Волшебный горшочек Гийядина - Светлана Багдерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он закинул голову и звонко расхохотался, словно только что услышал самую забавную шутку за триста лет.
– Что-то мы с тобой заболтались, малыш, тебе не кажется? – отсмеявшись, снова повернулся он к его премудрию, кипящему злостью и унижением так, что удивительно, как только не плавилось на нем волшебное стекло. – Давай договоримся про условия игры. Кого ты хочешь пожертвовать первого? Воина? Музыканта? Благородного юношу? Чернявого фокусника? Белокурую красавицу?.. Нет, дам мы трогать не станем, это пошло… Но в таком случае, милый друг, твой выбор становится еще меньше. Кого ты отдаешь? Давай я буду показывать пальцем, а ты мне моргать. Два раза – нет. Один раз – да…
Король снова заглянул в красное, как дар-эс-салямская глина, лицо чародея, в его мечущие громы и молнии глаза, странно усмехнулся, и искаженная издевкой мгновение назад физиономия плавно соскользнула в меланхолично-нездешнее выражение.
– Ладно, ладно… какие взгляды… какие мысли… хорошо, что мысль не вещественна, что бы ни говорили философы… иначе падение в подземелье мне бы показалось сейчас легким променадом… Если бы взглядом можно было пожирать, от меня бы уже ни кусочка не осталось, а? Я прав, мальчик? Прав, прав…
Последний Великий криво усмехнулся в холеные усики и нервно дернул плечом.
– Я сказал, не надо на меня так таращиться! А то я испугаюсь, и вовсе тебя не освобожу… А хочешь, я упрощу тебе задачу, малыш? Я ведь добрый… что бы ты про меня ни думал… Я выберу тебе того, кто стоит ближе ко мне. Ну-ка, посмотрим, кто это?.. Иностранец, или… Нет, твой коллега всё-таки поближе… на муравьиный шаг, на комариный писк, на воробьиный чих, как говорили мы в детстве… Достойный любитель выпить не ко времени. Алкоголь – яд для тела и души, вьюноша. Пусть тебе это станет уроком на будущее… Кхм.
Король откашлялся, словно потерял нить мысли, потом просветлел лицом, спохватился и радостно воззрился на Абуджалиля.
– Ну да это неважно, молодой человек. Вернее, будет неважно через несколько минут, – и, повернув голову к Агафону, сдвинул брови и погрозил ему пальцем. – Но это не означает, что время выбора для тебя закончилось.
И по мановению изящной тонкой руки застывший в позе испуганного удивления Абуджалиль поднялся в воздух и плавно опустился в самую середину круга.
Король придирчиво оценил расположение живой статуи и остался доволен.
– Точно посредине, – доверительным тоном сообщил он Агафону, словно того сей факт волновал на данный момент больше всего. – А теперь давай я расскажу тебе правила игры. Смотри!
Король щелкнул пальцами и, перелетев откуда-то с дальнего столика в дебрях колоннады, на ладони у него оказалась маленькая инкрустированная перламутром шкатулка.
– Она музыкальная, – тихим заговорщицким голосом продолжил король. – Полагаю, ты знаешь, как такие вещички устроены: открываешь крышку – получаешь пьеску. Очень примитивно. Ничего такого, чего магия не достигла бы гораздо меньшими усилиями, и, перескочив, не пошла бы значительно дальше, но технические штучки и замысловатые механизмы всегда были моей… слабостью. Ну так вот. Я отпускаю тебя сейчас…
Хозяин города вкрадчиво дотронулся до остекленевшего плеча мага, снова заглянул ему в глаза и, удовлетворенный тем, что он в них увидел – или решил, что увидел – продолжил:
– …Но не полностью. После этого открываю крышку, и пока играет музыка, мы ходим по кругу, друг напротив друга… или враг напротив врага?.. вокруг нашего… твоего… вашего… приятеля. Когда завод кончается, я поражаю его любым заклинанием, какое мне взбредет в голову, больную от падения с такой высоты в подвал. Ничего простого и легкого, смею тебя заверить. Вы изрядно рассердили меня сегодня, мальчики. И тебе лучше не знать заранее, что может случиться с ним – я не хочу, чтобы у тебя тряслись руки или мутилось перед глазами. Всё должно быть честно, так? И он должен иметь шанс… ну, если не на спасение, то на слегка более продолжительное существование. В человеческом обличье. Поэтому за пару секунд до того, как я атакую его, я освобождаю твой дар. И – оп-ля! – последний Великий искусственно расхохотался. – Наш блистательный юный нахал снова стоит перед выбором: попытаться поразить меня, или защитить друга! Но, принимая свое решение, помни, что и в том, и в другом ты не преуспеешь…
Король опустил голову, зябко обнял себя за плечи и снова, будто тайком, бросил непонятный блуждающий взгляд на Агафона.
