Красный орёл - Виталий Витальевич Кобяков

— Да они вообще не люди! — в гневе вскочил Аякс.

— Люди, — уверенно подтвердил я. — Не животные, не рабы, а именно люди.

— Это твоё окончательное решение? — вены у висков командира набухли, лицо покраснело, а губы поджались. Никогда раньше я не видел его в таком состоянии.

— Я не видел ножа, честно, — признался я. — Я вышел из себя и просто избил парня, чуть не убил его. Об этом я свидетельствовать точно не стану.

Вряд ли декан мне поверил, но я сказал правду. И поступил правильно. Нельзя обрекать страдающего человека на ещё большие страдания лишь за то, что он, видите ли, страдать не хочет.

— Я тебя услышал, — декан резко развернулся и вышел из кухни, а у меня отлегло от сердца. Я боялся, что он и в драку кинуться может. Но буквально через полминуты он вернулся обратно и с грохотом кинул книжку на стол. — Раз уж ты возомнил себя Константином Освободителем, то хотя бы прочитай его реальную биографию, а не ту херню, что тебе втирали в детском городе.

С этими словами он вновь вылетел из помещения, а я остался с вином и книжкой. Не понимаю, что Аякс хочет до меня этим донести, но мне уже интересно. Конечно, своего мнения я не поменяю, но хочу разобраться в позиции командира. «История рабовладельческого строя: Император Константин Освободитель». Название не предвещает беды.

Прихватив с собой открытую наполовину полную бутылку вина и немножко сыра, я отправился читать в нашу с Титом комнату. Он уже рухнул на кровать и отсыпался. Не хочу ему мешать, но вряд ли его сейчас оркестр сможет разбудить. Я закрыл его кровать ширмой, зажёг настольную лампу, улёгся поудобнее и приступил.

Всё началось с описания экономической, политикой и военной ситуации ещё до правления Константина. А ситуация была, мягко скажем, паршивая. Постоянные гражданские войны и набеги варваров опустошали казну. Император был вынужден повышать налоги, чтобы решить проблемы в краткосрочной перспективе. Безусловно, в долгосрочной перспективе этот подход наносит скорее урон, но до этой перспективы нужно было дожить. Значительно повысились налоги на доходы от торговли, на крупные землевладения и… на рабов.

В итоге рабство в крупных масштабах просто стало невыгодным занятием. Часть рабовладельцев добровольно освобождали своих рабов, так как не могли их содержать. Другие рабы, наблюдая за освобождением собратьев по несчастью, задумались и о своей свободе. Почему этих отпустили, а нас нет? Причём в те времена рабы в массе своей были уже ассимилированы: многие поколения их предков были рабами, они не знали других языков, кроме римского, не знали иных богов, считали своё положение естественным. Поэтому крупных восстаний рабов до этих событий не было давно. Пусковым механизмом послужила именно налоговая политика и, как следствие, освобождение части рабов, потому что их даже продать нельзя было, никто бы не купил.

Италийские провинции разом вспыхнули: рабы убивали господ, собирались в армии, терроризировали прилегающие земли. Попытка быстро затушить пламя пожара привела к полному уничтожению двух легионов. Восставшие умудрились захватить и разграбить Капую. В итоге Империя стянула приграничные войска и смогла разбить основные армии рабов. За три года число рабов в италийских городах и землях сократилось почти в два раза. Это был серьёзный удар по экономике всего государства. И ещё одного такого удара система просто не выдержала бы. Однако отпущенные ранее рабы неплохо прижились, быстро восстанавливая потери от убитых крестьян и горожан.

Чтобы избежать повторного витка событий и восстановить экономику, Константин, вопреки советам своих приближенных, принял решение освободить рабов по всей Империи. Это было весьма безумным шагом, коих у Императора, на самом деле, было не так уж мало. Например, он убил своего сына и жену.

Зато он умело смог централизовать власть. Правда, это не очень помогло Константину, и уже через три года после реформы по отмене рабства его убили заговорщики. Причём весьма жестоко… Однако откатить отмену рабства и загнать освобождённых обратно в кандалы было уже невозможно, иначе это привело бы к очередной гражданской войне в центре Империи. Люди почему-то не очень любят, когда у них забирают свободу.

Новый Император ещё сильнее укрепил свою власть, доведя её до безграничной, создал чёткую систему наследования, раздал разорённые войнами земли в центральных провинциях своим верным ветеранам, которые стали патронами для многих бывших рабов, начав тем самым новую эпоху.

Мда… Интересно получается. В школе нам действительно рассказывали, что отмена рабства — это продуманная политика, что к этому всё сводилось чуть ли не 20 лет, плавно подготавливалась законодательная база и общественное мнение. Оказывается, рабов освободили не специально, просто так получилось из-за глупого политического хода одного единственного человека, наделённого властью. Что этим хотел сказать Аякс? Что я творю глупости, пытаясь вступиться за жителей Норт Аурума? Или что они смогут получить свободу, лишь залив всё вокруг кровью, как вышло с восстанием 344 года от Становления Империи? Я не понимаю, совсем не понимаю…

— Ты не спал что ли? — пробудился Тит, отдёрнул штору и увидел меня, сидящим со своими мыслями на кровати.

— Читал. Сейчас посплю пару часов и на дежурство, — махнул я рукой.

— На время посмотри, — усмехнулся друг. Ничего себе! Это я весь вечер и всю ночь просидел с книгой! Ладно, один день без сна — это не так страшно. После дежурства отосплюсь.

— Посрался с деканом, зачитался биографией Императора Константина Освободителя, которую он мне в гневе кинул, — пытался оправдать я своё пренебрежительное отношение ко сну.

— Ага, смешная история, — кивнул Тит. Точно! Он же готовился стать историком!

— Скажи, почему Аякс мог вручить мне эту книжку, когда я заговорил о том, что жители Норт Аурума не рабы? — кинул я ему литературу, которой мучил меня декан.

— Хмм… Да, читал её. Ааа! — ткнул он пальцем в название. — Ничего не смущает? Ты её полностью прочитал?

— Да, так в конце уже про патронат… — раскусил я ход мыслей умного друга. — В названии «История рабовладельческого строя: Император Константин Освободитель» не хватает, например, слова «заката» — «История заката рабовладельческого строя».

— Система патроната с четвертого века и вплоть до последнего Императора — это видоизмененное рабство, — объяснял Тит весьма простые вещи, до которых я мог бы и сам догадаться. Мог бы, да не смог. — Сначала патронам разрешили не отпускать зависимых крестьян со своих земель за долги, потом разрешили не выпускать без денежных