Первоначальные сведения по оккультизму - Папюс

Бог нас создал, чтобы мы совершили в нем одушевление Небытия. Достигнув с помощью Провидения пределов мира (там душа волнуется в потемках неизвестного ей рока, обладая свободой, в виду света и того Единства, к которому стремятся все единицы, полные восторженной любви), нам предстоит единственный исход: оторваться от предопределения, вынося с собой эфирный мир, который мы должны перенести за кольца Дракона. Нам дано только одно средство – выполнить своей Волей, сознательно одобрив, Волю божественную.

Если у нас мало своей силы, то Провидение нам помогает, посылая испытания общественной жизни, находящейся под защитой опасных астральных сил. Более смелым путь короче, хотя и тяжелее: путь тройной таинственной жизни, к концу которого они становятся рыцарями небесной армии, пользуясь властью, согласно своему положению, в содействии Предвечному, по управлению формирующей силой Космоса – Астралом.

Но честолюбцам, безрассудным и нечестным Провидение посылает как самый снисходительный урок – удар грома, который прекращает их преступные деяния, не допуская их до потери своего бессмертия (F.Ch.Barlet « L'Astral», урнал «Initiation» за январь 1897 г.).

Глава 11.

Наука оккультная и наука современная. – Воображение и действительность.

– Бэкон, Труссо, Клод Бернар (ссылки). – Общества посвящения в XIX веке.

– Мартинизм. – Наставники. – Чудеса Единства.

Мы теперь достигли намеченной нами цели. Несколько подлинных текстов древних ученых открыли нам науку почти такую же богатую, как современная, в отношении практического приложения, а особенно в теоретическом. Желая проникнуть еще далее, мы проследили до святилищ египетского посвящения и ^нашли скрытую в них великую тайну: существование мирового агента, единого по существу и тройственного в проявлениях, а равно и способы пользования им.

Зная основания теории, мы хотели узнать, как она была применяема на практике. И тогда-то древняя наука явилась нам полною, снабженною своими особыми методами, основанными на употреблении аналогии, и различными средствами распространения. Египетский жрец нам открыл, с каким искусством символическая история передавала потомству великие тайны Герметизма; таблицы соотношений доставили ключ к теоретической Магии; наконец, пантакли с их разъяснениями открыли третий покров, скрывающий тайны святилища.

Три первые главы дали нам познание теории, три следующие доставили осуществление и, наконец, третья часть открыла применение древнего знания.

Мы привели достаточно причин, побудивших нас объявить о существовании действительного знания вне области современных наук; однако этим не ограничивается наше сочинение.

Рассмотрим положение, которое эти два способа изучения – оккультный и современный – занимают по отношению друг к другу.

Мы уже знаем, что они оба составляют по существу две различные стороны одного и того же знания. Оккультное знание обращает внимание главным образом на целое и на синтез; а современное занимается преимущественно частностями и анализом.

Эти соображения уже сами по себе достаточны для того, чтобы ясно показать диаметральную противоположность этих двух сторон познания Истины.

Каждый раз, когда наука экспериментальная начинала составлять синтез по своей системе, получались результаты поистине смешные. Тогда она предоставила общее изучение сумасбродам различных школ, ограничиваясь самопознанием чувственного мира. Однако отсутствие какой-либо связи между всеми отраслями науки ощущалось все сильнее; внушения на расстоянии, проявления еще неизвестной нам силы у спиритов, изучаемые самыми известными учеными всех стран (См. Papus, «La Magie et l'Hypnose»), насильно ввели науку материальную в область духа. Позднейшие скептики, опасаясь быть побежденными, не хотят видеть необъяснимых явлений и думают этим воспрепятствовать проявлению Истины. Они постоянно и во всем ссылаются на Бэкона, основателя экспериментального метода, который, однако, верно определил, к каким заблуждениям могло бы привести слишком необдуманное употребление математики:

«Вместо того, чтобы излагать причины небесных явлений, люди заняты только наблюдениями и математическими вычислениями; так что эти наблюдения и вычисления могут доставить какую-нибудь мудрую гипотезу, которая, сложившись в целое, уложится в голове, но не предоставит объективных доказательств существования этих явлений в природе. Ученые заняты изучением визуально наблюдаемых явлений и движения, искусственного соединения, и расчетов всех явлений, но не раскрывают истинную причину и сущность дела; почему астрономия неправильно отнесена к наукам математическим, и такое приобщение нарушает ее достоинство» 1.

