Убей или умри! 4 - Саша Токсик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мастер сообщил это с таким видом, словно если бы он сам планировал убийство, обставленное, как самоубийство, то точно не оставил бы у следствия никаких сомнений. Словно небрежность неизвестного преступника его раздражала куда больше, чем сам факт смерти Кристины.
— А записка предсмертная, — продолжал возмущаться он, — Кто ж так пишет?! Это — не письмо истеричной бабы, а выписка из полицейского протокола. Написали бы: "Маринка прости дуру, я во всём виновата". И пиздец. Я б ещё тогда задумался...
— Дилетант? — Мастер замолчал, и я осторожно вставил слово.
— Да, но дилетант хитрый и наглый, — продолжал рассуждать Мастер, — И чем больше ему сходит с рук, тем больше он наглеет. Тут уже попахивает психопатом. Нормальному человеку убить трудно, даже если он защищает сам себя. Нам с рождения все вдалбливают "не убий"! Родители, школа, церковь, общество… Одно дело по неосторожности, или когда силы не рассчитаешь. Но вот так… Продуманно, целенаправленно. Аварию с Мариной он даже от меня смог спрятать. Но… но… не нос не задирай особо. С Довнер он уже спешил и налажал. Но когда мы всё "проглотили" его версию, загордился ещё больше. А такие ребята, когда всё идёт по их сценарию, быстро теряют берега. С тобой уже было на грани фола. Он себя почти раскрыл. Но, как ты знаешь, "почти" — не считается.
— А Шило?
— А что Шило? — Мастер не удивился, значит, прекрасно знал прозвище Модеста в игре.
В свете последних событий это было не удивительно, но я пока не спешил с вопросами на эту тему. Мастер начал говорить, и я аккуратно подбрасывал реплики, как дрова в костёр, надеясь не прервать поток информации.
— Шило не мог убить Кристу?
— Зачем ему убивать? — Мастер успокоился так же быстро, как и вспылил. — За его действиями и преступлений сейчас нет. Так, административка. Тем более что огласка нам не нужна, и Модест это понимает. Он делец. Статьи считает не хуже, чем бабки. Зачем ему лезть под "тяжкую"? На суде это слово Кристы против него, к тому же с ней тоже можно было договориться. Да и с Мариной его кандидатура не бьётся никак. Убивать ради бабских карьерных разборок? Идиотизм чистой воды! Слонимский, по-твоему, похож на идиота?
— А как он в игре оказался? —предыдущий вопрос был риторическим, и отвечать на него я не стал.
— Надо было, и оказался. Он мне чистосердечных признаний накатал — на десять томов "Собрания
Сочинений" хватит. Модест теперь белый и пушистый зайка и готов ошибки свои отрабатывать. Зачем такого клиента отпускать? —Мастер с искренним недоумением пожал плечами. — Пускай пользу приносит. Ты мне лучше скажи, какого хера остался?! Почему "самоубийство" не применил?! Что за тупое геройство?!
— Я больше никого не отдам Системе, — насупился я, — даже такого мудака, как Модест.
— Да я б его вытащил через аварийный выход, — поразился Мастер моей наивности, — пять минут, и в реальности. Ни фига бы с ним не случилось. Он сейчас, небось, макароны трескает. Прожорливый оказался, не прокормишь, и разборчивый. Тяжело ему будет в тюряге. Так что пусть тренируется.
Со слов Мастера, я понял, что Модест до сих пор сидит под арестом, а в игру будет заходить с отдельной капсулы под строгим присмотром. Хотя Мастер и не говорил прямо, в его словах я заметил скрытую корысть. Он не хотел сильного ослабления дома Шептуна, а с ролью первосвященника Шило справлялся неплохо. Так что Слонимскому дали шанс "искупить вину в бою" и тот за него ухватился.
Повредить мою капсулу из того места, где он сейчас находился, Модест не мог в любом случае. Это давало ему алиби, которое распространялось и на предыдущие случаи.
— И к родителям Анны Слонимский не мог иметь отношение, — добавил я.
Мастер нахмурился.
— Ты тот случай с этими не ровняй, — проговорил он, — Не береди ей детскую травму. Она только успокоилась, жить начала нормально. Тот случай полиция разобрала по винтикам. Нобелевский лауреат погиб! Об этом все газеты писали.
Я слушал Мастера и не верил ему. Если он сам приложил руку к маскировке "того случая", то правда не просочилась бы ни в прессу, ни к полиции, будь та хоть австрийская, хоть российская. МосТех не выносит сор и избы. Тот случай был ключом ко всему. Но пока, чтобы успокоить Мастера, я кивнул.
— А камеры вы проверили?! — спохватился я, — Он ведь точно должен был засветиться на камерах!
— Не считай нас за идиотов, — обиделся Мастер, — Сейчас я удостоверюсь, что ты помирать не собираешься в ближайшую минуту, пойду и проверю.
* * *
Идиотами безопасники не были, но это нам ничем не помогло. Ровно за две минуты до инцидента камеры по всему МосТеху отключились, а через две минуты после включились снова. Я полюбовался на то, как суетятся техники, как главный инженер Дима Савицкий бессильно тычет какие-то кнопки, как Мастер корёжит капсулу пожарным ломом и вытаскивает меня, словно снулую рыбку. Самые интересные четыре минуты на записи отсутствовали.
— Щит коротнул, — пожал плечами Савицкий. — Пока на резервное питание переходили, камеры не работали. Я давно про него заявки пишу. Щит старый, коммуникации на соплях, проводка вся в советские времена тянулась… Сгорим тут всё нахер от "коротыша", вот тогда меня вспомните....
В комнату, где стоял сервер видеонаблюдения, набилось куча народу. Мастер, Веня, старший безопасник, начальник смены, главный инженер, я, естественно. Одуревший от ужаса при таком количестве начальства оператор раз за разом прокручивал эпизод с чернотой на камерах, словно от его старания на сервере могли бы появиться недостающие четыре минуты.
— Действовали по инструкции… сообщили по инстанции… — бубнил начальник смены. — Такое и раньше бывало…
— Почему раньше не сообщали? — ледяным голосом уточнил Мастер.
— В журнал фиксировали, — выдал железный отмаз безопасник, — раньше этого достаточно было.
Мастер развернулся на каблуках и вышел, подчеркнуто мягко закрыв за собой дверь. Безопасников эта мягкость напугала больше, чем удар, при котором посыпалась бы штукатурка.
— На грани фола,
