Очищение - Вадим Еловенко

Взбешенный Веккер прямо на месте устроил допрос с пристрастием отсеченному от группы лидеру этих уродов. И толи Веккер был столь искусен в подобных допросах, толи лидер имел низкий болевой порог. Но через двадцать минут всплыло имя Грешника. Семен схватился за голову. А человек под настойчивым взглядом Веккера продолжал говорить и говорить. И об инструкциях правдами и неправдами, попадающими в руки зараженных. И о том, что идея заражать заложников и делать их невольными союзниками не самая плохая идея. И даже как вести себя с органами тоже инструкции были у этих ребят. Только вот не было у них инструкции как себя вести с Веккером. Человеком, для которого во главу стал не Закон. А Выживание.

И только Семен смотрел на это и вспоминал старые добрые времена, когда цель еще не оправдывала средства.

Глава пятая.

1.

Врач и священник, оба прихрамывая, двигались по берегу вдоль воды. Священник разодрал сутану и теперь его худые обнаженные ноги нет-нет, да и мелькали, удивляя своим словно мертвецким иссиня-белым цветом.

Врач тоже выглядел потрепанным. В ножнах отсутствовал его изящный хоть и коротковатый клинок. Сломанный при отступлении он так и остался валяться на мостовой недалеко от церкви. На одной из туфель врача отсутствовал каблук, и именно это вызывало у него хромату. Рана, нанесенная в запястье удачным ударом клинка одного из стражников, уже была перетянута и почти не кровоточила. Врачу можно сказать повезло, и кисть сохранила свою работоспособность. Единственное, наверное, что пугало его, а не рубил ли раньше этот палаш зараженных и не начинает ли в нем уже разрастаться его будущая смерть? Но, отгоняя прочь подобные мысли, Андре Норре упрямо шел вперед и только изредка словно боясь увидеть погоню оглядывался в сторону уже невидимого оставленного ими города…

Дом барона продержался до ночи. Все попытки горожан взять штурмом этот можно сказать городской замок были отбиты. Особенно храбро себя показали гвардейцы. Они девять часов не отходили от окон и ворот, отстреливая и рубя всех кто пытался забраться внутрь. Воодушевленная ими стража тоже приободрилась и без особых сомнений кромсала своих бывших товарищей переметнувшихся на сторону горожан. А над всеми ними, словно злой дух, вещал и командовал Андре Норре. Он обещал личное дворянство каждому, кто останется верен из стражи. Он обещал и от имени барона о будущей награде верным. Даже от имени пастора и Всевышнего он обещал спасение всем на небесах, кто погибнет за правое дело. Он был мастером обещать и убеждать.

Но что стоили потом его убеждения, когда с темнотой озверевшие горожане смогли ворваться на баронскую яхту. Команда, по слухам, стойко держалась и лишь когда капитан погиб сраженный одним из ренегатов-стражников все попрыгали в воду. Но не то было страшно, что двенадцатипушечный пакетбот – яхта барона, оказался в руках безумцев. А то, что им достались и орудия и порох. Всего несколько часов потребовалось горожанам, чтобы переправить несколько пушек на берег и установить напротив дома барона.

Дальше все было просто и отвратительно безысходно. Ничего нельзя было сделать с теми, кто навел орудия на ворота. Лишь одну попытку совершили гвардейцы отбить орудия и повели стражников за собой.

Уставшие, за целый день осады, голодные и злые они уже оказались не теми вояками. Все они полегли там же на камнях мостовой перед домом барона. Когда же двумя выстрелами ворота были снесены, даже отец Марк, помолившись о прощении грехов, взялся за оружие. Приятно в руку лег эфес отцовской тяжелой шпаги. Этой и с коня было удобно рубить и фехтовать тоже удавалось неплохо. Странная радость наполнила вдруг отца Марка в тот момент. Словно не он, не епископ или кардинал, не его Святейшество Папа Римский… а сам Господь Бог освобождал пастора от обетов и клятв. Сутана была больше не нужна. Она только мешала. Но имело ли смысл переодеваться, когда во двор с истошным криком ворвались первые безумцы?

Лестницу смогли удерживать почти полчаса. Стража, просто выставив пики, степенно отступала под напором и удачными выпадами врага. Но когда раздались выстрелы захваченных на «Удаче» аркебуз всем им пришлось ретироваться на второй этаж, оставив за собой пятерых своих погибших товарищей.

