Три недели другой жизни (СИ) - Вольцева Арина

Когда горячий терпкий напиток был приготовлен и разлит по кружкам, Аня присела за стол, мимолетно улыбнувшись воспоминаниям о том, как совсем недавно они с Матвеем поддались своей страсти прямо на этом самом столе.

Матвей уловил ее улыбку и смущенный румянец, прекрасно понимая, о чем она подумала. И почувствовал, как слегка напряглось тело, поддавшись этим же воспоминаниям. С трудом подавив в себе порыв прямо сейчас все повторить, он поставил перед ней дымящуюся кружку и занял выжидательную позицию, не давя и не выспрашивая, позволяя собраться с мыслями, но внутренне страшась того, что она сейчас оповестит его о желании остаться в своей фирме.

Однако, Ане и не требовалось время, чтобы начать. Она уже приняла решение и менять ничего не собиралась.

— Я ухожу ото Льва Андреевича, — сказала она прямо, глядя ему в глаза.

Матвей недоверчиво вскинул брови.

— Ты уверена? — тихо спросил он, хотя от радости, которая волнами поднималась в нем, хотелось сгрести ее в охапку и зацеловать до изнеможения.

— Более чем. Это окончательное решение. Вчерашнее событие заставило отбросить, наконец, все ненужные мысли и хорошенько обо всем подумать. Твое предложение о работе еще в силе? — неуверенно спросила она. А если он уже передумал?..

— Оно в силе всегда. Даже если бы ты ушла в другую фирму или вовсе не захотела увольняться, я все равно бы ждал.

— Я думала о том, чтобы устроиться еще куда-то, — честно сказала она. — Но потом поняла, что это просто глупо. Я хочу быть с тобой, а этот тендер заставит выложиться на сто процентов, ты постоянно будешь разрываться между мной и работой, а победа очень важна! И в случае твоего выигрыша у тебя совсем не останется времени ни на что другое. Придется засучить рукава и пахать. А я хочу быть рядом. И поддерживать тебя.

От щемящей нежности, от той радости, которую подарили ее слова, сердце Матвея сжалось. Это хрупкое создание только что сделало его самым счастливым на свете!

— Анют… — начал он, но Аня не дала ему договорить.

— Это еще не все, Матвей.

Он замолчал, внимательно глядя на нее. Видимо, сейчас последуют условия. Но он заранее был согласен на любые!

Однако, она смогла его удивить.

— Я выйду за тебя! Мне никто больше не нужен! Этот детский страх прошел. Я наконец-то смогла справиться со своим прошлым. Да, оно будет напоминать о себе, и иногда тебе придется совсем нелегко, — предупредила она. — Но если ты уверен на сто процентов, если готов принять меня… вот такую… То я не совру, сказав, что самым большим моим желанием сейчас является возможность быть с тобой и оставаться до тех пор, пока нужна тебе, пока ты меня любишь, — тихо закончила она, не поднимая глаз от стола.

Матвей молча встал и обошел стол, а затем присел перед ней на корточки, нежно взяв за подбородок и заставив посмотреть прямо ему в глаза.

— Я уверен! — твердо сказал он. — Не на сто, а на тысячу процентов! И что значит, готов принять тебя такую?! Ты самый замечательный человек на свете, ты та женщина, о любви которой я даже не смел мечтать и о любви к которой я готов орать на всех углах до одури! Единственная, за которой я пошел бы в ад, в самое пекло, не задумываясь! И мое желание быть с тобой, любить тебя — это не временное явление! Я никогда не был уверен в том, о чем говорю, настолько, насколько в данный момент! Я очень сильно люблю тебя! И это та истина, которую ты должна принимать во всех инстанциях!

Аня кротко улыбнулась, и одинокая слеза скатилась из уголка ее глаза и медленно спустилась по щеке. Матвей наклонился к ней и мягко губами стер ее, спустившись к губам и нежно поцеловав.

— И это тоже еще не все, — шепотом произнесла Аня, внимательно и даже как-то испуганно вглядываясь в его глаза.

— Я слушаю, — мягко приободрил он ее.

— Я… — голос сорвался почти на шепот, практически на едва заметное движение губ. — Я хочу… — она глубоко вздохнула, прикрыла глаза и, собравшись с мыслями, закончила. — Я хочу начать курс лечения! — и вновь этот взгляд, полный отчаяния вперемешку с отголосками надежды, испуга и еще чего-то, чего, Матвей не смог сразу разгадать, пока до него доходил смысл сказанного.

