Уровень - Ирина Булгакова

В бетонном коллекторе слева тянулась трещина. Ровная, как прочерченная по линейке, она расширялась, ныряя под металлические скобы. Вскоре часть стены обвалилась и обнаружился такой же туннель, в точности повторяющий тот, по которому двигался Ариец. Они так и шли бок о бок, словно окуляры бинокля, скрепленные как дужками сверху и снизу общим бетонным основанием. В пустоте изгибались полукружья скоб, ощетинившиеся освобожденными от бетона болтами.

Арийцу не было нужды отвлекаться и проверять, имелся ли иной выход в туннеле, идущим параллельно — он отлично видел многочисленные следы, впечатанные в грязь.

Диггер шел медленно, памятуя о ловушках. "Дождь" — еще полбеды. В крайнем случае ядовитые капли превратят каску в решето. Опасный участок скорее всего небольшой — пройдет, никуда не денется. И молнии, о которых проговорился здоровяк по кличке Хамер, тоже не представлялись Арийцу чем-то из ряда вон. Лупит разряд всегда в одно и то же место и вычислить его можно по обгорелому кругу, если, конечно, внимательно разглядывать все, что лежит у тебя под ногами.

Беду представляли безымянные "и", смысла которых уловить не удалось. В частности, "виртуалка", о которой упоминал Дикарь. Никто не спорит, опасности для жизни в определенных условиях ловушка не представляла, но в условиях категорической нехватки времени могла стать роковой. Когда вдруг, в одну секунду напрочь терялась ориентация в пространстве и вокруг размытой реальностью, дождем в тумане, тонули стены, словно менялись местами пол и потолок. Двигаться в этом лишенном пространства и времени беспределе можно было часами, зайти черт знает куда, и либо очнуться также мгновенно и осознать себя в подземке, либо сломать себе шею в одном из переходов, так ничего и не поняв.

Одно несомненно внушало оптимизм: чужаки тоже вряд ли будут торопиться. Как заправские геймеры имея при себе бонус в лице странной девочки, за которую расплатились кровью, они уже чувствуют себя победителями. А победителям свойственно расслабляться. Они еще не понимают, что песочные часы могли легко поменять положение и тогда тот, кто был охотником мог превратиться в жертву. И задача Арийца заключалась в том, чтобы использовать этот шанс, пока сыпется песок.

Туннель заложил крутой вираж. Ариец сбавил ход и осторожно повернул за угол. Впереди забрезжил свет и в первую минуту диггер решил, что опоздал и теперь его ждет поспешное отступление, в то время как чужаки будут наступать ему на пятки.

По-прежнему стояла тишина, усталая, измотанная. Соединяя два хода в один от стены до стены протянулись металлические ворота, взорванные с левого края. Дыра, выставив вперед изогнутые обугленные клешни, светилась.

Соблюдая осторожность, готовый в любой момент к бегству, диггер подошел ближе. Потом с трудом протиснулся в дыру, рискуя оставить на острых краях обрывки одежды.

Помещение, в котором оказался Ариец, он отнес к разряду тех, о чьем предназначении можно только догадываться. Просторный, длинный зал все никак не хотел заканчиваться. Его долгое, заваленное большей частью пустыми контейнерами тело, делили на части перегородки. И только перед самым выходом обстановка приобрела осмысленность производственного помещения. Одна сторона была занята плотно пристроенными друг к другу пластиковыми кабинами, напоминающими душевые и вызывающие ассоциации с телепортацией, какой ее представляли в кино. Посередине, на рельсах, проложенных по кругу, застыли металлические вогнутые рейки. Тонкие, в палец толщиной, они сверкали, как иллюстрация к тому, над чем не властно время.

Впереди по курсу отливали металлом ворота с дверцей, врезанной в центре. Справа, на сваях держалась надстройка — нечто вроде второго этажа, выступающая в зал метра на два. Утопленная в нишу, наверх вела лестница.

Ариец тщательно обследовал помещение. Вздохнул с облегчением, обнаружив несколько люков. Два за пластиковыми кабинами и один прямо под балконом. Для диггера не составило труда специальным ключом отодвинуть крышку настолько, чтобы туда можно было протиснуться. Высвеченная фонарем, вглубь уходила лестница. Он не поленился воспользоваться ею, чтобы определить: не вела ли шахта в тупик. К радости Арийца, из шахты влево уходил тюбинг.

На втором этаже, судя по всему, находилась аппаратная. Над пультом, занимающим всю левую стену, тянулись оконные рамы с выбитыми стеклами, из которых отлично просматривалось все помещение. Арийца поразило обилие кнопок и рычагов. Не сенсорных, а обычных, старинных, вздувшихся диковинными опухолями, покрытыми белым налетом.

Пыль забила щели между кнопками, мазнула серым по стеклянным колпакам прямоугольным ребрам рычагов. На панели несомненно имелись пояснения, но разобраться в непонятных значках диггер не смог. Любопытство подтолкнуло его, иначе чем еще можно объяснить то, что он без опаски потянул на себя рычаг.

В ту же секунду свет погас.

Судьба определенно благоволила к нему. Время шло медленно и Ариец не отказался от представившейся ему форы. Любопытство не порок — а именно тот стимул, что толкнул его под землю десять лет назад с настойчивым желанием удовлетворить чувство, зудящее под ложечкой. Вот почему Ариец опробовал еще пару кнопок на предмет пригодности в предстоящей игре.

Диггер не знал, хватило ли у кого-нибудь из предшественников смелости проделать то же самое или ему принадлежит роль первопроходца. Сказать, что результат поразил его, значило ничего не сказать. Словно у него на глазах, вдруг, без всякой видимой причины, секундная стрелка на механических часах начала обратный отсчет. Ариец почувствовал острое нетерпение от желания тотчас провести эксперимент. Не доставало только подопытного материала.

Как сказал один известный писатель, чье имя память Арийца не сохранила: нет ничего утомительнее ожидания, особенно, если твой висок холодит дуло пистолета. Каждая уходящая минута была заполнена ожиданием и отнимала у него силы.

Он почти обрадовался, когда далекий, рассыпчатый шум, сдав караул обманчивой тишине, докатился, наконец, до зала.

Чужаки приближались. И двигались они как победители.

ВИРТУОЗ

— Тише, — для большей убедительности Штучка прижала палец к губам. — Ты ничего не слышишь?

Обычно после этих слов Виртуоз чувствовал легкое раздражение: девушка отлично знала ответ на вопрос и все равно упрямо задавала его время от времени. Сейчас же ему остро, до боли в груди захотелось, чтобы Штучки здесь не было. Чтобы произошло нечто в недавнем прошлом, из-за чего она не смогла бы отправиться в этот заброс. Виртуоз отвернулся, на миг представив, что ее нет за спиной. Ему стало легче.