Часодеи. Часовой ключ - Наталья Щерба

Не успела она так подумать, как ладья замедлила ход и начала плавно снижаться. Ветки деревьев так и норовили хлестнуть по лицу но, в общем, приземление прошло удачно.

Трава под ногами излучала мерцающий золотистый цвет. Василиса пригляделась и увидела много маленьких ящериц с блестящими спинками, притаившихся внизу.

Неожиданно ящерки разом собрались в большую кучу, вытянулись стрелой и так легли на землю — получилась тропинка, узенькая и извилистая. Словно ручеек жидкого золота, диковинная дорожка устремилась вперед, исчезая в густой тьме леса, где-то между толстых стволов деревьев. Василиса, немного с опаской, устремилась за ящерками.

Она долго шла, сосредоточенно отклоняясь от веток и сучков, встречающихся на пути. Некоторые больно били по лицу и рукам, но она старалась терпеть, надеясь, что это и будет самое страшное испытание.

Показалась завеса ивовых веток впереди, плотно сомкнутых между собою; золотая тропинка задрожала под ногами и пропала. Как видно, начиналось новое испытание.

Василиса раздвинула ивовые ветки руками и оказалась на берегу озера.

Огромная Луна закрывала полнеба. На ее жутковатом ярко-оранжевом фоне возвышался черный скалистый островок, поднимающийся прямо из середины большого озера.

«А вот и скала Луна», — догадалась Василиса.

Она подошла к самой кромке воды. И вдруг, нарушая зеркальную неподвижность, появились золотые и серебристые сполохи. Между ними, выныривая одна за другой, показались жуткие полупрозрачные головы с длинными и путаными зелеными волосами.

Василиса ахнула: русалки! Они подняли вверх изогнутые волнистые хвосты в знак приветствия и поплыли по кругу, образовывая своеобразный хоровод. Послышалось тихое, мелодичное и очень грустное пение — всякий, кто услышал бы его, непременно бы запечалился.

Короткая трава под ногами неприятно покалывала ступни. Танец и пение русалок завораживали, но Василисе почему-то захотелось спать.

На поляну выскочил белый заяц, а за ним целая стайка рыжих белочек. Был этот заяц большой, в серых пятнах и казался пугающе странным, ибо передвигался хоть и прыжками, но абсолютно по-человечески, да и в лапах держал тонкий острый сучок, похожий на шпагу. Заяц галантно поклонился Василисе, а белочки, окружив со всех сторон, принялись стаскивать с нее ночную рубашку.

— Все в порядке… — неожиданно шепнул напуганной Василисе голосок Клементины, и девочка позволила снять с себя одежду, оставшись совершенно голой.

А белочки уже тянули рубашку к зайцу. Тот накидал поверху сухих веточек и острым сучком очертил вокруг Василисы ровный круг на земле. После странный зверь кинул на ворох одежды и веток свою шпагу, и вся груда вспыхнула тревожным синим пламенем.

Заяц подпрыгнул к костру, бесстрашно выхватил лапами горящую шпагу и поджег черту — на миг Василиса оказалась в пылающем кругу. Но не успела она испугаться, как жаркая огненная завеса сменилась прохладным водопадом. А после и вовсе пошел зерновой дождь; падающие с неба зернышки касались земли, а на их месте сразу же прорастали колоски пшеницы. Не успела Василиса как следует подивиться этому чуду, как ее обволок густой ароматный дым, будто жгли вокруг душистые травы…

Но вскоре дым рассеялся, и перед кашляющей Василисой опять предстало сверкающее золотом и серебром огней озеро и высокий скалистый островок в центре, освещаемый огромной нереальной Луной.

«Плыви к нам!» — неожиданно пропели русалки и начали странный танец: они синхронно уходили под воду, после чего на поверхности выныривали то их хвосты, то головы, то бледные тонкие руки.

Василиса засмотрелась на них и нечаянно зашла в воду.

— Плыви к островку как можно быстрее, — опять зашептал на ухо голосок Клементины. — Русалки будут тебя пугать, отговаривать, заманивать, но не слушай их, плыви дальше… Если хоть на минуту остановишься и заговоришь с ними — все, останешься в озере навсегда. Ведь русалки — это неудавшиеся феи, и они сделают все, чтобы тебя тоже постигла неудача. И не бойся их — они не могут к тебе прикоснуться. Удачи!

Чувствуя, что страх и холод вновь овладевают телом, Василиса ринулась с разбегу в воду, подняв тучу брызг. Она старалась не думать, что не очень хорошо умеет плавать.

Русалки перестали петь. Краем глаза Василиса видела, как они провожают ее взглядами; тусклые рыбьи глаза на прозрачно-белых лицах неотрывно следили за ней сквозь мутные пряди спутанных волос. От этих молчаливых, ненавидящих взоров Василисе стало очень не по себе. Она забарахталась сильнее, но вода словно специально не хотела пропускать ее.

— Да она же совсем не умеет плавать, — протянула вдруг одна из русалок и тоненько засмеялась.

Жуткий смех подхватили и другие русалки, кроме того, они начали строить невероятно страшные рожи — поджилки бы затряслись и у самого смелого, а не только у неважно плавающей тринадцатилетней девочки.

— Остановись!!! — рявкнула одна из русалок. — Там глубоко!

— Погубишь себя!

— Иди к нам, несмышленая…

— Глупая…

— Не сможешь, не успеешь…

— Возле самой скалы намного глубже. — Одна из русалок оказалась очень близко. — Страшная черная вода…

— Прикоснись ко мне, — зашептала следующая, — дай руку… Дай же!

Эта русалка осмелела настолько, что преградила Василисе путь своим крупным, пахнущим тиной хвостом. Девочка вздрогнула, но не остановилась, упрямо продолжая грести руками. И русалка отступила — со злобным воем вильнула в сторону.

«Вперед, вперед, — твердила про себя Василиса, борясь с желанием закрыть лицо руками, — только вперед…»

Смех перерос в леденящий душу вой, и Василиса поняла почему: ее ноги уткнулись в каменистое дно, берег был рядом, она почти добралась!

Когда девочка вылезла на низкий каменистый уступ, возвышающийся над водой, она почувствовала себя совершенно счастливой. Промелькнула мысль: а как же она будет возвращаться? Но сейчас Василиса старалась об этом не думать. Она поднялась на дрожащие ноги и полезла дальше, ввысь.

Наверху оказалась небольшая ровная площадка с нависшим сбоку черным зубом скалы. Василиса огляделась. Луна будто бы стала еще огромнее и затопила собою весь мир, но она как-то не пугала больше, а, наоборот, манила и притягивала. Где-то внизу плескались русалки, разбивая хвостами гладь озера, виднелась полоска берега с догорающим костром из Василисиной рубашки…

И тут появились феи — маленькие, сверкающие, крылатые фигурки. Они закружились вокруг Василисы шумной стайкой и вдруг, как одна, замерли в воздухе, почтительно склонившись в реверансах.

Василиса обернулась и поняла причину столь глубочайшего почтения. К ней, плавно помахивая крыльями, приближались две феи. Они были одеты в длинные платья с пышными юбками, а на головах у них возвышались узкие шляпы, похожие на колпаки. С остроконечного верха этих колпаков тянулись полупрозрачные, искрящиеся шлейфы, словно ветер сорвал с неба несколько сотен звезд и пристроил их в хвосты к шляпам. Наряд одной из фей отливал серебристо-мерцающим светом, а у другой — темнел и переливался, словно состоял из черных обсидиановых осколков. В остальном же феи были похожи, как родные сестры: большие круглые глаза и темные, колечками, волосы, тонкие, изящные руки и красивые прозрачные крылья, словно сотканные из серой, отливающей стальным блеском паутины. При каждом взмахе крыльев воздух озарялся россыпями мерцающих искр.

— Фея Светлого Образа, Селестина, — представилась та, что была в серебристом, и улыбнулась девочке.

Василиса поклонилась, чувствуя себя донельзя неловко без одежды.

— Фея Темных Мыслей, Мендейра, — иронично представилась другая и зевнула, лишь скользнув беглым взглядом по девочке.

Та поклонилась и ей, хотя эта фея чем-то напоминала Елену — те же ледяные глаза, хоть и черные, а не голубые.

— Все феи во всех мирах… — начала было фея Светлого Образа, но другая, в темном наряде, тут же ее перебила:

— Вот именно, феи! А дарить подарки и возможности той, что родилась от человека…

— Все феи во всех мирах, — с нажимом повторила Селестина, — получают подарок от Феи Светлого Образа и, чтобы уравновесить его, еще один — от феи Темных Мыслей. Вы будете дарить первая? — обернулась она к напарнице.

— Нет уж, позвольте вы! — ехидно произнесла Мендейра и отлетела немного в сторону, делая вид, что происходящее абсолютно ее не волнует.

Фея Селестина поморщилась, но тут же улыбнулась Василисе.

— Дорога сюда не слишком напугала тебя? — спросила она ласково.

Василиса помотала головой, не в силах произнести ни одного слова.

— Может, она немая? — ехидно спросила темная фея. — Возможно, стоит одарить ее голосом прежде всего?

— Я обязана спросить тебя, девочка, — произнесла светлая фея, косо глянув на темную, — добровольно ли ты пришла сюда? И действительно ли хочешь пройти часовое посвящение?