Покоренная викингом - Хизер Грэм

- Ты хорошо искупалась утром?

- Что? О да, прекрасно, спасибо, - пробормотала Рианон.

Она заметила Мергвина, стоящего у камина и помешивающего что-то кипящее в горшке. Он повернулся к ней, и его стариковские глаза некоторое время изучали ее. Потом он снова принялся мешать в горшке. Рианон коротко улыбнулась Аделе и поспешила к колдуну.

- Что это? - шепотом спросила она.

Он посмотрел на нее с удивлением. Свободной рукой потеребил бороду, медля с ответом. Потом снова посмотрел на горшок.

- Ты ему сказала? - спросил он.

- Сказала ему - что? - напряженно шепнула она. Он снова изучающе взглянул на нее.

- О ребенке.

Инстинктивно она схватилась за живот. Он не мог знать! Этот пугающий и завораживающий старик не может знать то, о чем она еще сама только подозревала. Лишь через несколько дней у нее должны были начаться месячные, но она не могла не чувствовать, что что-то в ней переменилось. Мергвин был прав. Но она не могла сказать об этом Эрику. Только не сейчас, когда ее муж обращается с ней, как с вещью!

- Мне не о чем ему говорить! - заявила она. - А ты сказал ему?

- Это не мое дело, а ваше, леди, - ответил он, поклонившись с притворным почтением.

Она хотела уйти, но он схватил ее за руку.

- Мне это не нравится.

Она вырвала руку, не вполне понимая, о чем он говорит.

- Что ты имеешь в виду?

- Я говорю об этих новых сборах. Мне это не нравится. Что-то тут не так.

- Конечно, всегда что-то не так, когда дело доходит до войны, - мягко сказала она. - Мужчины гибнут.

Ей понравилось, как Мергвин посмотрел на нее - задумчиво и даже с уважением. Он сделал движение, будто хотел коснуться ее, но в этот момент послышались тяжелые широкие шаги Эрика, который ворвался в кухню.

- Бог мой, неужели нельзя было накормить людей за это время?

- Мы сию минуту подаем обед, милорд, - заверил его управляющий.

Кухня тотчас же ожила, слуги и служанки торопливо начали разносить тарелки, ножи, черпаки для соуса и вертела с мясом. Мергвин тихо выскользнул через задний ход. Рианон хотела пойти за ним, когда почувствовала руку Эрика на своем плече.

- Подойдите, леди, сядьте рядом со мной.

У нее не было выбора. Она кивнула. Рауен поедет с ним. Она должна по крайней мере быть уверенной, что между ними нет вражды.

- Милорд, вы говорили уже с Ра...

- Да, миледи, говорил.

Он сжал ее пальцы так сильно, что она чуть не закричала. Через открытую дверь она видела суетящихся слуг, слышала смех и гул голосов мужчин.

- Сколько раз я должен уверять вас, что не трону этого парня, потому что ни в чем не виню его?

- Ты винишь меня! - бросила она в ответ.

- Да, конечно. А теперь, миледи...

- Теперь, когда ты снова отправляешься в бой...

- И хотя ты была бы рада, если бы топор датчанина раскроил мне череп, ты опасаешься, что я по злобе лишу мальчишку жизни?

Она разозлилась.

- Я просто...

- Уверяю тебя, - прошипел он, - что твоя честь или полное ее отсутствие не стоит жизни ни одного воина, будь он ирландцем, норвежцем или англичанином. А теперь, леди, предлагаю идти за мной. Мне следует находиться среди воспитанных англичан вместе с женой. Тем более, вы любите покрасоваться.

Она высвободилась и направилась в зал одна, с гордо поднятой головой. Но он схватил ее за волосы, и она едва подавила крик. Затем он взял ее за руку и проводил на почетное место во главе стола. Остальные рассаживались соответственно своему званию: Вильям оказался слева от Рианон; рядом с ним Ион; Аллен и Эдвард - слева от Эрика; Ролло учтиво уступил свое место, сев рядом с Рауеном.

Сидя рядом с Вильямом, Рианон нужно было пить с ним из одного кубка, но муж пришел ей на выручку, когда Вильям предложил кубок.

Эрик схватил его за руку и, невзирая на обычай, требовавший от Рианон принять протянутый кубок, заявил непринужденно:

- Вильям, ты уж прости нас. Мы с женой слишком мало времени проводим вместе - постоянно мешает война. Моя жена разделит кубок со мной.

Он говорил достаточно громко, чтобы все могли услышать. Эдвард засмеялся и захлопал в ладоши, а Ион встал и высоко поднял свой кубок.

- Господа! Англичане! И все сидящие за столом! Мы приняли в свои ряды не только прекрасного воина, но и умного человека. Миледи Рианон, я полагаю, что вы простите меня. Принц! - Он поклонился Эрику, а потом снова посмотрел на Рианон. - Мы обнаружили, что мужчина, за которого вы вышли замуж, достоин нашего всеобщего уважения и восхищения. Но кроме того, по его словам, он питает к вам глубокое чувство. За вас, леди! И за вашего Повелителя волков!