Все великие люди говорят, что изучения видимого мира недостаточно, что только невидимое содержит в себе самые полезные истины. Все это не ускользнуло от замечательной прозорливости древних посвященных, которые так искусно умели передать изыскателям разницу между миром, познаваемым чувствами, и миром, познаваемым разумом.

«Вновь принимаемому ученику, до открытия таинств Исиды, показывали какой-нибудь ящичек, высеченный из камня, с изображением снаружи символического животного, маленького насекомого – скарабея».

«Но раскрывая этот скромный и вместе с тем загадочный ящичек, он находил в нем яйцо чистого золота, в котором оказывались вырезанные из драгоценных камней Кабиры, боги открыватели, и их двенадцать священных Домов. Таков был способ, которым древняя мудрость свято хранила познание истины мыслью и сердцем, и этот скрытый символизм, этот герметизм за тройной печатью, становился все более и более научным, по мере того как степень знания более приближалась к божественной тайне мировой жизни « 2. Наука всюду натыкается на мир первоначальных причин и, не желая изучать его научно, парализует прогресс. Это особенно ясно видно по отношению к одной из самых полезных наук – Медицине, которую и до сих пор еще называют искусством лечить.

1 Bacon, «De Dign. et Increm. Scienc.» I, I I Iи IV.

2 St. Yves d'Alveydre, стр. 67.

Медицина должна так глубоко изучать невидимый – первоначальные причины, что, рано или поздно, она достигнет их области. Последнее время она бросилась, очертя голову, в материализм, справедливо восставая против древней метафизики, к которой она тяготела.

Патологическая анатомия с успехом отозвалась на призыв смелых новаторов и, нагромождая открытие на открытие, зажала рот сторонникам непонятного анимизма или витализма, который будет принят только впоследствии и то благодаря чудесам гомеопатического метода.

Открытие топографии нервных центров, тесная связь клинической медицины с операциями наглядной физиологии, дали материалистической медицине возможность гордиться своим делом и, в то время как она готовилась провозгласить свою победу, вновь появились признаки невидимого мира, казалось бы навсегда отвергнутые наукой.

Внушение на расстоянии, факт неоспоримый, несмотря на систематическое отрицание людей отсталых; все более вероятное существование флюидов, отвергавшееся прежде с таким упорством; явления, наблюдаемые и изучаемые спиритами, и, наконец, признанные официальными учеными всех стран (В Англии – Крукс; в Германии – Цельнер; во Франции – доктор Жибье. (См. Papus, «La Magie et l'Hypnose»), побуждают беспристрастных исследователей заняться областью невещественного и тем увеличить элементы будущего синтеза, который воссоединит феномен с нуменом. Я смело утверждаю, что какие бы ни потребовались усилия для новых исследований, сколько бы ни было лиц, достигших славы благодаря открытиям, но люди неминуемо возвратятся к области древнего оккультного знания.

Вследствие этого явится сильнейшее противодействие материализму и, так как трудно ожидать умеренности, то произойдет реакция в сторону мистицизма.

Вот почему мне хотелось бы доказать, что истина не явится ни из одной крайности, ни из другой, и дать понять всем высокую мысль, заключающуюся в одной фразе Луи Люкаса, которая послужила эпиграфом к этому сочинению.

«Согласовать глубину древних теоретических взглядов с прямотой и силой современной экспериментации» – вот все что требуется.

Когда я представляю себе две области, к которым должна тяготеть медицина: Идеализм и Материализм, то это не плоды моего воображения. Все ученые понимали это отличие, а те, кто утверждает, что гипотеза не имеет значения в науке, не знают прекрасного замечания Труссо:

«Как только вы имеете факт, только один факт, приложите к нему весь ваш ум, ищите все выдающееся, найдите все ясное, примените гипотезы и даже предполагайте их. если надо» 1.

Профессор Труссо понял бесполезность изучения медицины для тех, кто предается исключительно современным методам, и мне пришлось бы цитировать целые страницы, если бы я захотел показать, насколько он этим возмущен: