КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого план подписывается начальником линии, к которой принадлежит разведчик, проводящий операцию. При этом, как правило, обсуждается не только план организации безопасной встречи, но и план ее проведения, который включает в себя все детали контакта и беседы с агентом.
После этого план операции подписывает начальник линии «КР», который практически отвечает за безопасность всех операций резидентуры. В тегеранской резидентуре с этим была большая проблема. Начальник линии «КР» Юрий Денисов специалистом по Ирану не был, персидским языком не владел, не знал местных традиций и условий и совершенно не знал город в оперативном плане. Все это создавало ситуацию, когда план операции обсуждать с ним было бесполезно. Практических и конструктивных замечаний по маршруту он сделать не мог и поэтому концентрировался на мелких деталях или выдвигал совершенно неприемлемые предложения. Был он к тому же человеком патологически злобным и упорным, и обсуждения плана нередко сводились к ненужным спорам, крику и ругани. В конце концов после затраты огромного нервного потенциала Денисов план подписывал. Нам казалось, что все эти конфронтации с людьми давали ему заряд энергии. На самом же деле он просто боялся нести ответственность за операции, в организации безопасности которых он практически принимать участие не мог.
Последним этапом в этом «хождении по мукам» является резидент. Здесь нужно заметить, что резидент лично утверждает не все операции, а только те, которые проводятся с особо важными агентами и нелегалами. В остальных же случаях утверждение операции заканчивается на уровне начальника линии «КР». Однако в тегеранской резидентуре это было невозможно по вышеупомянутым причинам, поэтому резиденту приходилось подписывать планы большинства операций.
После того как все подписи собраны, разведчик отдает план операции оператору пункта «Импульс».
Прохождение через всю эту бюрократическую машину занимает не менее половины рабочего дня. Но без этого обойтись никак нельзя. Все эти подписи нужны для того, чтобы в случае провала операции никто не смог сказать, что он «не знал или его не предупредили».
В день операции необходимо зайти на пункт «Импульс» и узнать о последних изменениях в агентурно-оперативной обстановке в городе и только после этого выезжать на встречу. Встреча может быть отменена в последний момент, если, например, оператор обнаружил активность слежки в районе проведения встречи независимо от того, относится ли она к нам или к кому-нибудь другому. Риск в этих случаях никому не нужен. Лучше потерять одну информацию, чем ее источник.
В случае первой встречи с агентом «Рамом» ничего подобного не произошло, и я благополучно выехал на маршрут. Убедившись, что слежки за мной не было, и пройдя контрольную точку, я вышел в район встречи. Машину свою я оставил довольно далеко от места встречи по одной простой причине. Номер автомашины говорил о ее принадлежности к советскому посольству. Выйдя на место встречи, я ощутил состояние сильного волнения. Улица была тихая, с жилыми домами по обеим сторонам, и мне пришлось торчать на месте как столб. Мне казалось, что все прохожие бросают на меня подозрительные взгляды, совершенно точно зная, что я жду встречи со своим секретным агентом. Но вот прошло назначенное время встречи, и чувство волнения сменилось чувством беспокойства. «Рам» не появлялся. По условиям встречи я должен был ожидать агента не более десяти минут. Однако из-за знакомого любому разведчику чувства «еще немного, а вдруг я уйду, а он появится» я проторчал там 40 минут. «Рам» на встречу не вышел. Чувство моего разочарования было неописуемым. Все эти труды и переживания были напрасны. Однако нужно было привыкать к этому положению. В разведке срывы встреч происходят довольно часто.
Не вышел «Рам» и на запасную встречу через неделю. Не вышел он и на вторую запасную встречу. Мне было точно известно, от моих афганских транзитчиков, что «Рам» пребывает в полном здравии и благополучии. Пришлось устанавливать с ним связь на дипломатическом уровне, то есть посетить его в посольстве и провести с ним беседу. Только после этого наши встречи стали довольно регулярными.
Нервотрепка во время подготовки встречи и напряженность на проверочном маршруте и во время встречи дают о себе знать. После возвращения в посольство начинаешь ощущать усталость. Еще в «Школе 101» во время лекций нам «неофициально» говорили, что, чтобы снять нервное напряжение после проведения операции, нужно расслабиться и единственным естественным средством для этого является только водка или виски. Однако предупреждали, что этот метод расслабления не должен переходить в привычку. Но в нашей резидентуре это как раз и переросло в привычку. Выпивки после каждой операции в резидентуре были традицией. После встречи все принимавшие в ней участие (сам разведчик, страхующий разведчик, оператор пункта «Импульс», техник, оперативный шофер, начальники линий и резидент) направлялись в гараж. В секции гаража посольства, принадлежащей резидентуре, была задняя комната без окон, в которой хранились спиртные запасы резидентуры. Резидентура КГБ, как, впрочем, и все другие организации, представленные в посольстве, закупала спиртные напитки по каталогу австрийской фирмы «Остерман». Эти спиртные напитки официально должны были использоваться на представительские и оперативные нужды — подарки агентам и связям. Однако они использовались и для нужд оперативного состава. Выдача спиртного разрешалась лично резидентом. Справедливости ради нужно сказать, что получить разрешение резидента на покупку спиртного из запасов резидентуры было практически невозможно. Исключение составляли только случаи посещения гаража после операций. На всех выпивались одна или две бутылки водки, за которые платил разведчик, проводивший операцию. После этого расходились по домам. Для некоторых это было только эпизодом, для других — уже каждодневной практикой. Иногда после гаража отправлялись в город и оседали в одном из ресторанов до конца вечера. Иногда приглашали с собой чистых, естественно, за счет КГБ.
Такое поведение разведчиков резидентуры КГБ было и есть, наверное, причиной того, что многие считали, что офицерам КГБ платят больше и поэтому они могут себе позволить такой образ жизни. К сожалению, мне придется разочаровать поклонников этой теории. Офицеры КГБ получают зарплату в иностранной валюте за границей в соответствии со своим дипломатическим рангом. Точно так же и чистые дипломаты. Однако, поскольку большинство офицеров КГБ находятся на самых низших дипломатических должностях, в резидентурах КГБ существует система приравнивания. По этой системе офицер, имеющий, например, ранг атташе, приравнивается в
