И снова мир - Михаил Васечко

– Мы переживаем, что будет с нашим сыном, пока мы находимся в этом странном путешествии? – заволновалась Мари.

– Его сердце будет биться, как и прежде, – обнадёжил андроид.

– Ему необходима срочная пересадка, иначе… – Жан вдруг замолчал, побоявшись завершить фразу.

– Никаких иначе, юхи способны исцелять безнадёжно больных! – заверил Хипо.

– Юхи, исцеление больных, что за бред вы несёте?! – возмутился Жан.

– Постойте, месье Жан, Хипо можно доверять, ведь всё, что он напророчил мне, свершилось, – заговорил Астафьев.

– Скажите, чего вы от нас добиваетесь? – Мари была неумолима.

– Обо всём вы узнаете по приезду в Гранд Палас, единственное, я могу повториться и сказать, что ваш сын Поль будет жить!

Глава XVIII

Воспитатель совершал очередной ночной рейд по детскому дому. Заглянув в спальню и убедившись, что все девочки спят в своих постельках, Тамара Леонидовна решила и сама вздремнуть, направившись в соседнюю комнату.

– Кажется, мымра уходит! Давай-ка выпрямляйся, Жорик!

Толстенький мальчишка выпрямил свои ноги, и стоявший на его плечах худой сорванец ухватился за карниз.

– Устал, Ваня, не могу больше тебя держать. – Ноги Жорика резко подогнулись, и он упал на землю.

Иван остался висеть на карнизе, пытаясь забраться через открытое окно в спальню детского дома номер один. На помощь к Ивану подоспело несколько девочек, втащивших его внутрь.

– Принёс?

– Ещё бы с пустыми руками я сюда лез. – Иван достал из-за пазухи мешок с конфетами.

– С днём рождения, Ридна! – Иван поцеловал сестру в щёку, и та вытерлась рукавом.

Девчата тут же разобрали шоколадные угощения.

– Прошу, не называй меня этим именем, – смутилась маленькая красивая девочка с веснушчатым круглым личиком.

– Этим именем тебя нарекли родители, – произнёс строго брат.

– Над ней все усмехаются, обзывая её Ридной, – сказала одна из девочек.

– Ябеда ты, Маша, – обиделась Ридна.

Остальные девочки так же подтвердили слова Маши, сказав, что в своей группе Ридна слышит частые издёвки.

– Хорошо, будешь называться Викторией, только до того момента, как я тебя заберу отсюда. – Иван разрешил сестре носить имя Виктория, придуманное воспитателями.

– Ваня, а меня заберёшь? – насупилась соседка по кровати и подруга Виктории Елена.

Девочки тихонько посмеялись. Дело в том, что Лена была совсем некрасивой девочкой, её особенностью был чересчур массивный нос, выделяющийся на фоне остальных мелких деталей лица, за этот недостаток Елену прозвали картофелиной.

– Куда тебе, картошка! Ты тут-то никому не нужна, – пошутила Мария.

Елена всплакнула.

– И тебя заберу, картошка, только не хнычь.

– А меня, а меня, а меня? – окружившие Ивана подруги Ридны одна за другой начали просили забрать их из детского дома.

Иван почесал свою макушку, не зная, что ответить им всем.

– Никого он не заберёт и даже сестру свою не сможет забрать, я слышала от воспитателей, что приезжавшие на прошлой неделе на смотры важные персоны выбрали Викторию, – подытожила Мария.

– Врёшь ты всё, егоза, из зависти придумала, и, если я сама не захочу, ни с кем я и не поеду.

– Если Тамара Леонидовна взяла деньги, значит, тебя уже здесь нет.

– Какие ещё деньги?

– Самые что ни на есть настоящие доллары! Я сама видела, спрятавшись в шкафу, как красивая дама вытащила из своего чемоданчика купюры и передала их воспитателю.

– Ты слышала, о чём они говорили? – спросил Иван.

– Они говорили о каком-то резусе.

Все присутствующие понятия не имели, о чем идёт речь.

Иван несколько насторожился, и в этот самый момент с улицы послышался свист Жорика. Увидев в соседнем окне загоревшийся свет, друг подал сигнал тревоги.

– Мне пора, не переживай, Ридна, всё будет в порядке.

Иван выпрыгнул из окна на улицу, благо, спальня находилась на первом этаже детского дома. В спальне послышалась ругань Тамары Леонидовны. Мымра была возмущена тем, что девочки не спали в столь позднее время.

– Долго ты в этот раз, не мог чуть быстрее, комары совсем заели, – жаловался друг, дежурящий в кустах шиповника.

– Пошли уже, плакса, на сегодня всё.

– Мне хоть одну конфету оставил?

– Тебе-то куда, Жор, ты и так толстый.

– Ага, а значит, толстым конфеты не положены?

– Я бы сказал, строго противопоказаны.

– Доктор ты, что ли, Вань?

– Мои приёмные родители хотят меня в медицинский отправить, буду таких, как ты, от ожирения лечить.

Уже утром Иван стоял на коленях возле строгого Романа Астафьева, изучавшего древнюю египетскую книгу.

– Я клянусь, что никогда не откажусь от фамилии, молю тебя в очередной раз сжалиться надо мной и удочерить Ридну.

– Что там с немецким, подтянул его? Репетитор говорит, что ты стал относиться к предмету снисходительно, – не отрываясь от чтения, проговорил отец, как будто не слыша просьбу сына.

– Выучил все глаголы на этой неделе.

– Бегать?

– Лауфен.

– Плавать?

– Швимен.

– Давать?

– Гэбен.

– Пить?

– Тринкен.

– Довольно неплохо, сын.

– Так что там насчёт Ридны?

– Ты выучишься в самом лучшем медицинском институте страны, затем отправишься работать в «Красный Крест», спасать африканских детей от голода и болезней. Такова была последняя воля твоей покойной матери.

– Но сначала я должен спасти свою сестру, на следующей неделе за ней придут.

– Откуда у тебя такая информация? – Роман отложил книгу в сторону.

– Одна из её подруг подслушала разговор воспитателей.

– Так чего же ты опасаешься? Ещё одна семья осуществит свою мечту, обзаведясь приемным ребёнком.

– Они говорили о резусе.

– Об обезьянах?

– Нет, скорее всего, они имели в виду резус-фактор, очень важный показатель при трансплантации органов.

– Не хочу даже слышать об этих девичьих бреднях.

– Сотни писем не нашли своего адресата, все девочки, что были переданы в приёмные семьи, не ответили своим подругам, тебе это не кажется странным, отец?

– Хорошая, сытая жизнь порой заставляет людей меняться, и не в лучшую сторону. И в конце концов, государство занимается проверкой приёмных родителей. Если ты так боишься за свою сестру, могу тебе лично пообещать, что с ней ничего не случится. Я слишком стар для воспитания твоей сестры, а ты ещё слишком молод, чтобы самостоятельно позаботиться о ней.

На следующий день Роман Астафьев ожидал директора детского дома номер один Набабкина Петра Ильича в приёмной. Стройная голубоглазая девушка в коротком зелёном платьишке с интересом поглядывала на профессора. Телефон зазвенел, и девушка, подняв трубку, попросила Романа войти в кабинет директора.

Пётр раскачивался в кресле-качалке и, заприметив вошедшего гостя, захлопал в ладоши.

– Надо же, сам профессор египтологии пожаловал к нам в гости. Давненько вы нас не посещали, неужели снова решили обзавестись кем-нибудь?

– У вас хорошая память, Пётр Ильич. Нет, это в мои планы не входило.

– Перед тем как вы записались на приём, я ознакомился с