Она решила пройти через все это еще раз?! Как-то Аня рассказывала, как было тяжело и невыносимо больно — как физически так и морально — переходить от одного врача к другому, делать кучу сложных анализов, процедур и прочего, и с каждым разом все чаще слышать о том, что шансы ничтожно малы. С каждым таким вердиктом она все больше утверждалось в этом, все меньше оставалось сил на то, чтобы вновь и вновь ловить на себе сочувственные взгляды и слушать неутешительные прогнозы… Но тогда она была одна, а сейчас он будет рядом, он пройдет с ней через все это и разделит все тяготы и испытания. Он не сдастся! Пока будет брезжить надежда, что все это не впустую, пока будет оставаться хоть один шанс на то, что Аня сможет получить такого желанного ребенка, он горы свернет, но использует его, ничего не пожалеет!

Но даже если будет отрицательный результат, он будет рядом! Как и говорил раньше, ему достаточно ее одной, чтобы быть абсолютно счастливым!

— Ты хорошо все обдумала? — спросил он тихо, заботливо заправляя за ухо русый с рыжим отливом локон.

— Ты… ты против? — со слезами в голосе спросила она.

— Нет, — мотнул он уверенно головой и постарался вложить как можно больше твердости в свой голос. — Если ты нашла в себе силы пройти через все это ради нас, я рядом, Солнце. Я всегда буду рядом, — взял ее за руку и нежно поцеловал запястье.

— Я так тебя люблю! — прошептала она и потянулась к Матвею за поцелуем.

Он мягко притянул ее к себе и поцеловал. В этом поцелуе не было страсти или проявления желания, но он был полон любви, нежности и переворачивающих душу чувств.

— Я прямо в понедельник напишу заявление и запишусь на прием к врачу, — пообещала она, оторвавшись от его губ.

— Я не прошу так сразу резко все менять, — успокоил Матвей, проведя ладонью по щеке.

— Нет, — мотнула она головой. — Пока я не растеряла всю свою решимость.

— Тогда, может, сразу и заявление подадим? Пока ты не растеряла всю свою решимость, — с хитринкой предложил он, но в глазах была лишь безграничная нежность.

— Хорошо, — согласилась она.

— Ты потянешь сразу все? — осторожно спросил Матвей, понимая, как все будет трудно.

— Ты же будешь рядом, — скорее не вопросительно, а утвердительно произнесла она.

— Конечно! — с жаром заверил он ее.

— Тогда я справлюсь! — твердо пообещала Аня.

В гостях у мамы Матвея они провели весь вечер. Она искренне обрадовалась, услышав, что дети собрались подать заявление, и предложила помощь в любых вопросах по организации свадьбы, но при этом не навязывала себя.

Про лечение они пока никому не рассказывали, Аня попросила: чтобы потом не было неловких объяснений и обжигающего душу сочувствия, если ничего не выйдет. Да и она никому, кроме Матвея не рассказывала о своей самой большой проблеме, даже мама не знала.

А ночью они лежали в объятьях друг друга, обсуждая план действий и возможность находиться рядом во время всех этапов их приготовлений к новой жизни.

— Когда бы ты хотела свадьбу? — спросил Матвей, разглядывая их переплетенные руки.

— Наверное, осенью, — задумчиво сказала Аня, тоже завороженно наблюдая, как переплетаются их пальцы. — Я очень люблю осень. Но не дождливую и промозглую, а разноцветную, яркую, прохладную и солнечную… Думаю, середина или конец сентября вполне подойдет.

— То есть, месяц у нас есть на подготовку, — прикинул Матвей. — Жаркий предстоит нам этот месяц, — хмыкнул он и поцеловал ее ладошку.

— Это точно, расслабляться будет некогда, — улыбнулась она в ответ. — А ты? Как ты все успеешь? И тендер, и подготовка к свадьбе?..

— Не переживай, моя девочка, — успокоил он ее. — Я все смогу, все успею. На работе мне здорово помогает Костя. Конечно, есть моменты, которые будут полностью на мне, но в остальном он меня прикроет, даже с чем-то справится лучше.