Лучано - Ева Уиннерс

— Спокойной ночи вам двоим. Не делай ничего, чего бы я не сделал, — размышлял Лука.

— Или, может быть, тебе не следует делать то, что сделал бы мой брат, — протянул Кассио с усмешкой.

— Замолчите, — у этих двоих было совершенно неправильное представление. Не так ли?

Тогда почему я почувствовала эту страстную боль между бедрами?

Обняв меня за руку Лучано, мы прошли через ночной клуб, взгляды бросались на нас со всех углов. Он не обращал внимания ни на кого, кроме меня, его шаги устремлялись. Как будто клуб может подгореть в любую секунду.

— Помедленнее, Лучано.

В тот момент, когда мы вышли на улицу, его тело прижалось к моему, прижимая меня к стене. Под изысканным костюмом от Brioni у него был пистолет, воплощение безжалостности. Возможно, он выглядел как бизнесмен, но на самом деле он был коброй, готовой нанести удар.

Его тело прижалось к моему, его тепло просачивалось в каждую мою пору.

Его губы были всего в дюйме от моих, когда он прохрипел. — В следующий раз, когда я увижу, как мужчина прикасается к моей жене, я отрежу ему каждый палец, — прорычал он. — Один. По. Чертовси. Одному. А потом я отрежу им руки. После этого я их выпотрошу. Красиво и медленно.

Я видела пылающий ад и ярость в его глазах. Он всегда был собственником; но это был совершенно новый уровень. Желание скопилось между моими бедрами. Мое тело не должно так реагировать. Мои губы сами собой разомкнулись, в ушах зазвенел прилив крови. Я была возбуждена, как никогда раньше.

— Я-я просто танцевала, — мой голос был задыхающимся. Я нервно облизнула нижнюю губу. — Мне нужно было получить это завещание, — почему я оправдывалась? — Кроме того, я уже практически не твоя жена.

Как только эти слова сорвались с моих губ, я оттолкнулась от стены, желая ощутить каждую унцию его тела, прижавшуюся к моему.

Он застонал и прижал таз к нижней части моего живота. Он был тверд, его член натягивался на штаны, а теперь и на тонкий материал платья.

— У тебя такое ощущение, будто ты не моя жена?

Боже мой. Моя грудь могла взорваться в любую минуту. Я понятия не имела, как мои руки оказались под его пиджаком, ладони у него на груди. Моя голова кружилась от желания, опьяненная им.

В тот момент, когда я почувствовала рот мужа на своей шее, у меня вырвался громкий стон.

— Верно, — его губы скользнули по моей слишком чувствительной коже. — Ты моя.

Его губы оставили след сладчайшего обжигающего ощущения. Он укусил; он поцеловал; он лизнул. Я почувствовала его руки на своей заднице, сильнее притягивающие меня к нему.

— Лучано… — мой голос был задыхающимся и распутным. Мне было все равно. Я хотела своего мужа. — Пожалуйста.

— Ам, сэр, — послышался голос издалека, но меня это не волновало.

— Не останавливайся, — попросила я, сжимая в кулаке его рубашку и притягивая его ближе.

Он сосал мою шею. — Черт, ты хорошо пахнешь.

— Сэр? — опять тот же голос.

Лучано поднял голову, мои глаза наблюдали за ним сквозь тяжелые веки. Я чувствовала себя пьяной, но это не имело ничего общего с алкоголем.

— Прочь, — приказал он.

Я не могла оторвать от него взгляда. Я не хотела приходить в себя. Это было бы глупо, и завтра я пожалею об этом. Я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Но сейчас он был нужен мне как воздух, которым я дышала.

Я использую его. Вот и все.

— Он ушел, — он отвел меня к своей машине, которую кто-то остановил перед клубом, и усадил на пассажирское сиденье.

Пульсация между ног была невыносимой. Мне нужно было, чтобы боль ушла. Я смотрела, как Лучано сел за руль и включил передачу на своем «Макларене», при этом болезненно осознавая, что мне нужно, чтобы эта боль утихла.

Я доставляла себе удовольствие последние три года. И прямо сейчас мне очень хотелось сделать то же самое. Я, должно быть, сошла с ума, потому что тот факт, что Лучано ехал рядом со мной, только еще больше взволновал меня.

Я поерзала на стуле, чтобы облегчить боль. Это усилило пульсацию. Мое сердце бешено колотилось; мое тело нуждалось в его руках. Словно прочитав мои мысли, он протянул руку. Он положил ладонь мне на бедро, медленно поднимая платье, пока его ладонь не коснулась моей кожи, и с моих губ не сорвался жалобный всхлип. Моя рука накрыла его большую ладонь и положила ее на свою киску.

— Черт, — простонал он, впившись в меня глазами. — Ты чертовски мокрая.

— Остановись, Лучано, — мой голос был хриплым, запыхавшимся и нуждающимся.

Ему потребовалось десять секунд, чтобы резко свернуть с главной дороги в закрытый переулок и припарковать машину.

Он потянулся к моему ремню безопасности, расстегнул его, схватил меня за талию и посадил к себе на колени. Я подвинулась так, чтобы оседлать его. Мой рот столкнулся с его. Его губы пахли спиртным и им самим. Его вкус, которого я жаждала последние три года. Мои губы приоткрылись, и он принял приглашение, погрузив язык в мой рот, покоряя его. С моих губ сорвались стоны, поглощенные этим человеком, который разбил меня на куски.

Я прижимаюсь к его твердому члену. Его рука сжалась на моих бедрах, когда я целовала его, голодная и неистовая. Он поглотил меня. Каждая эмоция внутри меня сотрясалась от непреодолимой потребности в этом человеке. Его рука обхватила мою шею сзади, он посасывал мой язык и крепко целовал.

Я застонала ему в рот, мои пальцы зарылись в его волосы до самого затылка. Боже, от него пахло божественно, а вкус был еще лучше. Как коньяк, цитрусовые и древесный одеколон. То же, что и раньше.

Я покрутила бедрами, трение между нами заставило меня ахнуть. Сквозь дымку в моем мозгу донесся резкий звук. В шоке я осознала, что он сорвал с меня трусики. Прежде чем я успела осознать этот факт, его палец коснулся моего клитора, и каждая мысль покинула мою голову. Это был только он, в каждой клетке, в каждом вздохе.

— Моя, — прошипел он. — Скажи это.

Он чувствовал себя потрясающе.

— Лучано, пожалуйста.

Он сунул в меня палец, и мои бедра начали двигаться против него. Моя кровь вспыхнула; мое тело горело от каждого его прикосновения.

— Такая мокрая, — простонал он. — Скажи, что ты моя.

— О Боже, — я придвинулась к нему, прижимаясь к нему. Это было намного лучше, чем мое собственное прикосновение, пока я фантазировала о нем. Я никогда