Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

— Ты мне доверяешь? — неожиданно спросил он, замерев над ней с длинной черной лентой в руке, в которую он трансфигурировал галстук.

— Драко…

— В прошлый раз мы обошлись без этого, но сегодня я собираюсь завязать тебе глаза в то время, как ты обездвижена, то есть сделать тебя максимально уязвимой. Правила клуба требуют твоего вербального согласия на это, иначе меня ощутимо тряхнет охранным заклинанием. И мне кажется, ты не будешь в восторге, как была бы Люси, от появления тут зрителей в лице ребят Стефана.

— Нет, сэр. Я вам полностью доверяю и выражаю абсолютное согласие на завязывание глаз, — громко и четко отчеканила Гермиона и посмотрела по сторонам, словно ожидая какой-то реакции от стен и потолка.

Драко улыбнулся и аккуратно затянул ленту у нее на затылке.

— Не туго?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Раздвинь ноги. Пошире. Вот так. Я сейчас.

— Сэр, можно вопрос?

— Да, — его голос раздался откуда-то слева, со стороны, противоположной той, где висели инструменты для порки, а значит, наказание будет каким-то другим.

— В клубе так много правил… Почему бóльшую часть из них я не видела в договоре, который мне дал Кристоф перед Непреложным обетом?

— Потому что они есть в договоре для Верхних, и сделано это специально, чтобы отсеять недобросовестных и неадекватных людей, умудрившихся получить членство в клубе. Согласно замыслу человека, составлявшего оба варианта договора, об этих пунктах своих нижних обязаны предупреждать Верхние. То есть они должны, во-первых, сами хорошо ознакомиться с правилами, а во-вторых, быть честными со своими партнерами по сессии и заботиться об их интересах.

— Человек, составивший договор… Разве это был не Кристоф, сэр?

— Кристоф был автором основных пунктов, но всё, что касается непосредственных взаимодействий членов клуба между собой, типа уже известного тебе запрета на прикосновения к чужим нижним, написал другой человек, — голос Малфоя приблизился, и Гермиона поняла, что он стоит рядом с кроватью. — Ты уже поняла, за что я тебя сейчас накажу?

— Кажется, да, сэр… В то утро после нападения, в Большом зале, вопреки вашему приказу я настояла, чтобы вы рассказали мне новости от авроров. Вы обещали, что мы вернемся к этому позже в клубе…

— Очень хорошо, — искренне похвалил Драко, слегка ущипнув её напряженные торчащие соски. — Но это не всё. Есть еще версии?

— Нет, сэр. Простите… — гадая, когда еще успела накосячить, пробормотала Гермиона и тут же почувствовала легкий шлепок по груди.

— Тебе не хватает самодисциплины, когда ты возбуждена. Когда я приказал тебе не издавать ни звука, чтобы не мешать Гаррету и Люси, ты застонала. Как ты считаешь, это является нарушением?

— Да, сэр. Но я совсем не помню ничего такого…

— Об этом я и говорю – возбуждение лишает тебя контроля. В следующий раз постарайся получше сосредоточиться, когда услышишь очередной приказ.

— Да, сэр.

— Я буду варьировать интенсивность воздействия. Если в какой-то момент станет слишком горячо, ты должна тут же мне сказать. Тебе всё понятно?

— Да, сэр, — отозвалась Гермиона, решив не спрашивать, что значит «горячо». Всё равно через несколько секунд станет ясно.

— Ты помнишь свое стоп-слово? — кровать мягко прогнулась, когда Драко сел рядом.

— «Поттер», сэр.

— Очень хорошо. Держи ноги раздвинутыми и постарайся не двигаться, — холодно сказал он, и в тот же миг на её живот пролились горячие капли. Огненно-горячие капли.

— М-м-м… — простонала Гермиона, усилием воли заставив себя не дергаться. — Это воск, сэр?

— Да. Сейчас будет еще теплее, — ответил Малфой, опуская свечу чуть ниже, и красные струйки расчертили округлую грудь. Гермиона рвано выдохнула, но застонала, лишь когда одна из капель растеклась по розовому камешку её соска. Следующие капли легли опять на живот, но в этот раз свеча в руке Драко расположилась еще ниже над нежной кожей, и воск теперь совсем не успевал остывать в полете. Стоны стали громче, но Гермиона его не остановила, напротив, между раскрытых лепестков её нижних губ показались свежие капли смазки. Навстречу им потянулась дорожка красного воска, но перед тем, как скользнуть ниже, замерла в самом низу живота, а Драко всё также холодно предупредил:

— Не сдвигай ноги, иначе получишь еще десять ударов паддлом по твоей бедной выпоротой попке.

