ли боль и кошмары от его активации безумства охоты на существо.
Он застегнул пояс и повесил на него изящную саблю с серебристой рукоятью, заслужившую ему внушительную репутацию за прошлые года.
Много лет он был никчёмным младшим сыном семьи Даргрен. Никем в тени покойного брата, графа Лукана. Келмара тошнило от набожности его семьи и лояльности её трону, поэтому он проводил время за выпивкой и дуэлями. Его умение обращаться с клинком заинтересовало Школу Скрытности, увидевшей в нём возможность заполучить ещё один контакт среди знати. Сам же граф видел в Школе полезного и выгодного союзника.
Он спустился по лестнице в общую залу «Шепчущей Девы», одной из более новых таверн, построенных в Садовом округе в рамках послевоенного восстановления. Мужчине нравились роскошь и уединённость этого места. У него имелось собственное поместье в нескольких километрах от города, так сказать, родовое гнездо, но он предпочитал оставаться в городе. Так было проще присматривать за делами.
Сейчас общая комната пустовала, но улыбчивый трактирщик любезно подал приготовленный для графа завтрак, хотя время уже давно перевалило за полдень. Келмар кисло уставился на перепелиные