Второй этаж… именно на втором этаже впервые за столько лет отец Марк обагрил чужой кровью свои руки. И сразу понял, что обратного пути больше нет. Он видел с каким бесовским весельем колол, рубил, бил наотмашь Андре Норре и не отставал более от него. Рука словно сама знала что делать, а может это сам Господь правил рукой пастора? Все это было не важно. Они смогли выдавить наступавших снова на лестницу и те покатились по ней, спасаясь от двух бесов один из которых был в рясе священника. Снова пустив впереди себя стражу, Андре Норре не позволил отдохнуть ни пастору, ни себе. Они оббежали второй этаж и наметили себе путь отступления, если им не удастся обратить толпу в бегство.

Но толпу ничего не могло остановить. Наверное, даже если бы сам Спаситель явился в тот миг и потребовал бы опомниться, и его бы разорвала безумная и жаждущая крови и мести толпа. Через еще полчаса, когда стало ясно по выстрелам мушкетов что удержать этаж не удастся, последние несколько стражников, пастор и Андре Норре покинули дом просто спрыгнув чуть ли не на головы сгрудившимся на улице людям. Неожиданность и свирепость нападения ошеломили толпу. Священник, прижатый к стене, почти не участвовал в бое, только продвигался вдоль нее в направлении выбранном Андре Норре. А вот тот стал самой смертью. Едва ли не хуже того Зла, что поработило их город. Его точные экономные удары, словно работа косаря в поле прокладывали путь страже и священнику на свободу. Страже оставалось не более как удерживать один фланг и тыл не подпуская ни кого к Собирающему Жатву. Через десять минут по трупам, поскальзываясь в крови, они вышли к церкви и пастор, всех пустил внутрь. Заперев высокие двери на засов, отец Марк опустился обессиленный на пол и с чувством невероятной скорби поглядел на распятого Спасителя.

Андре Норре, тяжело дыша, сидя так же на полу, хотел что-то сказать, но вместо этого просто махнул рукой. Все что ему было нужно это передышка. И он ее получил. Пока снаружи ломали массивные двери, врач зарядил оба своих только чудом не утерянных пистолета и отполз в сторону от прохода. Спрятавшись за какой-то утварью, он оттуда позвал отца Марка и велел ему уйти с прохода. Или дверь вышибут и толпа просто затопчет пастора. Или по двери выстрелят из пушки. Итога, это понятно, не изменит, но будет менее приятно эстетическом взгляду врача.

Удивляясь, откуда у врача остаются силы шутить и пастор и стража убрались с прохода и сгрудились у одной из стен. Совершенно спонтанно возник план побега. Ни черта не продуманный и рискованный он был всяко лучше, чем просто умереть задавленный толпой горожан. Но претворить в жизнь свою идею Андре Норре не успел. Вдруг двери перестали ломать и стража перекрестилась, ожидая залпа орудия. Какого же было удивление всех, когда вместо разбитой в щепы двери объявился другой кошмар. А именно лейтенант стражи. Он негромко, но размеренно постучал в двери и в щель обратился к пастору:

– Святой отец? Вы узнаете меня? Вам не стоило меня запирать… Видите как все обернулось. Мои люди не забыли того, кто спасал их от ваших глупых требований. Нам нужен только ваш друг… Андре Норре. Как он себя называет. Ведь на самом деле он и есть враг рода человеческого! Лукавый проник в дом Господа, пастор. И именно вы его привели туда.

Никто понятно не отвечал безумцу. Но все внимательно его слушали. И по эту и по ту сторону двери. А лейтенант говорил спокойно и уверенно в своих словах.

– Вы пастор принесли тоже много горя. Но вы божий человек и мы не поднимем на вас руку. Ступайте с миром прочь из города. Замаливайте свои грехи сами. Но нам нужен этот отравитель. Он извел всех людей в каменоломнях. Вы разве не знали об этом пастор? А разве вы не знали, что именно он и его гвардейцы поджигали дома? А скольких он убил своим дьявольским клинком? Вы оставили за собой больше трупов, чем раненных, святой отец. И нам хочется повесить этого мерзавца, разорившего наш город и убившего так много наших друзей. Но думаю повесить его не удастся скорее его разорвут на части… Но вы, вы пастор, еще можете спастись. Откройте засов и выйдите на улицу. Взгляните в лица настоящих людей, а не бесов в людском обличии. Они простят вас пастор. Они прощают вас. Только отдайте мне этого негодяя для справедливого суда. Иначе… Орудие наведено. Фитиль уже тлеет. Понадобится меньше минуты, чтобы открыть эти двери. Я дам вам пастор две минуты. Решайте сами. Мне будет жаль вас. Не смотря на то, что мы бывало, вздорили с вами. Решайтесь. Решайтесь, святой отец. С народом божьим или со врагом человеческим…