Королева Клинков - Аарон Розенберг

Поэтому Джим был готов рискнуть собой, но не своими людьми.

Так что шпионские игры продолжались.

Он следовал за протоссами, стараясь не терять их из виду но, в тоже время выдерживая приличную дистанцию, чтобы они его не заметили. По крайней мере, Джим надеялся на то, что золотые воины пока еще не обнаружили его.

«Возможно», — следуя по пятам за протоссами, думал он, — «мне выпадет шанс помочь им в бою против зергов. Это послужит неплохим доказательством того, что я не враг. И тогда у них появится больше поводов мне помогать. Точно».

Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась эта затея. Теперь, когда на нем был боевой скафандр, у него просто руки чесались задать трепку зергам. Чтобы твари кровью расплатились за всех рейдеров, которых он потерял в пещерах, не говоря уж о кораблях. И, кажется, ему представлялась отличная возможность. Он сможет сорвать накопившуюся злость, показать зергам, что люди тоже могут постоять за себя и, одновременно с этим наладить отношения с протоссами.

Это был хороший план.

Но, как и большинство хороших планов, при контакте с противником он рассыпался как карточный домик.

В данном случае, именно в противнике и оказалась загвоздка.

Джим выбрался из очередного ущелья и увидел, что протосский отряд не двигается. Воины пересекали широкое плато, и вдруг остановились примерно на середине пути. Через мгновение Рейнор увидел и их противников.

И это не были зерги.

«Приветствую, Тассадар, верховный тамплиер и Вершитель протоссов», — воззвал Зератул. Лидер темных тамплиеров находился у дальнего края плато, преградив дорогу светлым. Остальные темные стояли за спиной предводителя, образуя полукруг.

Рейнор отметил, что ментальный голос странного протосса был также сух, как и раньше, но на этот раз ему не хватало большей части силы, что проявилась в нем, когда Зератул разговаривал с Керриган.

«Ну, по крайней мере, в голове хоть не звенит», — подумал Джим, выискивая глазами подходящую точку для наблюдения.

Найдя подходящее место близ вершины окаймляющего плато хребта, он пополз туда, не выпуская при этом из виду протоссов.

«Темный тамплиер», — сказал Тассадар, делая несколько шагов навстречу Зератулу.

Джим подумал, что голос и этого протосса прозвучал как-то странно.

Неужели это отвращение?

Он видел, как Тассадар разговаривал с Керриган или зергами. Тон того голоса был другим. Тогда в нем звучала ненависть. Этот же казался не столько яростным, сколько…

Горьким?

«Я почувствовал ваше присутствие», — выдержав паузу, закончил Тассадар. Тем временем зилоты позади него беззвучно выстроились в боевой порядок. Рейнор отметил, что их построение полностью совпадает с построением темных тамплиеров. В голове мужчины промелькнула мысль — было ли это преднамеренным?

«Я — Зератул, Прелат темных тамплиеров», — представился незваный гость.

Точно также, насколько помнил Джим, лидер темных представился Заззу. Но сейчас, эти же самые слова звучали совершенно иначе! В тот раз в них ощущалась сила, достаточная для того, чтобы представиться заклятым врагам — бросить им в лицо свое имя и ранг. Теперь же слова Зератула звучали мягче, почти апологетически. Если бы протоссы были людьми, Джим бы решил, что Зератул смущен, но в то же время гордится своей принадлежностью к темным.

«Я знаю, кто вы такие», — ответил Тассадар, и его отвращение было почти осязаемым. — «Вы — еретики, изгнанные собственным народом. Вас предали анафеме».

Воины за его спиной напряглись, готовые в любой момент рвануться в бой. Запястья некоторых зилотов засветились, предвещая активацию энергетических клинков.

Зератул поднял руки и выставил ладонями вперед, в жесте мира, совсем как при встрече с Заззом. Но кое в чем отличие все же было. Джим присутствовал при разговоре Прелата с Заззом, и знал, что в тот раз подобный жест был просто уловкой, чтобы заполучить возможность успешно провести атаку.

Сейчас призыв к миру выглядел искренним.

«Я не хочу сражаться с тобой, брат мой», — слова Зератула пронеслись через все плато, и Тассадар вздрогнул, ошеломленный. — «Хоть ты меня и презираешь, но у нас нет поводов для ссоры. Здесь мы союзники, в этом мире, в этой битве. Цели у нас одни и те же. Неужели ты этого не видишь?»

«Я вижу лишь другого врага», — проворчал в ответ Тассадар. Руки верховного тамплиера сжимались в кулаки. — «Того, кто бросил тень на заветы тамплиеров и запятнал нашу честь.