Раздался гром аплодисментов. Рианон почувствовала на себе взгляд мужа, который светился насмешкой.

Он поднял свой кубок и сделал большой глоток.

Она быстро встала.

- Господа! Благодарю вас всех за участие. Что я могу сказать? Эта свадьба поистине удивительна. С каждым днем я все больше и больше изумляюсь ей. Я поражена. Он питает глубокое чувство! О, поверьте мне, друзья! Каждое его слово, каждый жест нежны и участливы. Он действительно настоящий принц. - Она замолчала, бегло взглянув ему в глаза, и продолжала с еле заметным сарказмом:

- И единственный и неповторимый мужчина!

Она села. Послышались новые тосты. Эрик поднял кубок и протянул ей. Но неожиданно смех и возгласы смолкли. Рианон посмотрела на место слева и обнаружила, что Вильям ушел.

Она обернулась. Эрик наблюдал за ней.

- Что ты уставился на меня? - прошипела она.

- Этот человек имеет на тебя виды, - сказал он кратко, перебив ее.

Она замолчала, а он кивнул, указывая на пустое место Вильяма:

- Поэтому советую тебе поостеречься.

Его сильная ладонь накрыла ее руку. Их глаза снова встретились.

- Клянусь, он никогда не посмеет тронуть тебя.

Она задрожала, но следующие слова Эрика согрели и развеселили ее:

- Не бойся, я убью его, если он осмелился подойти к тебе слишком близко.

Потом он отпустил ее руку, быстро поднялся и словно невзначай спросил Аллена, куда делся Вильям.

- Я послал гонца к королю подтвердить, что ты отправил корабли и поведешь своих людей на Север. Вильям пошел проверить, уехал ли гонец.

- Пора и нам отправляться, - сказал Эрик.

Это послужило сигналом. Все быстро вышли, и Рианон обнаружила, что сидит за столом одна.

Она вскочила и поспешила на двор. Грумы и конюхи вели лошадей, воины помогали друг другу надевать до-спехи.

Эрик в сверкающих кольчуге и шлеме сидел на белом коне. Он обернулся, почувствовав, что она вышла. Его взгляд был обращен на нее. Он тронул лошадь, и животное осторожно двинулось.

- Леди, твое желание может осуществиться. Если я погибну, сразу же отправляйся к королю, понимаешь? Она помотала головой:

- Ни один датчанин не посмеет убить тебя. Ты не позволишь этого сделать.

- Слушай мои слова. Ты отправишься к королю. Он разозлился, и она послушно кивнула:

- Да, я отправлюсь к королю.

- Вряд ли здесь достанет людей для обороны. Если на вас нападут, бегите в лес. Никаких подвигов, леди. Никаких стрел. Дома и стены я отстрою снова. Земля останется моей, кто бы ни пожелал забрать ее у меня. Но вы, леди, вы будете искать убежище в лесу, ясно? Оставь здесь людей, чтобы они попытались обороняться, а сама беги в лес. Ты меня поняла?

- Я...

- Поняла?

Она снова кивнула головой.

Неожиданно он слез с коня, откинул забрало и взял ее на руки. Он поцеловал ее, и она прильнула к нему.

Потом он опустил ее, сел на белого коня и позвал людей. Она стояла на пороге, пока пыль, поднятая лошадьми и ногами пехоты, не осела, потом устало пошла в дом.

Она села перед камином, поджав под себя ноги, и принялась смотреть на огонь. Почему стало так грустно, когда он ушел? Ее губы все еще горели от его поцелуя.

- Иди, дорогая, наверх, - сказала Адела, обняв ее за плечи. - Может, поспишь немножко. Сегодня был такой беспокойный день.

Еще сегодня ей было неприятно его присутствие. Но вот Эрик уехал, и дом опустел. А ведь он вовсе не стал к ней нежнее. Это было не в его духе. Однако понял же он, что она недолюбливала Вильяма, и обещал ей защиту. Впрочем, он просто обязан был сделать это: она принадлежала ему, как его белый конь. Он не позволил бы никому сесть на своего коня и, конечно, не позволит никому дотронуться и до нее. И она не любит его, и никогда не полюбит...

- Адела! - Она крепко обняла удивленную женщину. - Я люблю тебя!

- Конечно, дорогая, я знаю! - весело согласилась Адела.

Приятно было лечь. Но она не спала. Ей вспомнились слова Мергвина в кухне, и она вновь ощутила еле заметные изменения в своем теле. Мергвин всегда прав. И, может быть, она расскажет Эрику. А может, он найдет свою смерть и никогда об этом не узнает.

А может быть, он усомнится, его ли ребенок? Любой мужчина на его месте мог бы усомниться...

В беспокойстве она встала и села перед камином. Но когда она погрузилась в свои мысли, раздался стук в дверь. Она машинально сказала: "Войдите", ожидая Аделу, но в ее спальню вошел Мергвин.