Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса - Генри Мортон

Поздней ночью я катил по дорожке лунного света в направлении Абердина. Позади Баллатера громоздился величественный отель «Крейгендаррох», а впереди уже маячил «Камбус-о-Мэй», где по обоим сторонам от Ди высились крутые, заросшие ельником склоны… Под луной расстилались призрачно-серые пустоши Диннета… Зеленел своими садами и парками Абойн… Неподалеку от Лумфанана располагался Кинкардин-о-Нейл, где умер Макбет… Далее будет Банхори и небольшой объезд, который выводит к мосту на речке Фью. Там, под его древними арками, река пенится и ревет на каменистых отмелях.

Приходят люди издалекаТуда, где бежит под мостом река,Где рыба прыгает из водыИ где колдовские видны следы.

Мне подумалось, что эта ночь исключительно подходит для встречи с келпи[38]. Дорога ослепительно поблескивала в лунном свете, а по обеим сторонам от нее таинственно темнели горы и леса. И подобный ландшафт сопровождал меня до самого конца путешествия.

Глава шестая

Абердин

Я знакомлю читателя с одной из удивительных тайн Абердина; на рассвете я наблюдаю за прибытием рыболовецкой флотилии, присутствую на шотландской свадьбе и встречаю человека в килте.

Я считаю, что в Абердине находится одно из самых таинственных зданий в Шотландии. Оно, как и большинство абердинских домов, построено из серого гранита, благодаря чему производит весьма солидное впечатление. Особенно же выигрышно здание выглядит после сильного дождя, когда поверхность стен «сверкает, будто присыпанная алмазной пылью» (снимаю шляпу перед шотландским писателем, которому пришло в голову это чудное сравнение — вечная ему благодарность!).

Попасть внутрь можно лишь по приглашению, подписанному самим лордом-провостом и заверенному ректором университета и главным констеблем. Прежде всего необходимо преодолеть длинную лестницу с массивными ступенями. Наверху возле вращающихся дверей поджидает огромный швейцар, который придирчиво изучает ваши документы, а затем спрашивает тоном бывшего армейского сержанта:

— В какой отдел — внутренний или экспортный?

— Внутренний.

— Тогда поднимитесь на втор-рой этаж и свер-р-рните направо!

На указанном этаже гранит уступает место мрамору. Здесь тянутся длинные коридоры. Вы сворачиваете, как и было велено, направо и идете мимо бесконечных дверей. По дороге читаете таблички на них: на одних написано «Посторонним вход воспрещен», на других значатся фамилии — «Профессор Макдугал», «Профессор Фрэнк П. Хикинг», «Профессор Эпштейн», «Профессор Ченг». Наконец вы добираетесь до комнаты, которая напоминает одновременно редакцию американской газеты и сортировочную главного почтового управления. Здесь повсюду расставлены маленькие столы, за ними восседают не меньше сотни человек. В центре комнаты находится большой подковообразный стол. Здесь тоже сидят люди, они что-то лихорадочно пишут. Время от времени кто-то из сотрудников, сидящих за маленькими столами, поднимается и подходит к расставленным вдоль стен книжным стеллажам. Заглянув в один из многочисленных томов, человек задумчиво возвращается на свое рабочее место.

В помещение постоянно заглядывают курьеры в одинаковой униформе. Они появляются с пустыми плетеными корзинами и сразу же направляются к человеку, который сидит во главе подковообразного стола. Тот быстро раскладывает по корзинкам аккуратно сложенные листовки с машинописным текстом, и молодые люди уносят их в застеленную ковром приемную. Здесь сидит старший начальник (он главнее даже того, кто во главе «подковы»). Начальник жадно просматривает и сортирует доставленные записи: какие-то сразу же уничтожает, остальные штемпелюет при помощи резиновой печати и бросает обратно в корзинки. Свои действия он сопровождает отрывистой командой:

— В сортировочную!

И курьеры бросаются исполнять его приказ. Все организовано очень четко и эффективно: здесь царит тишина — как в Британском музее, и целесообразность — как в Банке Англии. Лишь иногда рабочая атмосфера нарушается взрывом неконтролируемого смеха, и надо сказать, это всегда крайне смущает случайных посетителей! Однако сами сотрудники не выражают удивления и продолжают заниматься своими делами как ни в чем не бывало. Люди за центральным столом все так же увлеченно пишут; те, что сидят за маленькими столиками, лишь морщатся, но не прерывают своей работы. Молодой человек в углу комнаты никак не может справиться с охватившим его весельем. Отшвырнув прочь ручку, он вскакивает с места и громко восклицает:

— Ага, нашел! Что ты скажешь об этом?

