главный демон, но от мести не отказался. А когда умер Всеслав, кинул клич главный демон, что всякого, кто добудет ему душу потомка Всеслава, осыплет того он милостями своими. А продажная гниль всегда найдётся. Князь сам был всегда прямодуш, и в других поэтому не искал лукавства. Так и попал князь с верными своими товарищами в ловушку, сам аспид вышел из своего поганого пекла и истребил князя и всех его воинов. Заморочил он их души, замутил их память, закрыл их в запредельных землях. Ходят они, словно тени, ищут они дорогу из чёрных земель. Да только дорога эта отныне неведома для них. Смирись. Воспитывай сыновей, помоги им вырасти достойными отца своего. Вот всё, что ты можешь сделать ради памяти его». Снова бросилась я к ногам его, чтобы научил он, как вывести князя из земель чёрных. Три дня я просила его дать мне ответ. Три дня он твердил мне, что нет такого способа, чтобы помочь князю. И вот, на четвёртый день, понял он, что не отступаю я от него и спросил: «Как далеко ты готова пойти, чтобы помочь князю, не дать ему пропасть в лапах аспида?» Сказала я, что и жизни своей не пожалею, лишь бы помочь мужу моему, спущусь хоть до геенны огненной, войду хоть в пасть аспиду. Тогда сказал он мне: «Вывести его ты не сможешь из земли чёрной, но ты сможешь осветить его беспросветный сумрак, не дать разуму его покинуть его, не дать надежде его погаснуть. А там, дай бог, и отыщется на Руси славный богатырь, который сразится с аспидом, и спасёт из полона князя с дружиною. Но цена такой помощи — добровольная жертва. Первое тебе испытание — десять лет молитв и поста, потом снова приходи ко мне». И начались мои десять лет первого испытания. Но я была не одна. Все, кто потерял своих любимых, тоже молились со мной рядом, все держали строгий пост. А по истечении десяти лет простились мы со всеми своими родными, и пошли к ведуну. Вышел он к нам, долго смотрел он в наши лица, и глаза его были полны слёз. Сказал он нам: «Как бы я хотел, чтобы никогда не случилось то, что сейчас произойдёт! Но не увидеть вам ваших погибших родных, пока вы здесь, на земле. Для того, чтобы быть с ними, вам надо умереть. Но вы можете уйти сейчас, и никто вас за это не осудит». Никто не ушёл, только взялись мы за руки и стали плечом к плечу. Поднял он посох свой, и на край посоха упала с неба синяя звезда. И ветры закружились над нашими головами от слов его, и голос его гремел под небесами как набат, заставляя трепетать наши сердца: «Призываю тебя, Жи́ва! Укрепи дщерей своих, даруй им силу и стойкость! За веру их, за души их чистые, обрати светлый взор свой на них, даруй помощь свою, чтобы не сгинули они во мраке бездны, куда идут они! И пусть Свет обрящут, и Свет прольют! Тако еси, тако будет!» Потом он обернулся к нам и сказал: «Теперь вы или все вместе выйдете из ловушки аспида, или останетесь там навеки». И сорвалась синяя звезда с его посоха. Так приняли мы с сёстрами смерть через огонь, и шли мы на неё с радостью, лишь бы быть вместе с теми, кого мы отчаялись больше увидеть на земле. А когда мы вместе с дымом поднялись над землёй, увидели мы под собой беспросветную чёрную равнину, по которой ходили тёмные тени. Сердца наши рвались от горя. Запели мы о своей тоске по нашим любимым, как безрадостно нам жить без них, как снова хотим мы обнять их, прижать к сердцу своему. Встрепенулись они, услышав голоса наши, и песня открыла сердца их, и стали они снова в строй, и выправились плечи их, и вспомнили они себя. С того времени ни на минуту не прекращалась песнь наша, и вера наша поддерживает наших воинов, и нет больше в их сердцах забвения.
Я смотрела на неё, и боялась подвести эту сильную женщину, прошедшую через отчаяние, огонь, смерть, и так храбро вставшую между дьяволом и теми, кто больше не мог сам противостоять ему.
Любава снова взяла меня за руку. Мы стали подниматься к облакам, а город, с его резным теремом и опустевшими узенькими улочками, остался внизу, становясь всё меньше и меньше, пока совсем не превратился в точку, а потом и её закрыли от нас густые облака. Нескончаемая песня, грустная и нежная, звучала то тише, то разливалась, словно река по весне, заполняя всё пространство вокруг нас. Мы снова оказались на сияющем облаке, тихо покачивающемся в такт грустной песне.
— Мы знаем, кто пленил ваших родных. — Сказала я — И мы очень хотим помочь вам, очень! Что мы должны сделать?
— Невозможно человеку попасть в чёрные земли, это царство аспида. И им этим не поможешь, и себя загубишь.
— Но ведь я там была! — Не сдавалась я — Я видела эту битву, и я вышла оттуда!
— Я знаю, но ты не была там, тебе открылась эта битва, потому что ты услышала нашу песню. Мы не понимаем, почему некоторые из вас слышат её.
— Значит, вы не звали меня?
— Нет, мы никого не зовём, мы только оберегаем наших любимых. Спасибо тебе, что хочешь помочь нам, но что может человек против аспида!
— А как вы поняли, что песня откроет их сердца?
Она задумалась.
— Дуняша запела, а мы все подхватили песню.
Дуняша была совсем молодой девушкой, у которой ушёл в тот поход жених, которому она дала клятву любить его до конца времён. Она улыбнулась мне, смущённо откинув тяжёлую косу, и поправляя свой белоснежный наряд.
— Дед Кузьма, который меня воспитывал с младенчества, когда не смог меня уговорить, чтобы я не ходила к ведуну, на прощанье сказал, что любовь, она как песня. Все живые существа на земле, когда любят, они поют. Только каждый по-своему. Песня сердце раскрывает. И не только в любви, но и в горе. Дед Кузьма очень мудрый был. Очень он плакал, когда я уходила.
Я снова повернулась к Любаве:
— Я могу увидеть чёрные земли?
— Да, просто опусти глаза.
Любава взяла меня за руку, и я посмотрела вниз. Под моими ногами не было больше сияющего облака, а был чёрный мрак, он простирался от горизонта до горизонта. Над чёрной мёртвой землей редкими клочьями стоял
