Академия «Чертополох тернистый» - Лидия Рыжая

Ария скользнула взглядом по намокшему от крови рукаву Адама, мгновенно приходя в себя.

Его левая сторона была припечатана стволом дерева, а правая удерживала ее, не давая сдвинуться. Адам был без сознания. Его рыжая голова лежала аккурат на ее груди, что еще давало ему шанс на выживание, в то время как остальное тело ровнехонько утопало под дубом, впечатываясь в землю.

Было бы еще терпимо, если бы она не ощутила сильную нехватку воздуха.

Ария теребила его за плечо, зовя по имени, и мечтая поскорее выбраться отсюда, совершенно не представляя, как это можно было сделать самостоятельно.

Не желая сдаваться, Ария попыталась отползти в более свободную сторону, отталкивая громоздкое тело, и хватаясь за ветки и сучья. Все ее попытки его сдвинуть оказались безуспешными.

Понимая, что сама не справится, девушка воззвала о помощи, прикладывая все усилия, но крик застрял в горле, превращаясь в хриплый шепот, сопровождающийся полусвистом. Она задыхалась, даже находясь одной половиной тела на свободе. Девушка испуганно попыталась вдохнуть, улавливая новую волну паники от осознания, что не в силах сделать уже и маленького глоточка воздуха. В груди стало неимоверно тяжело. Показалось, что там что-то хлюпнуло в подтверждение выявленной проблемы. Тяжесть начала постепенно распространяться по всему телу, делая его неповоротливым, грузным, лишая подвижности. Проявились покалывания в брюшной области, спускающиеся в ноги.

У нее были считанные минуты, если не секунды на спасение, и это понимание парализовало ее мозг, не давая сосредоточиться в нужный момент.

Не сдаваясь, Ария начала бить адаманта по щекам, надеясь привести его в себя, но его голова лишь безвольно болталась из стороны в сторону от каждого удара, вселяя в нее полное ощущение беспомощности. Адам не реагировал. Вообще не подавал признаков жизни.

Он умер? Поискать и проверить пульс?

Стало смешно. Она сама умирает, а последние секунды своей жизни потратит на то, чтобы найти его пульс. В ее стиле будет!

Какие-то тупые несобранные мысли полезли в голову, вместо того, чтобы усиленно заработать в опасной ситуации. А она, наоборот, расслабилась еще сильнее.

Руки тряслись, как и все тело странной дрожью. Она расстегнула верхнюю пуговичку своей футболки, замечая в приоткрывшемся вырезе, что половина обозреваемой ею груди темно-синего цвета.

Сильно затошнило. В голове хаотично забегали мысли о внутренних переломах или повреждениях.

Девушка открывала рот, пытаясь вобрать в себя хоть немного кислорода. Если ничего не изменится в ближайшие секунды, то скоро наступит нелепый конец.

Сколько людей умирает в этом мире от упавшего на него дерева? Наверное, она будет первой.

В этой жуткой темноте, окутывающей ее сознание, которая опустошала ее, забирая всю ее жизненную энергию, она вдруг ощутила незримое присутствие своего спасителя, — и паника схлынула, сменившись невероятным облегчением. Она теперь точно спасена.

Он что-то шептал ей, проявившись из ниоткуда, и исчезая в никуда. В какой-то момент Ария застонала от боли в груди, когда ее резко рванули в сторону, вытаскивая из-под адаманта.

Грудь нещадно горела. Она все еще не могла вдохнуть.

Ария открывала рот, закрывала и продолжала задыхаться. Секунды убегали с неимоверной скоростью.

Нет больше тяжести, нет адаманта, почему она не в состоянии дышать?

И ее постигло новое разочарование. Все же она умирала, несмотря на свое вызволение.

Еще находясь в сознании, уносимая на руках в сторону лазарета, она оглядывала прощальным мутным взглядом, оставленного на траве адаманта. Он либо уже умер, либо тоже умирал в эти секунды вместе с ней.

Его тело лежало на животе, майка задрана на спине, лицо повернуто в ее сторону. Ноги скрыты в в ветвях и густой кроне, как и большая часть его тела. Его темно-красные в белых прожилках глаза, наполненные кровью открыты и смотрят в ее сторону. Он еще жив. Адам следит за ней. Его руки неестественно раскинуты и заломаны в стороны.

Нелепое единение. Они, вероятно, сейчас оба прощаются с жизнью, чувствуя вдвоем, как та их одновременно покидает.

— Девочка моя, все будет хорошо, — доносится до нее успокаивающий голос ее спасителя. — Продержись минутку. 60 секунд. Мне нужно только 60 гребанных секунд!

Парень несется с ней на руках вперед, отвоевывая эту минуту в безумной гонке со смертью, выжимая себя до предела.

Ария уплывает во тьму, глядя в белесое небо, вдыхая чистейший запах горной речки. Она лежит на прохладных камнях, окунув свои ступни в ледяную воду, ощущая приятное благолепие. Это же рай!

Ее трясут, не давая насладиться окружающей обстановкой, возвращая в жуткий мир без кислорода, с болью в предплечье и знойной жарой.

Недавнее видение было лишь хрупким равновесием в шаге от смерти…

— Я буду считать! Я сказал мне нужно еще 35 секунд. Уже 34..33..32.. — рычит он ей в лицо.

Легкие от недостатка воздуха бьются внутри, отсчитывая ее последние секунды вместе с ним.

Глаза снова закрываются. Наплевать на все. Она не хочет быть здесь.

— 25,24… Ну же держись, — слышит она его последние слова, перед тем, как он спотыкается и опадает с ней на траву на вытянутых руках.

Она оседает вниз, словно на мягкую перину. Вся сила удара приходится на ее спасителя, подлезшего под нее при падении.

Теперь он точно не успеет. Да и она не смогла бы все равно столько продержаться. В ее мире есть только одно окончание этой страшной сказки.

Растворяясь в крепких мужских объятиях своего освободителя, бережно удерживающего ее на пушистом зеленом ковре, она разомкнула немеющие губы и прошептала его имя:

— Волен…

Глава 26

Ария сидела в кресле в кабинете ректора выжидательно поглядывая на Миронта Ифкиева, сидящего перед ней за столом, декана Надин, стоящую рядом с ним и преподавательницу по ядам, Агнию, расположившуюся у окна.

Двадцать минут они журили ее, не давая вставить и слова, что в какой-то момент девушка ушла в свои размышления, абстрагируясь от ситуации. Пару раз Агния позволила себе перейти на личности, вернув из глубоких мыслей. Один раз ее назвали врагом, что сильно задело, не давая дышать.

После пережитого, девушка заметила за собой новую неприятную особенность, что теперь при ощущении какой-либо обиды или сильной ненависти ее горло перекрывалось, словно костью, не давая вдохнуть. Все же не на 100 процентов ее излечили, к сожалению.

Ария скучающе посматривала на этих троих, невольно сравнивая с другой троицей.

Один все время молчит, второй — огнем дышит, третий вставляет грубые словечки. Так и здесь.

Миронт преимущественно молчал и дам не перебивал, а