Но, похоже, его находка не вызывает энтузиазма у соседей.

— Отстань от меня! — ворчит тот, к которому обращался весельчак.

— Но послушай…

— Я же сказал, помолчи! Не желаю слушать твой старый избитый анекдот!

Ужасная бледность разливается по лицу смеявшегося.

— И вовсе не старый, — мрачно возражает он, но в голосе его чувствуется предательская нерешительность. — Это новая шутка.

— Не отвлекай меня! Пойди и спроси профессора.

С видом оскорбленного достоинства молодой человек пересекает комнату и почтительно обращается к человеку за центральным столом.

— Сэр, послушайте: сидят трое — англичанин, ирландец и абердинец и пьют виски…

— Вот как… — поднимает глаза профессор. — Очень интересно!

Несколько обескураженный юноша продолжает:

— Понимаете, сэр, они пьют виски и…

— Ну-ну, продолжайте.

Молодой человек колеблется, и профессор считает своим долгом его приободрить:

— Говорите же, дорогой сэр. Невозможно составить мнение при таком стандартном зачине.

— Итак, сэр, они пьют виски, и тут прилетают три мухи и падают по одной в каждый стакан.

Взгляд профессора приобретает неприятную холодность, но молодой человек, увлекшись, ничего не замечает.

— Англичанин берет ложечку и вытаскивает муху, — зачитывает он. — Ирландец залезает пальцем в стакан и тоже вытаскивает муху, абердинец же…

— Довольно! — громоподобным голосом прерывает начальник.

Сотрудники поднимают головы, работа на время прекращается.

— Мне стыдно за вас, мистер Джонсон! — тем временем грохочет профессор. — Эту историю нам только в прошлый четверг передали по телеграфу из Торонто! Жду вас завтра в моем кабинете, ровно в двенадцать!

Молодой человек пристыженно возвращается на место и садится, уткнув лицо в ладони. Никто не обращает на него внимания. Сосед продолжает читать, то и дело прыская в кулак. Тишину в комнате нарушают лишь стук пишущей машинки да шелест бумажек, сбрасываемых в корзинки. Время от времени кто-нибудь из сотрудников подходит к профессору и начинает ему что-то нашептывать. Тот иногда улыбается и похлопывает отличившегося подчиненного по плечу. Но чаще он с сомнением качает головой и шепчет:

— Ступайте на улицу, проверьте!

И тогда сотрудник хватает шляпу и поспешно выходит из здания. Мы тоже покинем комнату и поднимемся лифтом на четвертый этаж. Здесь только одна длинная комната, на двери висит табличка с надписью:

ОТДЕЛ ЭКСПОРТА

ВХОДИТЬ ТОЛЬКО ПО ДЕЛУ

Внутри движется конвейер, на котором стоят все те же плетеные корзинки. Каждая из них снабжена своим ярлычком: «Сиам», «Малайские страны», «Кенийская колония», «Мексика», «Япония», «Индия», «Канада», «Соединенные Штаты Америки» — в этой комнате представлен весь мир! Возле конвейера стоят люди, которые внимательно следят за плывущими корзинами и выхватывают из потока те, которые соответствуют их специализации. Они достают из корзинки печатные листочки и аккуратно упаковывают их в прочные коробки. Поверх они наклеивают заготовленные бланки с адресами в различных странах мира и бросают коробки в служебный лифт, который доставляет их в почтовый отдел.

— Так вас интересует абердинская печать, — говорит мне энергичный мужчина средних лет; это начальник отдела, профессор X (увы, мне так и не удалось услышать его имя). — Представьте себе, мы развиваемся семимильными шагами! В этом году мы обработали на полмиллиона анекдотов больше, чем в прошлом. Теперь, когда турки переделали свой алфавит, перед нами открылся новый рынок сбыта. По сути, наши абердинские истории используют в школах. Прошу простить меня…

К нам подошел один из сотрудников, в руках он держал коробочку.

— Взгляните на это, сэр.

— О боже! Старый анекдот про весы для пенни! Где вы его откопали?

— В австралийском ящике, сэр.

— Ужасно! Отошлите его обратно в отдел сортировки и велите перевести на китайский язык. Шесть месяцев назад мы разослали его по всей Австралии.

Служащий удалился.

— Этот человек инспектирует иностранные шутки на предмет свежести, — пояснил мне начальник. — Всегда есть шанс, что какое-нибудь старье проскользнет по ошибке.