Тассадар вскинул вверх кулак. Его глаза сверкнули ярко-голубой вспышкой, отчетливо различимой даже при дневном свете.

«Защищайтесь!»

И светлые тамплиеры устремились в атаку.

Это был необычный бой. Джиму было уже не впервой наблюдать, как сражаются протоссы, причем с такой же дистанции. Он видел, как Тассадар со своими зилотами сражался против Керриган и ее стаи, видел и аналогичную стычку отряда Зератула. И оба раза Джим остался под впечатлением от скорости протоссов, их силы и мастерства. Протоссы были воинами — либо прирожденными, либо великолепно обученными. Так или иначе, их искусство войны вызывало восхищение.

Следить за тем, как сражаются протоссы и зерги, было примерно тем же, что наблюдать бой искусного фехтовальщика против разбушевавшейся толпы — фехтовальщик перемещался плавно, изящно и его лезвие разило врага с неизменной точностью, в то время как толпа вокруг бесчинствовала в своем безумии, используя лишь грубую силу и огромное количество.

Но на этот раз фехтовальщик столкнулся с другим фехтовальщиком.

Или, точнее, две группы фехтовальщиков схлестнулись друг с другом.

Зрелище было удивительным. Джим не сомневался, что выпустил из виду большую его часть, потому как протоссы двигались слишком быстро, для того чтобы он смог уследить за ними.

Воин-зилот устремился к противнику в стремительном пируэте смертоносного танца, выбросив вперед активированный клинок. С треском и искрами лезвие из энергии вспороло воздух, сжигая дотла частицы пепла и золы. Темный тамплиер увернулся от укола и совершил встречный выпад — выпустив сверкающее лезвие, его рука мягко взмыла вверх, и две энергии соприкоснулись. Синее сияние столкнулось с зеленым, образуя новый источник мощного, но неровного свечения, — то вспыхивая до рези в глазах, то рассыпаясь многочисленными бликами и тенями.

Бойцы кружились вокруг друг друга, отступали назад, отпрыгивали — но лишь для того, чтобы вновь броситься вперед и нанести новый удар. Рейнор ни разу не увидел, чтобы какой-нибудь из клинков коснулся плоти. Каждый удар встречался контрударом, каждый выпад клинка блокировался другим клинком. Этот бой нельзя было назвать убийством, его нельзя было назвать даже кровопролитием — это был танец, зрелище, демонстрация умений, талантов и искусства.

Это было прекрасно. Для кого-то вроде Рейнора, кто вырос в мире жестоких реалий и грубых технологий, это был краткий взгляд на иную жизнь.

Какой он, этот иной мир, взрастивший расу для которой воинская наука приняла форму утонченного действа, отточенного до совершенства? Действо, способное полностью заворожить даже самого придирчивого зрителя. Какая она, эта раса, что могла сражаться без ранений, побеждать без убийства, принимать поражение без горечи? Он даже не мог себе представить.

Битва продолжалась уже несколько минут, но оба предводителя так и не сдвинулись с места. Протосские лидеры наблюдали за сражением бойцов.

«Твои воины… кхм… хорошо подготовлены», — наконец прокомментировал Тассадар. Фраза вышла с запинкой, словно Вершитель приложил немалое усилие, чтобы выдавить из себя это признание. Рейнор услышал в его голосе невольное уважение.

«Так же, как и твои», — ответил Зератул, легко возвращая комплимент и кивая оппоненту. — «Разумеется, ты не можешь отметить, что они двигаются одинаково, сражаются одинаково, думают одинаково? Наши пути едины».

Зератул сделал шаг навстречу Тассадару и, понизив голос, словно решил по-дружески сообщить Вершителю какую-то тайну, произнес:

«Мы всего лишь две стороны одной медали. Наши тропы различаются, но наши цели, наша самая основа — одна и та же. Разве ты не признаешь эту истину?»

Несмотря на «ментальный полушепот» Прелата, каждое слово в голове у Джима прозвучало с пугающей отчетливостью.

«Не пытайся склонить меня своей ложью», — Вершитель сделал шаг назад, чтобы сохранить дистанцию между темным тамплиером. — «Меня учили, мне рассказывали о вас, о том, как вы предали нашу расу, как порвали с нами и уничтожили всякую связь между нами. Вы обратились спиной к нам, к себе, ко всему протосскому! Вы не одни из нас!»

«Мысли шире старых сказок», — призвал Зератул, делая еще один шаг к Тассадару. — «Они ничто, кроме как истории, придуманные вашими предками, чтобы объяснить наш уход. Крупицы истины в них есть, да, но они похоронены под грузом обмана».