Расколотый Мир - Феликс Гилман

— Сказки... Когда я был мальчиком и рос на востоке, в Ландрое, мама читала мне сказки

— Ну конечно, мистер Кокль.

— Мой отец тогда был еще жив. После того как он умер, жизнь моя изменилась безвозвратно.

На самом деле, насколько знал Кридмур, отец его был жив. И конечно, пребывал в добром здравии, когда влепил юному Джону Кридмуру затрещину и вышвырнул его из дома. Кридмур решил соврать — ему показалось, будто в жизни доктора оставило свой отпечаток нечто подобное. Видимо, он угадал: глаза ее заблестели.

— Сказки, — повторил он.

— Да. Это книга попечителя Хауэлла. Генерал, насколько я могу судить, любит сказки, если, конечно, речь его не поток случайных слов, а отражение мыслительных процессов. Кто знает, может, мне удастся привлечь его внимание. А Дэйзи не против послушать.

— Я тоже не против, — сказал Магфрид.

— И Магфрид, конечно, тоже.

— Хорошо, Магфрид! Я тоже не против. Результат есть?

— Ни малейшего.

— Тяжело вам, наверное, — сказал Кридмур. — А про себя подумал: «Ну? Это он?»

— Возможно, Кридмур. Он достаточно стар.

Он заметил маленькую бутылочку зеленого успокоительного рядом со стаканом воды и улыбнулся. Ха! Старый Франт Фэншоу тоже был большим любителем опия.

— Да, мистер Кокль?

— Ничего, доктор. Просто сказка нравится. Я постараюсь работать потише.

— Шумите, если нужно, мистер Кокль. Они меня все равно не слышат.

— Осмотри его поближе, Кридмур.

— Вы, кажется, устали. Если хотите, я могу почитать.

— Это очень мило с вашей стороны, мистер Кокль.

— Мне нравятся интересные истории, доктор.

Он сел на край ее письменного стола, рядом со стариком:

— Магфрид, дружище, подойди сюда. Присоединяйся!

Он окинул скучающим взглядом стопку ее книг. В основном научные труды. Взгляд его упал на красную книжечку, не похожую на остальные. Он взял ее, раскрыл и увидел, что называлась она «История Запада для детей». Благочестивая пропаганда, сохранившаяся со времен старой Красной Республики. Как тогда любили поучать детей! Кридмур с любопытством пролистал высокопарные порицания порочной агентуры Стволов. Он пролистал обратно...

— О, нет!

Он остановился на переднем форзаце, где был изображен остроносый суровый мужчина в роскошном красном мундире. Смуглая кожа, седые волосы.

— Нет. Не может быть. Так мы его ищем?

— Не исключено, Кридмур.

— Но он погиб!

— Может, и нет.

— Он ли это — не могу сказать точно. Возможно. Книга отпечатана тридцать лет назад, портрет ему явно льстит, и состарился он недостаточно, но сходство есть. Это он?

— Мы не уверены. Возможно.

— Доктор не знает.

— Глупая женщина.

— Говорят, он умер в долине Блэккэп. Я слышал, он стал бандитом и погиб от рук Линии через десять лет после Блэккэпской битвы. Но никто никогда не говорил, что он выжил, потерял рассудок и лежит в госпитале. Так это правда он? Ха! Вы послали меня сюда, чтобы найти генерала Энвера? Но зачем? Что вам от него нужно? Выдайте ваши тайны — я все равно все узнаю. Я ведь везучий!

Они ужалили его — легкий удар Кнутом. Выражение недовольства. Он их раздражал. Один его глаз налился кровью, а в висках запульсировала боль.

— Вы в порядке, мистер Кокль?

— В полном порядке, доктор.

Она протянула ему зеленую книгу сказок:

— Вы собирались почитать пациентам.

— Да. Конечно, конечно...

Он отложил «Историю Запада» и принялся читать вслух сказки

Он читал им сказку о письме в бутылке, а голос в его голове все шептал:

— Послушай, Кридмур. Мы доверяем тебе. Не вздумай нас предать.

— Ну, что вы. Как можно!

— В конце прошлого года Линия захватила Брэйзенвуд и пробурила там нефтяные скважины. В руинах городского ломбарда, среди страниц девичьего альбома, украшенных завитушками и цветочками, они обнаружили последнее письмо генерала Энвера своей внучке — та уже мертва. В письме Генерал описывал свой последний поход в горы. Какие именно горы ? Мы не знаем. Линии это тоже неизвестно, как донесли нам наши шпионы. В письме говорится о Первом Племени — и об Оружии, спрятанном неведомо где...

19. ДУХ

Утром, когда Лив вошла в кабинет попечителя, тот заполнял журнал. Но тут же отложил его, встал для приветствия и с места продолжил беседу так, словно та и не прерывалась:

— Так вот! Я должен кое-что показать вам, доктор.

Он надел твидовый пиджак и спрятал очки в карман.

— Да, вы говорили. За этим я и пришла.

— Превосходно. Кажется, вы ни разу не спросили меня о нашем Страже. Нашем Духе. Нашем Гении Места. Нашем Хранителе. Нашем Эгрегоре [Эгрегор (др.-греч.; страж) — в оккультных и нетрадиционных религиозных движениях — душа вещи, «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями людей и обретающий самостоятельное бытие. По мнению приверженцев учения, эгрегорами обладают реликвии, памятные вещи и прочие предметы, которые якобы помогают им либо, наоборот, несут проклятие. Сила и долговечность эгрегора зависит от согласованности и численности группы. Современная наука существования эгрегоров не признает]. Называйте его как хотите.

— Кажется, не спрашивала. Мне хватило того, что я видела.

— Ну да, вы же с севера. Из Старого Света Там уважают науку и разум. Там творят и упорядочивают вещи. Там мужчины — и женщины, конечно, — правят своими подданными. Такие создания, как наш Страж, должно быть, кажутся вам странными. Возможно, почти дикими. Нет-нет, это ничего... Возьмете меня под руку?

— Конечно, попечитель.

— Идемте.

Они прошли по коридорам западного крыла и спустились вниз.

— Мой отец, — продолжал попечитель, — по образованию был доктором, владельцем рудников благодаря своему наследству и антропологом по призванию. Как и доктор Хамза, он получил образование в Джаспере. А однажды ему посчастливилось посетить и вашу alma mater на далеком севере. Вы знали об этом, доктор?

— Нет, — призналась она.

— Я слышал, это прекрасное место. Как-нибудь вечером мы о нем поговорим. — Он улыбнулся.

Она вспомнила, что он не женат и, наверное, очень одинок, но не нашла вежливого предлога отпустить его руку.

Они прошли через кухню.

Он прочистил горло.

— Так вот, доктор, вы не встречали в этих краях так называемых жителей холмов?

— Первое Племя? — Ей не хотелось обсуждать нападение на караван Бонда. — Встречала. Я видела рабов-холмовиков, работающих в поле. Еще холмовики наблюдали с холмов, когда наш экипаж проезжал мимо. Худые, волосатые, косматые, разрисованы с ног до головы яркой красной краской. Они напомнили мне троллей из сказок.