Только ты - Мелани Харлоу

чтобы ты помогла мне с ней. И я не против этого — это помогает мне чувствовать, что я компенсирую пропущенные первые два месяца ее жизни.

Улыбаясь, я посмотрела на ребенка у него на руках.

— Ты определенно проделал долгий путь с той ночи, когда упал в обморок при виде нее.

— Я не падал в обморок, — упрямо сказал он. — Я… упал от удивления.

— Думаю, это называется обморок, детка.

— Вовсе нет. Есть четкая разница.

Немного посмеиваясь, я похлопала его по ноге.

— Ладно. В любом случае, у тебя большой прогресс.

Он замолчал на минуту, наблюдая, как она пьет из бутылки.

— Иногда это все еще кажется нереальным. Что у меня есть ребенок. Дочь.

— Это было довольно сильное потрясение.

— Не думал, что смогу сделать это. Стать отцом.

— Знаю.

— И дело было не только в том, что я не знал, как о ней заботиться. Я не думал, что смогу любить ее так, как отец должен любить своего ребенка.

По моим рукам пробежали мурашки, несмотря на то, что я была завернута в свой огромный халат.

— А теперь?

— Теперь я потрясен тем, как быстро и полностью влюбился в нее. Я не думал, что это вообще возможно, что я могу испытывать такие чувства, тем более так быстро. Это шокирует меня, — он сглотнул, — и пугает.

— Уверена, что так. Учитывая то, что ты рассказал мне ранее, нелегко позволить себе любить вот так, без страха. Ты так долго защищал себя. Но Нейт, все это время ты также отказывал себе в радости любить кого-то. Да, любовь делает тебя уязвимым для боли, но она также делает тебя счастливым. Ты так не думаешь?

— Наверное.

Меня тревожила мысль о том, что любовь все еще была чем-то, чего он боялся.

— Разве ты не счастлив?

Он посмотрел на меня, и слегка улыбнулся.

— Когда я с тобой, счастлив.

Мое сердце забилось быстрее.

— Хорошо. Мне нравится делать тебя счастливым.

Он поцеловал меня, а затем снова посмотрел на Пейсли.

— Просто жизнь теперь такая другая, понимаешь? То, что делает меня счастливым, так сильно изменилось. Я едва узнаю себя.

Я обняла его и положила голову ему на плечо.

— Ну, мне нравятся изменения в тебе. Знаю, что ты, вероятно, чувствуешь себя чужим для самого себя, но думаю, что этот человек, способный на такую большую любовь, всегда был внутри тебя. Ждал, когда его освободят.

Он слегка рассмеялся.

— Представляю себе маленького безумца, который бегает в моем теле и разбрасывает повсюду сердечки.

Я усмехнулась.

— Именно. Ты наконец-то выпустил его из тюрьмы чувств. Он был заперт там годами.

— Тюрьма чувств, — покачав головой, Нейт поставил пустую бутылочку на журнальный столик и встал, переместив Пейсли на плечо. — Ты сумасшедшая.

— Но я права, не так ли? Разве не лучше позволить себе любить и быть любимым, чем держать себя в изоляции и замкнутости? Разве тебе никогда не было одиноко?

— Да, — признал он, потирая спину Пейсли. — Иногда так и было.

Моя челюсть упала.

— Вау. Не думала, что ты действительно собираешься признаться в этом.

— Я и не собирался, но маленький безумец чувств заставил меня это сделать.

Я взяла одну из подушек сзади себя и ударила ею по его ногам.

— Теперь ты просто издеваешься надо мной.

Он усмехнулся.

— Ничего не могу поделать. Не все во мне изменилось.

Через несколько минут мы погасили весь свет, и поднялись наверх, в постель. Это было почти, как будто мы были маленькой семьей, и эта мысль вызвала у меня теплое чувство внутри.

Может быть, когда-нибудь это случится.

В его спальне я сняла халат и штаны и проскользнула между одеялами. Потом я смотрела, как он укладывает свою дочь, ходя взад-вперед у изножья кровати и слегка покачивая ее. Сначала она суетилась, но в конце концов, держа соску во рту, затихла. Примерно через 5 минут он смог уложить ее спать.

Он на мгновение скрылся в гардеробной, а когда вернулся, на нем были только трусы. У меня свело живот при виде его голой кожи, при воспоминании о том, каково это — быть голой, и прижиматься к нему, осознавая, что он был во мне без защиты. Между нами ничего не было.

Он лег в постель, и я прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Его руки обхватили меня.

Мы лежали так в тишине несколько минут, и я подумала, что он заснул, но потом он тихо сказал в темноте.

— Поехали со мной завтра.

Сначала я не могла понять, что он имеет в виду.

— Куда?

— В дом моей матери. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Я облокотилась на его грудь, и посмотрела на него сверху вниз.

— Ты уверен?

— Да, — он погладил меня по плечам. — Быть там всегда трудно. А с тобой все становится лучше.

Мои пальцы на ногах поджались.

— Хорошо. Я поеду с тобой.

— Спасибо.

Я опустила свои губы к его губам и задержала их там на мгновение.

— Спасибо, что попросил меня.

— Возможно, ты не будешь благодарна, когда мы приедем туда. Моя мать… странная.

— Все в порядке. Я еду не ради нее, а ради тебя. Чтобы поддержать тебя.

Он откинул мои волосы с лица.

— Я не заслуживаю тебя.

— Может и нет. Но у тебя умелые руки и большой член, и очень удобно, что ты живешь прямо напротив.

Он тихо засмеялся.

— Я так рад, что ты здесь.

— Я тоже, — я снова опустила голову и закрыла глаза. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я заснула под мягкое прикосновение к его груди и не менее мягкое поглаживание его руки по моей спине.

***

— Что ты больше всего любил делать в дождливый день, когда был ребенком?

Было несколько минут после 10, и мы сидели в машине по дороге к дому его мамы.

Хорошая погода испортилась, и дождь барабанил по ветровому стеклу, собирался под эстакадами на шоссе, и затруднял вождение. Стеклоочистители в шикарной машине Нейта работали непрерывно, но я все равно не понимала, как он может видеть. Не то чтобы я возражала против медленной езды. В салоне его машины было тепло и уютно, Пейсли дремала на заднем сиденье, а дополнительное время, проведенное вместе, было идеальным для разговора. Я была рада, что он попросил меня поехать с ним сегодня, и рассматривала это как прекрасную возможность узнать о нем больше.

— Наверное, «Лего». У меня было около миллиона деталей.

— И что ты собирал?

— Города. Мы с братом строили целые города из «Лего» — небоскребы,