— Да, сэр.

И Драко резким движением разом выплеснул весь накопившийся расплавленный воск на клитор и обрамляющие его нежные лепестки. Гермиона закричала. Между ногами словно вспыхнул огонь, но мгновенно потух, оставляя после себя приятное тепло. Малфой что-то шепнул, и повязка исчезла с её глаз. Следующее заклинание полностью очистило тело от воска.

— Ты отлично справилась, — улыбнулся он, сбрасывая рубашку и устраиваясь между её ногами. — Моя хорошая девочка, вот твоя награда.

И его нежный прохладный язык скользнул по измученному клитору, остужая жар воска и пробуждая новый огонь, разгоравшийся изнутри неотвратимо и безжалостно. Его ласки были чуткими и дразнящими, и уже буквально через минуту бедра Гермионы резко задвигались, словно она пыталась прижаться к нему еще крепче и впитать каждое медленное движение умелого влажного языка.

— Драко… — вырвался из её груди полустон-полувсхлип. — Пожалуйста…

— Сейчас, милая, — горячо прошептал он, напоследок нежно касаясь губами гиперчувствительного клитора, готового взорваться от переполняющего его напряжения. — Помоги мне немного, подними ножки.

Гермиона почувствовала, как он собирает обильно текущую смазку и переносит её на узкое колечко сжавшегося ануса, а потом аккуратно ввинчивает туда уже знакомую ей маленькую пробку.

— Вот так-то лучше, — он поднялся и, наскоро избавившись от брюк, снова устроился у нее между ногами.

— Пожалуйста, сэр… — Гермиона уже почти плакала от неудовлетворенного возбуждения, в котором пребывала уже несколько часов и которое наконец достигло своей точки невозврата.

Подхватив её под бедра, отчего выпоротые ягодицы отозвались ощутимой болью, Драко вошел в нее невыносимо медленно, заполняя собой полностью так, как ей хотелось больше всего. Начав дразняще и неторопливо, буквально сразу же он сорвался на резкие властные толчки внутри её горячего желанного и податливого тела. Гермиона металась под ним в исступлении, и сквозь стоны Малфой различал свое имя, и это сводило его с ума еще больше. Безумно желая ощутить её всем телом, он сделал над собой усилие и сосредоточился, невербально сняв заклинание, удерживающее её руки, и тут же обнял свою прекрасную нижнюю, забывшуюся в страсти. Острые женские ноготки впились ему в спину, но он не чувствовал боли, всё сильнее вбиваясь в горячее отверстие и ощущая через тонкую стенку твердую пробку, расширяющую узкую задницу.

Гермиона забилась в его руках и громко вскрикнула, кончая, и горячая пульсация обхватывающих его член стенок влагалища едва не заставила его потерять контроль, но Драко огромным усилием удержался и, дождавшись, когда она затихнет, осторожно вышел и залил тугими горячими струями спермы её бедра, живот и грудь.

— Не стирай, — тяжело дыша, приказал он, падая рядом с ней. — Хочу, чтобы ты пахла мной.

— Да, сэр, — невнятно пробормотала усталая Гермиона, не открывая глаза. — Я тоже этого хочу.

Он устроил её голову у себя на плече, и она, вдохнув его головокружительный аромат, смешанный с терпким запахом пота и спермы, расслабилась и провалилась в короткий сон, которого требовало её измученное усталое тело. Когда она открыла глаза, Драко всё еще нежно обнимал её, вытянувшись во весь рост на постели.

— Сколько я спала? — сонно пробормотала она, любуясь лежащим рядом с ней мужчиной.

— Минут десять. Поспи еще, тебе нужен отдых. Это был долгий тяжелый день.

— Не хочу, — капризно ответила Гермиона, приподнимаясь и нависая над ним, растрепанная, покрытая тонкой корочкой подсохшего семени, но сыто-довольная и прекрасная. — Поцелуй меня.

— Это приказ? — тоном строгого Доминанта спросил он, но иронично поднятая бровь выдавала его с головой.