Ты - Моя Обитель - Яна Войнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девять тридцать. Здесь так тихо… Мешают только прохожие и посетители клиники, которые нарушают ее сказочный покой, разговаривая между собой. Был бы с собой автомат, точно расстреляла! А ее бы даже не посадили, наверное. У нее ведь справка о ПТСР имеется. Но ей точно нужен психолог. Срочно! Потому что Юля, наверное, с ума сошла, раз до сих пор торчит на улице на морозе и не заходит внутрь. Наверное, ей уже звонил администратор, может, даже оставил смс с напоминанием, что у нее назначена процедура. А у нее телефон отключен! Ха! Нет, что ни говори, здесь очень красиво! И Юля понятия не имеет, какого черта медлит! Ах, милый карапуз глянул на нее своими огромными глазищами серого цвета?! И что?! Юля ненавидит детей. Что она будет делать с орущим новорожденным? Она же даже не знает, как к ним подступиться! Ей никогда не нравились сопливые, слюнявые дети. Быть матерью — это целое призвание, которое Юлю, слава Богу, обойдет стороной! Это же надо хотеть ею стать. А она никогда не изъявляла такого желания. Что, черт возьми, она творит?! Она сумасшедшая. Завтра же, она наберет своего психотерапевта и возобновит прием. И будет туда ходить не три раза в неделю, а целых пять, потому что с момента знакомства с Орловым, ее шарахает из края в край! Такими темпами она точно закончит в психушке!
Девять сорок. Юля ненавидит посетителей клиники. Каждый третий подходит к ней с вопросом, все ли в порядке. Юля по-черному огрызается на каждого обеспокоенного прохожего, а еще мысленно материт свою тупую башку за то, что до сих пор сидит на ступеньках. Зла не хватает, если бы могла, давно бы себе врезала! На улице, между прочим, минусовая температура, а Юля уже замерзла. Но заставить отлепить свою идиотскую задницу от ступенек, она не могла. Юле всегда нравился зимний пейзаж. А еще она помнит, как в снежки играла с дворовыми ребятами. Хорошо здесь! И кушать очень захотелось. Чего-нибудь сладенького. Юля уже лет сто не нарушала строгого режима правильного питания. Сначала тяжело было, а потом она привыкла, втянулась. А теперь уж очень хочется чего-нибудь вредного, шоколадного. И соленых грибочков. Только натуральных, бочковых. И селедки. Желательно с вареньем, лучше клубничным. В детстве Юля очень любила клубничное варенье, могла полбанки за раз слопать. Это потом она от него отказалась, чтобы фигуру держать в форме. А было время… Юля приложила голову к железным холодным перилам, прикрыла глаза, и несколько раз несильно о них стукнулась головой, так как поняла: ей настал конец…
Девять сорок пять. Она услышала вой доносящихся издалека мигалок, и через мгновение во двор клиники, мчась на сумасшедшей скорости, влетели несколько дорогих иномарок и резко затормозили у входа. Из одной из них выскочил взъерошенный Орлов, заметил ее, но не обогнул машину, а нетерпеливо запрыгнул на капот, перекатился и подбежал к ней.
― Я успел? УСПЕЛ?! — закричал он, схватив ее за плечи и приподнимая со ступенек.
― Дима… — Юля начала говорить, но ее губы задрожали, а из глаз полились слезы. — Я не смогла-а-а! — уже во всю рыдая, призналась она.
― Фу! Слава тебе, Господи! — выдохнул радостный Дима, прижимая ее к себе, пообещал: — Юля, я тебя когда-нибудь придушу! — он слегка отодвинулся, обхватил ее лицо теплыми ладонями: — Я тебе звонил! Я тебе писал! Я думал, не успею… Мне не разрешали взлететь из-за метели… Я… Юля, я думал, умру, если опоздаю…
― Я беременна-а-а, Дима-а-а! — плакала Юля как маленькая пятилетняя девочка.
― Юляша, ты не плачь! — обманчиво ласково шептал ей запыхавшийся Дима. — Ты радуйся, мать твою, что ты сейчас в положении, а то я бы тебя точно убил! Ты чего удумала, а?!
― Я… я не могу… стать мамой…
― Правда, что ли?! — ухмыльнулся Дима. — Идем, красавица, сейчас я тебе покажу, как именно ты СМОЖЕШЬ и СТАНЕШЬ матерью! — отрезал Орлов и повел ее в кабинет гинеколога.
Никак не прокомментировав опоздание неопределившийся пациентки, Ольга Николаевна подробно доложила не перестающему улыбаться, как идиот, Орлову о самочувствии будущего ребенка и его матери, которая сидела с лицом обреченного смертника камикадзе. Затем гинеколог лично проводила ВИП клиентов на УЗИ, где Дима уставился на экран монитора и даже открыл рот. Юля же не смогла себя заставить повернуть голову в сторону своего будущего ребенка.
― А можно узнать, кто у нас будет? — спросил Орлов, сияя, как разноцветная гирлянда на новогодней елке, и, словно не замечая, что Юля сидит чернее тучи.
― Пока еще рано. Не видно, — ответил узист.
― Так, давайте я вам куплю нормальное оборудование, чтобы четко видно было? Мне раз плюнуть! — подскочив со стула, он достал мобильный и стал набирать чей-то номер.
Удивленные врачи переглянулись и Ольга Николаевна, улыбаясь, вежливо заметила:
― Дмитрий Константинович, еще по сроку рано определять. Это не от оборудования зависит. Плоду нужно время, чтобы развиться. Вот придете к нам через месяц другой, тогда мы вам точно скажем, кто у вас родится.
― А, я понял, — сказал Дима, сел обратно и снова вперился в монитор. Он даже, кажется, дышать перестал. Все присутствующие тактично молчали, глядя на ошалевшего от счастья молодого папашу и ждали, когда же олигарх вдоволь наглядится на свой зародыш.
Минут через пятнадцать выжидательной тишины, Дима, не отрываясь от монитора, достал мобильный, набрал номер и отдал распоряжение:
― Мне нужен дом. Нормальный. Ага. И лучший дизайнер детской. Нет, лучший в стране! Ага. И коляска. И люлька. И… — он, наконец-то заметил, что не один находится в палате, взглянул на докторов и растерянно спросил: — И что мне еще нужно для ребенка?! — так и не дождавшись их ответа, выкрикнул. — Игрушки! И мотоцикл детский. И куклу на всякий случай! Нет, много кукол и много машинок! Пусть будут! — отключился и снова уставился радостным олухом в монитор. Врачи не знали уже как культурнее спрятать улыбки, отворачивались и прикрывали рот рукой.
Юля фыркнула первой. Она закатила глаза и сказала:
― Так,
