Весенние игры в осенних садах - Юрий Винничук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Завтра же поведи меня туда.
– Зачем?
– Я так хочу.
Мне не хотелось спорить. Все же я чувствовал вину за собой.
– Ты меня любишь? – спросила Вера.
– Люблю.
– А если ты бросишь меня… Я тебя убью.
– Я никогда тебя не брошу.
– В воскресенье ты приходишь к нам на обед.
Я замер и попробовал собраться с мыслями. В моей абсолютно пустой голове гулял ветер. Какой обед? Впервые слышу.
– Э-э… – промямлил я, – это ты насчет обеда с твоими родителями?
– Конечно. С родителями и сестрой, а еще с дедушкой и бабушкой.
– Напомни мне, пожалуйста, что там должно происходить… в общих чертах…
Вера удивленно взглянула на меня. Так, словно она мне уже все подробно рассказывала.
– И это я должна тебе напоминать? По-моему, это была твоя идея, чтобы я в июне переехала к тебе.
Иногда у меня случаются провалы в памяти, и тогда я начинаю путать девушек, забывать, что им говорил, обещал, предлагал. Не раз давал себе зарок все это записывать, но так никогда этого и не делал, ведь мои записи могли попасться кому-нибудь из них на глаза. Вот так и живу, нося в голове кучу неупорядоченной информации. Оказывается, я не только Лиду, но и Веру пригласил к себе на жительство и, даю голову на отсечение, то же самое учудил с Лесей. Теперь каверза в том, додумался ли я развести их во времени? Если Вера должна жить у меня в июне, то кто – в июле? Лида или Леся? А в августе? А что если кто-нибудь из них захочет пожить дольше и не уложится в отведенное время?
– Я вспомнил, – сказал я.
– Наденешь кофейную рубашку и светлые брюки. Не забудь почистить ботинки… Побрейся…
3
На следующий день она все же настояла, чтобы я повел ее на тот остров. И снова я не увидел там Грицка. «Что же случилось? – подумал я. – Почему он появляется лишь в том случае, когда я прихожу сюда с Марьяной? Что бы это значило?»
– Где это было? – нарушила ход моих размышлений Вера.
Я, театрально потупив глаза, показал на примятую траву.
– Чудесно, – сказала она и уселась именно на то место. – Такое ощущение, что земля еще хранит тепло ее задницы. – Затем принюхалась и добавила: – Запах спермы, к сожалению, выветрился. Хотя… ты же, наверное, не в траву кончал?
Я не ответил, сохраняя прежнее шкодливое выражение лица. Мы разложили на траве вино и закуску. Вера дрожащими пальцами вынула из пачки сигарету и закурила. Я видел, как она нервничала, но ведь зачем-то ей понадобилось пройти эту инициацию, трахнуться со мной именно там, где я вчера поимел Лидку. Подумалось, что самое время налить ей, мы выпили. Я снова осмотрелся вокруг в поисках Грицка, но тщетно.
– Что ты ищешь?
– Просто рассматриваю.
– А вчера у тебя не было возможности осмотреться? – спросила язвительно.
– Веруньчик, вчера мы прощались, и я, чтобы как-то скрасить впечатление, поддался…
– Но почему вы прощались именно здесь, а не где-нибудь в баре или кафе?
– Пойми же, это был секс на прощанье. Что-то вроде рюмки «на коня». Ну не могли же мы делать это в баре.
– Ага, так вы специально приперлись сюда, чтобы перепихнуться?
– М-м-м…
– Боже, какая ты скотина! – Пальцы с сигаретой дрожали, она сама себе налила в стакан, выпила на одном дыхании и спросила:
– Но почему именно здесь?
Что-то ее беспокоило, что-то в укромном этом местечке было такое, что ее тревожило и отпугивало, она, очевидно, подозревала, что здесь кроется нечто более глубокое, таинственное и потустороннее, не потому ли вопреки своей обиде она инстинктивно прижималась ко мне, как перепуганный птенчик. В эти мгновения я почувствовал, как люблю ее, и всей душой желал защитить ее от всех чудищ, кикимор, леших и водяных. Где-то раздался всплеск воды, я оглянулся – по воде шли круги, словно от брошенного камня, а возможно, это вскинулась рыба, а я подумал – весло.
– Мы здесь как в шатре, никто не подсмотрит… – объяснял я. – Здесь такие красивые ивы.
– Значит, это местечко было тебе известно и раньше? С кем ты здесь еще трахался?
– О-о, это было так давно.
– Значит, я угадала? И многих ты здесь уже отымел?
– Это было больше десяти лет назад.
– Ты чего-то недоговариваешь. Чувствую, что тебя с этим островком что-то глубже связывает. Ты так осматривался, как осматриваются в собственном доме, где кто-то в твое отсутствие переставил мебель. Тебе чего-то не доставало. Я заметила это. А что было десять лет назад?
– Ничего особенного. Мы устраивали здесь пикники, и они заканчивались перепихончиками.
– И всех ты трахал на этом самом месте? – ткнула пальцем в траву.
– Можно и так сказать. Другого столь укромного местечка здесь и не найти.
– И все же я подозреваю, что здесь происходило еще что-то. Нечто такое, о чем ты предпочитаешь молчать.
Ну, разве я не говорил, что у Веры был интеллект? Интеллект – это страшная вещь. Особенно если им обладает женщина. Это все равно, что скальпель в руках хирурга. Разница лишь в том, что хирург, раскромсав тебя, затем аккуратненько снова сошьет, а женщина-интеллектуалка, дотошно исследовав ваше нутро, оставит все в распотрошенном состоянии. И тогда я решил, ну если уж я Лиде рассказал о Марьяне, то Вера с ее интеллектом имеет не меньше оснований услышать эту историю, мне даже интересно узнать ее мнение.
– Хорошо, я расскажу тебе, что связано с этим местом. Когда-то, как я уже говорил, лет десять тому назад, одна юная и необычайно красивая девушка предложила мне в ее обществе покончить жизнь самоубийством.
– Она была наркоманкой?
– Нет. Она даже вино пила такими дозами, что не пьянела. Она находила такие слова для своих аргументов, что я не знал, чем ей возразить. Главная интрига заключалась в условии: она отдастся мне только в день нашего ухода из жизни.
– Она была целка?
– Да. Хотя я всячески пытался соблазнить ее.
– И она стремилась к самоубийству на полном серьезе?
– Помнишь, я давал тебе читать драмы Тикамацу. Там есть одна пьеса о самоубийстве влюбленных…
– …на острове небесных Сетей? Она тоже читала эту драму?
Вера снова закурила, сделала глубокую затяжку и стала нервно теребить сигарету пальцами.
– Да. Тикамацу и подсказал ей идею. Собственно, подлинную причину ее навязчивой идеи уйти из жизни я так и не уяснил. Она говорила, что утратила интерес к жизни. В ее возрасте такое случается нередко, школьницы ежегодно десятками вешаются, выбрасываются из окон многоэтажек и горстями заглатывают таблетки. Но все это происходит стихийно, в состоянии нервного аффекта. А чтобы вот так целенаправленно подыскивать партнера и подговаривать его, предлагая уже готовый план… Это не укладывалось в мою голову.
– А возможно, она была больной… неизлечимо больной… Понимаешь?
