Опасное влечение - Алисса Джонсон

Это последнее сравнение показалось ему немного мелодраматичным, но будь он проклят, если оно не было точным! Он до сих пор чувствовал отголоски той боли, когда вспоминал. Он взял за правило не вспоминать.

Он взял за правило не привязываться сильно.

И все же через час после того, как он покинул поместье, он мог думать только о том, как бы побыстрее вернуться к Кейт. Он хотел смотреть в ее нежные голубые глаза, хотел слышать ее легкий смех и видеть, как свет свечей золотит ее белокурые волосы.

Он думал о ней, даже общаясь с лордом Мартином, но, возможно, чтобы не вырвать у Мартина его болтливый язык. Он представлял, как вытаскивает шпильки из волос Кейт и смотрит, как пряди рассыпаются по ее плечам. Он представлял, как перебирает пальцами распущенные волосы. И он представлял, как погружает пальцы в ее волосы и притягивает ее к себе, чтобы поцеловать. Это была ненавязчивая фантазия, слегка эротичная и вполне управляемая.

Но сегодня его смущало то, как сильно он жаждал услышать ее смех, и… Боже, помоги! Он даже думал о ее носике. Ее носике! Ни один мужчина не мечтает о женском носике. Это неестественно.

Просто на самом кончике носика Кейт была маленькая восхитительная ямочка. Вернее, едва заметная линия, которую не видишь на расстоянии больше чем один дюйм. На расстоянии одного дюйма от Кейт…

«Черт возьми!»

Это нужно прекратить. Он справится с этим. И было только два способа сделать это. Первый и самый надежный — просто уйти. Безусловно, по прошествии некоторого времени и на расстоянии он смог бы видеть перспективу. Возможно. Он никогда не будет знать это наверняка, потому что он не собирался уходить. Отчасти потому, что он выполнял задание, но преимущественно потому, что уйти значило отступить, а отступление, даже стратегическое, было против его природы. Он хотел выиграть, а не сдаться. Он бы не вытащил себя из низов общества, если бы признавал поражение перед каждым препятствием, которое попадалось ему на пути. Он занял свое место в этом мире, отодвигая, разрушая или просто игнорируя эти препятствия.

Существовал и второй, более привлекательный способ. Он мог побаловать себя немного. По всей вероятности, он увлекся Кейт в основном из-за того, что этого не делал. Уже давно он не отказывал себе в том, чего хотел. Прошло очень много времени с тех пор, как ему приходилось это делать. И, кажется, он целую вечность желал Кейт, как будто она была запретным удовольствием. Он побалует себя. Даже позволит себе лишнее. Кто-то удовлетворяет мешающее жить желание, пробуя. Кто-то устраняет его, насыщаясь. Он получит все, что хотел, — смех, свет свечей на ее волосах, головокружительные поцелуи и даже, черт возьми, ямочку на кончике ее носа. Когда он насытится этим, он снова займется тем, что будет обводить Кейт вокруг пальца.

В предвкушении исполнения задуманного он чувствовал себя намного веселее, чем большую часть дня. Хантер вошел в дверь и направился к своей комнате. Он собирался смыть с себя дорожную пыль. Возможно, он чего-нибудь выпьет. Ему не нужно было искать эту женщину сразу же по возвращении. Он не так уж увлечен ею.

— О, Хантер! Вы вернулись!

Как будто чтобы доказать ему, что Он лжец и дурак, каждый нерв в его теле встрепенулся при звуке голоса Кейт.

Проклятье! Он был не просто увлечен. Он был одержим ею.

У Кейт появилось неразумное и почти непреодолимое желание подойти вплотную к Хантеру и обвить его шею руками.

Она ужасно скучала по нему!

Сочиняя музыку, она могла отогнать мысли о нем, по крайней мере достаточно далеко, чтобы сконцентрироваться на музыке. Но когда она не сочиняла, она думала о нем и своей сильной привязанности к нему и о том, может ли эта привязанность перерасти во что-то большее.

Даже когда они с Мирабель оправились подслушивать, она думала о темных глазах Хантера и его настороженном взгляде. И она вспоминала его смех, когда она спросила, как его зовут. И она вспоминала силу его рук, когда он крепко обнимал ее в бальном зале.

Сообразив, что она не говорила с ним с той встречи в бальном зале, она почувствовала, как ее щеки начинают пылать, а сердце — бешено колотиться. Ее взгляд устремился к его губам. Она думала об этом тоже — о его твердых, теплых, обольстительных губах. Она отвела взгляд.

— Вы… — Ей пришлось прочистить горло. — Вы узнали что-нибудь интересное в городе?

— Ничего, — ответил он, и она с радостью отметила, что и его взгляд метнулся к ее губам. — На самом деле я и не рассчитывал на это. Горожане преданы лорду Брентворту и, следовательно, его сыну.

— О, понятно. — Она переплела пальцы рук за спиной. — Вы, по крайней мере, довольны поездкой?

— Вы не были в Иберстоне?

— Была. — Она весело засмеялась и почувствовала, что расслабляется. — Там есть трактир, магазины и мало что еще. Он очень нравится лорду Брентворту.

Хантер отступил назад, чтобы прислониться к стене:

— Известно, что он превозносит его очарование.

— Он довольно очарователен, этот сонный городок. И, в отличие от Поллтон-Хаус, там полно развлечений. Особенно для леди.

— А как вы провели день здесь? — спросил он, принимая расслабленную позу и скрещивая руки на груди.

— Сочиняя большую часть дня, а потом пила чай с Лиззи и Мирабель — довольно поздний чай из-за неприятного происшествия с мисс Уиллори. — И, к сожалению, бесплодной попытку подслушать. — А после чая я столкнулась с лордом Брентвортом и лордом Мартином. Лорд Брентворт спросил, смогу ли я поиграть для гостей после обеда, а лорд Мартин пригласил меня прогуляться по пляжу.

— Правда? — спросил Хантер тоном, который каким-то образом был одновременно и небрежным, и холодным.

— Да, и у меня уже была наготове отговорка, что вас должно порадовать. Но у меня не было возможности воспользоваться ею, потому что непонятно откуда появился Уит и убедил лорда Мартина поиграть в карты в бильярдной. При этом у бедного парня был страдальческий вид.

— У лорда Мартина?

— У Уита, — объяснила она. — Лорд Мартин был в восторге. Его даже еще легче отвлечь, чем меня.

— Поэтому вы потеряли интерес к нему? Из-за его непостоянства?

— Я…

Этот вопрос поразил ее. Хантер не касался этой темы раньше, и она думала — вернее, надеялась, — что он никогда этого не сделает. Она не гордилась тем, что испытывала к лорду Мартину tendre, а особенно тем, как эти tendre закончились, и не хотела обсуждать это. Но как уйти от ответа на прямой вопрос?

— Это было бы лицемерием с моей стороны, не так ли? — уклонилась она от прямого ответа, предполагая, что прямой вопрос не обязательно требует прямого ответа.