– А еще запомни, – тихо проговорил он, – что как бы ты ни поступил, я все равно буду метить в него. Так что перед тем, как нарушить правила, подумай, сможешь ли ты прожить вечность с его смертью на своей совести. Ну, что ты на это скажешь?
И Агафон, к своему изумлению, внезапно прочувствовал, что действительно снова может говорить.
– Я… – старательно, словно с непривычки, прошевелил он непослушными затекшими губами, – не собираюсь… жить вечно.
Великий снова рассмеялся, будто забавному анекдоту.
– В этом городе, малыш, смерть как естественное избавление от старости к людям не приходит. Впрочем, как и сама старость.
– Я… убегу… – набычился маг.
Король нахмурился и покривил уголки рта в недовольной гримасе.
– Это невозможно, мальчик. Отсюда назад пути нет.
– Ну это мы еще… поглядим…
– Еще раз? – усмехнулся хозяин. – Думаете, вы случайно вернулись назад? Ну что ж. Желаю успехов. Но вообще-то, упорствование в ошибке – признак дурака. Ну так что, мальчуган? Мы играем? Ты – играешь?
– А если я… откажусь? – настороженно, словно боец, оценивающий перед схваткой противника, проговорил чародей.
– Тогда, пожалуй… я начну убивать твоих приятелей одного за другим просто так, – любезно отозвался король, щелкнул пальцами, и перед глазами Агафона вместо разряженного придворного пижона предстал скелет в полуистлевших пурпурных одеяниях. – Пока ты не согласишься.
«Псих… придурок… клоун… кадавр…» – с тихой, сдавленно бурлящей под спудом остатков благоразумия ненавистью подумал чародей, предусмотрительно приняв самое нейтральное выражение лица, стиснув зубы и потупив взор, но король, казалось, прочел его мысли. Он издевательски расхохотался, запрокинув голову, и костяной смех его неожиданно гулким эхом разлетелся на мелкие осколки под мраморными сводами дворца.
– Я готов, – волшебник ожег тяжелым взглядом остов, беззаботно ухмыляющийся во все тридцать два зуба. – Заводи… свою шарманку.
– Как прикажешь, мой дорогой, как прикажешь… – склонился в насмешливом поклоне король, поправил залихватски съехавшую набекрень корону, повернул ключ в выгнутом бочке шкатулки несколько раз и осторожно поставил ее на край Масдая. – Время пошло. Пошли и мы.
Дзинь-дондондон-дзинь-дондон-дзень-дзень-дзень…
Агафон от неожиданности ахнул и покачнулся: словно стокилограммовые гири свалились с его плеч, рук и ног, и удивительная, внезапная легкость во всем теле заставила на секунду поверить, что взмахни он сейчас руками, оттолкнись носочками сапог от пола – и взлетит к потолку словно воробушек, только голову от люстры береги…
– Ну что же ты, давай-давай, время идет, – привел его в чувство сиплый, будто чуть ржавый голос скелета, и чародей, вдохнув поглубже, пустился в нелепый хоровод вокруг Абуджалиля, неподвижно таращащего черные, полные беспомощного ужаса глаза.
Первая же попытка применить самое крошечное, простенькое заклинаньице – вырастить и запутать шнурки на яловых сапожках короля окончилась пшиком – с таким же успехом он и впрямь мог попытаться взлететь.
Значит, Проклятый не обманул – он и впрямь может меня заблокировать…
К-кабуча…
Кабуча габата апача дрендец…
Дзинь-дондондондондон-дзень-дзень-дзень…
Негромкая плоская музычка разукрашенной коробочки ритмично позванивала, побрякивала и подзенькивала в почти полной тишине громадного зала, наполненной лишь звуком осторожных шагов двух пар ног и тяжелого рваного дыхания – одной груди. Две крошечные куколки кружились ей в такт под открытой крышечкой на перламутровом полу в неизвестном танце, равнодушно обняв друг друга за талии. Скелет плавно и ловко, словно еще один танцор, переступал обутыми в щегольские желтые сапожки ногами по границе расчищенного круга, не сводя с соперника холодных бездонных провалов глазниц…
Агафон поймал себя на том, что пытается угадать замысел неизвестного композитора – если только у таких перезвонов имелся композитор – когда же закончится пьеска?
А когда закончится, тогда что?..
Дзинь-дондон-дон-дондон-дзень-дзень…
Попытаться достать короля? Щита, вроде, вокруг него нет… пока… Но поставить наполовину готовый щит, выкрикнув одно недостающее слово или сделав один последний пасс – дело даже не секунды… И тогда его шанс – его единственный шанс избавиться от этой гадины пойдет прахом.